В Америке подвели итоги восьми лет российского кино

На модерации Отложенный В американском Питсбурге завершился симпозиум «Российское кино во время Путина», проходивший аккурат в дни, когда в Москве состоялась передача власти. В Америке, по сути, впервые подвели черту под процессами, которые шли в российском кино с 2000 по 2008 год. Участники форума согласились с тем, что это был интересный и неоднозначный период. Главной его особенностью стало то, что с расширением кинопроизводства и увеличением количества коммерчески успешных картин постоянно нарастало воздействие государства на кинематограф как в форме прямого заказа, так и в виде более тонких «атмосферных» влияний, к которым отечественные режиссеры всегда проявляли чувствительность.

Симпозиум проходил в этом году в 10-й раз и, как обычно, собрал российских кинокритиков и русистов из американских учебных заведений, где прилежно и основательно изучают российское кино «настоящие» американцы, а также выходцы из России и их потомки. К числу таких знатоков принадлежат и основатели форума, профессора Питсбургского университета Нэнси Конди и Владимир Падунов, регулярно приезжающие на «Кинотавр» и отбирающие для показа американской аудитории наиболее интересные русские фильмы года.

Как правило, для каждой картины подбираются два докладчика – один представляет ее перед просмотром, другой резюмирует после окончания сеанса, после чего разворачивается открытое обсуждение. В итоге часто кинокритики переходят на солидный университетский язык, а серьезные ученые вдруг начинают судить фильмы по шкале «хорошо – плохо», «нравится – не нравится».

Список картин, предложенных в этом году, оказался весьма широк: «Отрыв» Александра Миндадзе, «Путешествие с домашними животными» Веры Сторожевой, «Жестокость» Марины Любаковой, «Груз 200» Алексея Балабанова, «Дневной дозор» Тимура Бекмамбетова, «1612» Владимира Хотиненко, «Александра» Александра Сокурова, «Ничего личного» Ларисы Садиловой, «Кремень» Алексея Мизгирева и «Простые вещи» Алексея Попогребского.

Самое большое впечатление на собравшихся произвел, пожалуй, «Дневной дозор», поскольку он оказался одинаково интересным для эстетического, символико-метафизического, социологического и «экономического» разбора. С одной стороны, это удачное соединение авторского и жанрового начал – мировоззренческая концепция, упакованная в форму фэнтези. С другой – резонансный и рентабельный коммерческий проект. С третьей – органичная смесь разнородных мифов. С четвертой – своеобразное и не лишенное самоиронии послание, которое можно прочесть и так: граждане, спите спокойно – за миром и благоденствием днем и ночью неусыпно следят «Иные» – иные, чем вы, намного более могущественные существа сразу из двух спецслужб, что гарантирует «двойную защиту для всей семьи» российских народов.

Наибольшее число уколов пришлось на долю «1612» – и за неловкое сочетание историко-патриотического и комического повествования – а ля «Астерикс и Обеликс», и за попытку переложить ответственность за русские беды на иностранцев, и за слишком ретивое исполнение идеологического заказа в духе «самодержавие – православие – народность – антизападничество».

Не укрылись от проницательных зрителей и параллели между показанными фильмами – то, например, что персонажи «Жестокости» и «Кремня», парень и девушка, одинаково одержимы насилием, и что комплексом насилия над действительностью одержимы многие режиссеры. В частности, был довольно скептически принят самый «черный» фильм прошлого года – «Груз 200». Социально-критическое кино необходимо, и в России его не хватает, но в этой картине степень неправдоподобия такова, что не позволяет делать из показанного сколько-нибудь основательные выводы о состоянии общества. За исключением, пожалуй, того, что многие его граждане находятся на грани нервного срыва, как в фильме «Отрыв», герои которого потеряли не только близких, но и себя.

Не осталось без внимания американцев, озабоченных вмешательством государства в интимную сферу, и совпадение мотивов противозаконного наблюдения за частной жизнью в фильмах «Жестокость» и «Ничего личного». Хотя, если судить по таким фильмам, как «Простые вещи» и «Русалка», у россиян остается достаточно социального пространства для автономного существования.

Вопрос, который повис в воздухе, очевиден. Будет ли – и если да, то до каких границ – продолжаться давление власти на кинематограф, масс-медиа и публичную жизнь в целом? В принципе, власти свойственно распространяться, захватывая все новые рубежи, – значит, обществу должно быть также свойственно сопротивляться этому давлению. Проблема российского социума в том, что в нем граждан меньше, чем верноподданных, которые готовы улавливать даже невысказанные желания начальства и тем ограничивать общественную свободу.