Матери подростков, пострадавших от произвола милиции, объединяются для их защиты

На модерации Отложенный В ближайшее время к таким известным в России женским организациям, как Комитет солдатских матерей, «Норд-Ост», «Матери Беслана», может прибавиться еще одна. Ее члены ставят перед собой цель привлечь внимание общества к судьбам своих детей, понесших наказание за преступления, которых, по их мнению, не совершали. Эксперты объясняют появление нового сообщества одновременно во многих точках на карте России отсутствием эффективного надзора за следствием и большим процентом судебных ошибок.

Как правило, на все жалобы граждане получают одинаковые отписки из вышестоящих инстанций. Истории, собранные «НИ», подтверждают: родители, в одиночку пытающиеся доказать невиновность своих детей, почти всегда обречены на поражение. Так что им ничего другого не остается, как сплотить свои ряды. Агафоновы и Гаязовы из Ульяновска, Беликова из Мценска, Харитонова из Москвы не знакомы между собой, но их объединяет схожее знание. Их дети осуждены за преступления, которых, по мнению родителей, не совершили. Чтобы доказать их невиновность, приходится искать настоящих преступников.

«Мы проведем свое расследование!»

Два года назад жители Ульяновска Дмитрий Агафонов и Радик Гаязов были приговорены к большим срокам лишения свободы по обвинению в том, что в пьяной драке жестоко избили Олега Ерасова. Родители Дмитрия и Радика утверждают: их сыновья в этой драке не участвовали, их оговорили.

«Мы провели свое расследование, – рассказал «НИ» Азат Салихов, дядя Дмитрия. – Получили доступ к оперативной информации и выяснили, что первоначально у следствия был совсем другой подозреваемый: на одежде погибшего остались микроволокна с его свитера. Он свою вину упорно отрицал, но исследование на детекторе лжи показало, что подозреваемый говорит неправду. Позднее он стал проходить по делу, как свидетель, и указал на Гаязова как на одного из участников драки. А тот под давлением следствия назвал Агафонова».

«У Дмитрия железное алиби, – говорит адвокат Эдуард Иванов.– По материалам дела драка длилась с 23.00 до 23.30. Как раз в это время он развозил гостей по домам – у его матери был день рождения».

Родители Агафонова восстановили картину преступления. Тот квартал, где все случилось, известен как место сборищ так называемой вырыпаевской группировки. Ерасов возвращался из магазина, на его пути оказалось несколько ребят. Они потребовали бутылку, завязалась драка, нападавшие не рассчитали силы. Бросили избитого Ерасова. Когда узнали, что он умер, попытались уйти от ответственности. «Наши подозрения в том, что настоящий убийца договорился с оперативниками, укрепились после того, как в феврале на три года был осужден зам. начальника отдела уголовного розыска Засвияжского УВД Ульяновска Буренков. Он требовал с подозреваемых взятку в 50 тыс. рублей за отказ в возбуждении уголовного дела. Буренков – из того самого отдела, сотрудники которого арестовали наших сыновей. Мы не исключаем, что осужденный не единственный, кто берет взятки с виновных и отправляет за решетку невиновных», – говорит Азат Салихов.

Агафоновы, несколько раз писавшие в Москву, жалуются, что все их обращения переправляются в прокуратуру Ульяновской области, а оттуда приходят одинаковые отписки о доказанности вины их сыновей. Между тем законом «О порядке рассмотрения обращения граждан РФ» запрещается «отфутболивать» жалобу в тот государственный орган, решение которого обжалуется.

Проверки на дороге

Студента пятого курса Уральской медакадемии Олега Вахрушева никто ни в каком преступлении не обвинял. Но и он жертва судебной ошибки. Его родители считают, что Олега убили, инсценировав ДТП, и что сотрудники милиции и прокуратуры вместо того чтобы найти настоящего убийцу, нашли водителя, который по неизвестным причинам согласился взять на себя чужую вину.

Это невероятное предположение Валерий и Татьяна Вахрушевы подтверждают собственным расследованием. «Когда Олег не вернулся домой из гостей 2 января 2004 года, мы начали его везде искать, – рассказывает Валерий. – Благодаря частному детективу я нашел сына в морге 5 января. Потом мы узнали, что в ближайшем отделении милиции еще со 2 января лежала ориентировка на неизвестного человека, погибшего в результате автомобильного наезда около нашего дома. Но нам ничего не говорили. Видимо, надеялись, что мы сына не найдем и его похоронят, как неопознанного. Когда я увидел Олега, мне хотелось стены крушить: у него были колотые раны на голове. В экспертизе же эти раны не были зафиксированы».

Родители потребовали возбудить уголовное дело по факту убийства. Однако дело возбудили по ДТП, и то лишь через пять месяцев. А обвинение водителю и вовсе было предъявлено только через год. Суд приговорил его к трем годам в колонии-поселении. Освободился он условно-досрочно.

«Чкаловской прокуратурой Екатеринбурга были сфальсифицированы доказательства, – пишут Вахрушевы в обращении к генпрокурору Юрию Чайке. – Стекло с правой фары, по которому якобы нашли автомобиль и водителя, было приобщено к материалам дела только через десять месяцев после трагедии». Свидетели, которые обнаружили Олега на проезжей части, заявили, что в тот момент никакого стекла на дороге не было. Их слова подтвердили врачи «скорой помощи», которые выезжали на место трагедии».

Вахрушев разыскал гастарбайтеров-белорусов, которые якобы купили у неизвестных лиц 3 января сотовый телефон сына. Валерий привел белорусов в Чкаловское РУВД, надеясь, что там займутся расследованием кражи личных вещей Олега. Но белорусов отпустили.

На запрос «НИ» по делу о смерти Олега из Чкаловской областной прокуратуры пришел ответ, что следствие о «хищении имущества Вахрушева приостановлено в связи с отсутствием подозреваемых». Родители говорили оперативникам, что незадолго до гибели Олегу угрожал сотрудник правоохранительных органов Екатеринбурга. Вахрушевы знают его имя, есть свидетели, которые слышали эти угрозы.

«Все эти четыре года мы ходим по замкнутому кругу. Наше обращение к главе Следственного комитета прокуратуры РФ переслали в областную прокуратуру, – говорит Татьяна Вахрушева. – А там нам пригрозили: если не прекратите свое расследование, мы вас посадим».

«Правоохранительные органы всегда ориентированы на результат, – объяснил «НИ» ситуацию судья в отставке Сергей Пашин. – Искать преступника тяжело. И часто выдвигается первая попавшаяся версия. Раз труп найден на дороге, значит, ДТП. Виноват тот, кто мимо проходил. Система фальсификации улик и выколачивания признаний работает слаженно. А для настоящего расследования не всегда хватает квалификации. Ведь сегодняшние сотрудники – это наследники той правоохранительной системы, когда искали «врагов народа». Вот и сегодня частенько «назначают преступников»...»

Никто не хотел оправдать

Пять лет Нина Беликова из Мценска ведет свое материнское расследование. Ее дочь Марина Кольякова отбывает наказание за убийство престарелого неоднократно судимого Бориса Смелкова. Не только мать, но и все знающие Марину уверены, что этого преступления она не совершала.

«История Кольяковой уникальна для российского правосудия, – сообщила «НИ» адвокат Анна Ставицкая. – Ей вынесли два оправдательных приговора, что не в суде присяжных, а в обычном суде огромная редкость. А третий суд уже не стал особенно мудрствовать, и на тех же доказательствах, на которых выносились оправдательные приговоры, приговорил Марину к 12 с половиной годам лишения свободы. Почему? Только потому, что никто не хотел искать настоящего убийцу. Ужаснее всего то, что вышестоящие суды признавали этот приговор обоснованным! Теперь надежда только на то, что председатель Верховного суда не станет отмахиваться от этого дела, а внимательно вникнет в его материалы...»

Сегодня Нина Беликова говорит, что после второго приговора надо было дочь спрятать. Пока не нашли бы настоящего убийцу.

Так поступил Александр Сенин из татарского города Тетюши. В июле 2003 года его сына обвинили в двойном убийстве. «За два месяца до этого Сергея несколько часов избивали сотрудники милиции, заставляя признаться в краже телевизора, – рассказал отец «НИ». – Поэтому я решил его спрятать». Отец привозил в милицию свидетелей, подтверждающих алиби сына, вместе с другими родителями писал жалобы и обращения, требовал, чтобы расследование убийства было перенесено в прокуратуру другого района. Дело сдвинулось с мертвой точки только тогда, когда старший Сенин добился личной встречи с прокурором Татарстана. Под его личные гарантии Сергей вернулся в Тетюши. Уголовное дело в отношении него прекратили.

Надежда умирает последней

Найти понимание и поддержку в подобных ситуациях трудно, но возможно, считают матери жертв судебных ошибок. В Краснодарском крае организованная деятельность родителей-правозащитников началась с 2000 года, сообщает собкор «НИ» Сергей ПЕРОВ. Идея организации возникла стихийно: сын жительницы столицы Кубани Татьяны Рудаковой, вернувшийся из Чечни, был несправедливо обвинен в совершении кражи, задержан и избит сотрудниками милиции. Мать добилась его освобождения и оправдания и, посещая разные инстанции, поразилась количеству молодых людей, пострадавших от произвола правоохранительных органов. Тогда и возникла идея организации «Матери в защиту подследственных, подсудимых и осужденных».

«Изменить сложившуюся в стране ситуацию государство не может самостоятельно без общественного контроля, – убеждена Татьяна Рудакова. – Мы выявляем случаи нарушений прав человека, которые творятся за глухими заборами, и предаем их гласности». За время деятельности организации зафиксированы сотни случаев незаконных арестов, избиений, пыток, угроз. В 2004 году матери несколько дней пикетировали исправительную колонию в ауле Тлюстенхабль (Адыгея), где, по их данным, происходило избиение заключенных спецназовцами ГУИН. Было назначено внутреннее расследование, которое выявило со стороны администрации колонии многочисленные нарушения. В 2006 году организация «Матери в защиту подследственных, подсудимых и осужденных» приняла участие в расследовании инцидента в Сочи, когда омоновцы избили подростков на территории лагеря отдыха. Г-жа Рудакова утверждает, что впервые в практике расследования в регионе общественная организация добилась того, чтобы свидетельские показания, собранные правозащитниками, сыграли существенную роль в том, что дело против сотрудников милиции все же дошло до суда. Мало того, Татьяна Рудакова выиграла несколько процессов о защите чести и достоинства, когда представители правоохранительных органов публично высказывали подозрения в том, что организация матерей финансируется за счет воровского «общака». В прошлом году Татьяна Рудакова вошла в состав общественного совета по правам человека при губернаторе Краснодарского края.

Единственная улика

Материнские расследования ведут не только в провинции, но и в Москве. Семь лет Эльвира Харитонова пытается восстановить честное имя своего сына. Евгения обвинили в убийстве подруги. Районный суд его оправдал, но Мосгорсуд отменил приговор и отправил дело на новое рассмотрение. Повторный процесс не состоялся, потому что Харитонов погиб при невыясненных обстоятельствах. Его похоронили как безымянного. С большим трудом матери удалось его найти. Она добилась эксгумации, чтобы определить причину смерти. Уголовное дело несколько раз возбуждали и прекращали. Год назад состоялся новый, уже заочный суд. Единственной уликой обвинения по-прежнему был нож, который следствие считало орудием убийства. «Лезвие ножа оказалось на 8 см короче раневого канала в теле, – говорит судья в отставке Сергей Пашин. – Им никак нельзя было убить подругу Харитонова».

Но эксперт Сиротинская и на повторном суде продолжала настаивать на своих прежних заключениях. Более того: согласно последней экспертизе, на ноже появился фрагмент биоматериала. То есть кусочек трупа. И получалось, что этот кусочек мог принадлежать убитой. Странным образом пять лет назад эксперты и сама Сиротинская исследовали этот нож и ничего не заметили. Независимые специалисты, приглашенные Харитоновой на суд, заговорили о подделке вещдока. Но судья категорически отказался проверять эти подозрения и вынес обвинительный приговор Евгению. Мать опять написала десятки жалоб. И при поддержке спикера Мосгордумы Владимира Платонова и депутата Госдумы Павла Медведева ей удалось почти невозможное: комиссия бюро судебно-медицинской экспертизы под председательством ее начальника Жарова поставила под сомнения выводы сотрудницы этого бюро эксперта Сиротинской. На днях Харитоновой пришел ответ из Следственного комитета при прокуратуре. «Они обещают провести проверку экспертиз. Если мои доводы об их фальсификации подтвердятся, то будет возбуждено уголовное дело, – говорит мать Евгения. – И если экспертов признают виновными, приговор суда по делу моего сына будет отменен».

Чтоб не пропасть поодиночке

Конечно, несчастная мать никогда не смогла бы в одиночку «сражаться» с десятками милиционеров, следователей, прокуроров. Все эти годы двое депутатов посылали сотни запросов в разные инстанции. А депутатам, как правило, отвечают. И иногда даже выполняют их требования.

Родители в разных регионах страны, пытающиеся в одиночку отстаивать честное имя своих детей, несправедливо оказавшихся за решеткой, понимают, что им было бы легче, если бы их поддерживали единомышленники. Поэтому возникла необходимость в создании организации. Сейчас такая попытка предпринимается в Екатеринбурге.

«Мы хотим объединить всех людей, пострадавших от произвола, – говорит руководитель Екатеринбургской правозащитной организации «Правовая основа» Алексей Соколов. – Отчаявшиеся родители готовы идти на крайние меры: пикеты, голодовки, самосожжение. Но это не метод. Нужна организация. Нам нужно стать авторитетной силой».