Вооруженные силы РФ: армия призраков

На модерации Отложенный Россия содержит Вооруженные силы численностью 1,1 млн. человек. Но средств, выделяемых на боевую подготовку, может хватить на обучение лишь 250 тыс. человек. Думаете – это последствия плохого финансирования? Ничуть. В нынешнем году в федеральном бюджете только по разделу «Национальная оборона» выделено 988 млрд. руб. В целом российские военные расходы достигнут 1,6 трлн. рублей. Это 4,1% ВВП. Значит, денег у армии не так уж и мало. Проблема в том, что тратятся эти деньги бестолково. Счетная палата и «оборонные» комитеты обеих палат Федерального Собрания из года в год указывают на опасные перекосы и недостатки в военном бюджете страны. В ответ правительством не делается ровным счетом ничего. Очевидно, госчиновники действуют по принципу «собака лает – караван идет», отказываясь учиться даже на собственных ошибках.

Проблема порядка

ЗА ПРОШЛЫЙ год Российская армия лишилась шестнадцати генералов и нескольких сотен офицеров. Они не ушли в отставку и не покинули службу по доброй воле, а были осуждены. Ущерб только от нецелевого использования бюджетных средств в Минобороны в прошлом году, по данным Счетной палаты, составил 164 млн. рублей.

Но никакие потери от воровства не сравнятся с тем ущербом, который наносит нашей обороноспособности создание видимости заботы об армии.

Прежде всего войска должны учиться воевать. Здесь ситуация доведена до абсурда. Вот показательный пример. В феврале этого года некоторые СМИ с восторгом распространили новость, что в текущем году расходы Минобороны на боевую подготовку составят 230 млрд. рублей. Но озвученная сумма не имеет никакого отношения к действительности. Заглянем в федеральный бюджет на 2008 год. Там по статье «Боевая подготовка» ассигнована сумма… на порядок меньшая. Не 230, а всего лишь 22,3 млрд. руб., и основная часть этих расходов (20,7 млрд. руб.) приходится на горюче-смазочные материалы (ГСМ).

В действительности картина еще более отчаянная – расходы на боевую подготовку (без учета ГСМ) были урезаны военными финансистами до 242,8 млн. руб., что на 3 порядка меньше объявленной в прессе суммы. Лишь после того как в ситуацию вмешался министр обороны А. Сердюков, подчиненные главного военного финансиста Л. Куделиной сдались – скрепя сердце увеличили расходы на боевую подготовку до 1 млрд. 55 млн. рублей.

К чему приводит такая арифметика? В Сухопутных войсках, например, умудряются провести полковые тактические учения с боевой стрельбой, не проведя перед этим ротных и батальонных. С точки зрения боевой подготовки это полный абсурд, а с точки зрения финансовых чиновников – значительная экономия средств.

А наше военно-морское руководство все более активно грезит о 5–6 авианосных корабельных группах. Тем временем годовую норму нашего ВМФ по пребыванию в море ВМС Франции, например, выполняют за месяц.

Сомнительная политика проводится нашим государством и в отношении других статей военных расходов. Минобороны объявило 2008 г. «Годом продовольственной службы». И действительно, рацион солдат улучшили, введя новые нормы питания. Но почему-то в реальном выражении ассигнования на продовольственное обеспечение оказались… на 18% меньше, чем в прошлом году. Аналогичная картина складывается и в отношении вещевого обеспечения. Вроде разработали новую и, хочется надеяться, более красивую и удобную, военную форму. Однако одновременно ассигнования по статье «Вещевое обеспечение» с учетом инфляции снизились на 23%.

Танки без пушек

ПОНЯТНО, что армия не по своей воле жертвует расходами на содержание личного состава и боевую подготовку в угоду интересам военно-промышленного комплекса. Но, увы, и там порадоваться особо нечему. С одной стороны, в нынешнем году расходы на закупки вооружений вроде как увеличились на 18%.

С другой стороны, рост цен на продукцию отечественной оборонной промышленности давно стал притчей во языцех. Он значительно опережает уровень инфляции. Из-за этого в реальном выражении мы в 2008 г. израсходуем на оборону столько же, сколько потратили… в 1999-м!

Выделяемые из бюджета средства уходят в песок. Например, правительственными чиновниками обильно финансируются военные НИОКР. Но в значительной степени лишь потому, что над такими расходами сложно обеспечить надежный контроль. А механизм фиктивных договоров на выполнение НИОКР направляет средства бюджета не ученым и инженерам, а в значительной мере возвращает тем же чиновникам.

Специалисты знают, что принимаемые ежегодно на вооружение, судя по заявлениям чиновников из аппарата начальника вооружений Минобороны, 200–300 образцов новой техники сегодня просто невозможно тщательно испытать. Как следствие, затем в течение нескольких лет не удается организовать их доводку, серийное производство и поставку в войска.
Примеров хватает. Формально на во­оружении нашей армии стоят такие образцы, как боевой вертолет Ми-28Н «Ночной охотник», оперативно-тактический ракетный комплекс «Искандер» и фронтовой бомбардировщик Су-34. Фактически все они так и не вышли из фазы войсковых испытаний. Что уж говорить о морской ядерной ракете «Булава» и оснащаемых ею трех атомных подводных лодках проекта 955 «Борей»! Испытательные пуски «Булавы» проваливаются один за другим. А первый подводный ракетный крейсер «Юрий Долгорукий» торжественно спускали на воду… дважды на протяжении года.

Поразительный пример – принятие на вооружение танка Т-90С. Фактически это модификация танка Т-72. Значит, тот же военный эффект мог быть достигнут модернизацией имеющихся в войсках машин. Это обошлось бы в несколько раз дешевле. Но государство предпочло самый разорительный вариант.

Мало того. После того как Т-90С на протяжении многих лет закупался для наших Вооруженных сил и продавался за рубеж, начальник Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) Минобороны в сентябре 2007 г. заявил, что технология производства танковых пушек в стране… утрачена еще в 1990-е годы. Таким образом, закупки танков оказались бессмысленными.

Бюджетные «матрешки»

ТАК в чем проблема? Она в отсутствии гражданского контроля. А для сохранения такого положения используется бессмысленная с точки зрения здравого смысла секретность. В 2003 г. доля секретных ассигнований федерального бюджета по статье «Национальная оборона» составляла 37%. В нынешнем году она достигла 46%. В результате секретные ассигнования федерального бюджета только по разделу «Национальная оборона» превысят 453 млрд. рублей.

Конкретный пример. В нынешнем году государство удвоило расходы на обеспечение военнослужащих ­жильем по разделу «Жилищно-коммунальное хозяйст­во», причем доля секретных расходов по этому разделу выросла в три раза – засекречены 8,5 из 33,8 млрд. рублей!

Секретность в бюджете не повышает обороноспособность, а облегчает выбрасывание денег на ветер. В США это поняли уже давно, на рубеже 1950–60-х годов. В прошлом году к этому выводу пришли и в Японии, убедившись, что им не одолеть коррупцию при военных закупках без резкого повышения открытости военного бюджета…

К счастью, эту проблему легко решить и в России. Понизим долю секретных расходов на порядок – до 5% в военных расходах и до 1% – в бюджете в целом, приведем классификацию в соответствие с лучшим мировым опытом – и постепенно не только снизятся коррупция и инфляция, но и повысятся качество государственного управления, конкуренто­способность науки и экономики в целом.