Олимпийские огни, сейчас и прежде

На модерации Отложенный Я был на Красной площади во время Олимпийских игр 1980 года в Москве, когда один несчастный, кажется, попытался поджечь себя в знак протеста. Мы так и не узнали, кто он был и что произошло в действительности из-за странной реакции властей, заснятой туристом на пленку.

На первом снимке мы видим высокий столб пламени и шокированных туристов. На следующем на площадь выезжает "Волга", затем человека средних лет заталкивают в багажник. Но на этом и последующих кадрах внимание толпы приковано куда-то еще: каждый четвертый присутствующий на площади выхватывает у прохожих фотоаппараты, открывает и засвечивает пленку.

Турист, чьи снимки я видел, стоял за деревом в стороне от событий. Я подозреваю, что это была единственная запись произошедшего. Большинство свидетелей вспоминают только пламя и верзил, выхватывающих у них фотоаппараты.

Таким удивительным образом проявилась решимость советских властей запретить все, что могло бы испортить их грандиозное шоу.

"О спорт, ты мир", – таким был вездесущий слоган на плакатах, сувенирах и футболках, но Игры уже были бойкотированы рядом стран по инициативе США в знак протеста против советского вторжения в Афганистан. Это привело только к усилению попыток Кремля избавиться от малейших намеков на несогласие и расхождение во мнениях.

В результате на Играх-1980 авторитарное государство проявило гораздо больше паранойи и жестокости, чем умения организовывать спортивные соревнования – по крайней мере, в глазах Запада.

Теперь мы таким же образом узнаем многое о Китае. И точно так же, как многие русские тогда не видели связи между политикой их страны и Играми, так и многие китайцы сейчас, похоже, искренне негодуют и сохраняют уверенность, что "иностранные враги" намеренно пытаются омрачить их выход в свет.

Я подозреваю, что Международный олимпийский комитет тоже не до конца понимает, что между ситуацией с правами человека в стране и проведением Олимпиады на ее территории может существовать взаимосвязь.

Конечно, параллели между закрытым военным лагерем, который представлял собой Советский Союз 28 лет назад, и нынешним богатым и бурно развивающимся Китаем, не безграничны. Но это только делает более наглядным сходство реакций коммунистических партий двух стран.

Запад может рассматривать Китай как экономический и военный оплот XXI века, в котором стремятся получить свою долю политики и магнаты. Правящая партия по-прежнему удивительно несведуща в законах открытого общества, с которым имеет дело, и остается удивительно беззащитной перед каждым тибетским и уйгурским диссидентом, перед каждым защитником прав человека и перед каждым критиком с Запада.

Государство, которое приговаривает диссидентов вроде Ху Цзя к тюремному заключению за "подстрекательство к свержению государственной власти", так как он связал Олимпийские игры с правами человека, не уверено в себе.

Выращенная в замкнутой, подозрительной, патерналистской и сильно бюрократизированной культуре, китайская коммунистическая элита может предположить, что западные политические элиты такие же, как они, и что протесты из-за Тибета и Дарфура или преследования диссидентов являются циничными политическими маневрами.

Поэтому нападения на олимпийский факел могут быть только делом рук "врагов". И так во всем.

Агентство Xinhua 17 апреля опубликовало сообщение о том, что немецкая группировка призывает к акциям протеста из-за ситуации в Тибете. По сообщению агентства, это "усиливает впечатление, что вокруг эстафеты олимпийского огня устроили марионеточное шоу, в котором Далай-лама и его сторонники предстают на сцене, а антикитайские силы находятся за занавесом. Это те же трюки, которые некоторые антикитайские силы разыгрывают против быстрорастущего Китая".

Подобные заявления подкрепляют распространенное на Западе мнение, что протесты и бойкоты ведут лишь к укреплению взглядов Китая и сплочению его народа вокруг партии. По мнению таких людей, "осторожная дипломатия" является самой правильной стратегией. Разумеется, она более полезна для правительств и предприятий, стремящихся к контактам с Китаем. Но эффективна ли она?

Западный дипломат, осторожно намекающий, что освобождение диссидента сказалось бы благоприятным образом на имидже Китая, своем поведением только подкрепляет ощущение, что защита прав человека является чем-то из области пиара.

И наконец, сами дебаты о том, что более эффективно – массовые акции протеста или осторожная дипломатия, – это разговоры не по существу. Акции протеста по всему маршруту эстафеты олимпийского огня не были продуманы немецкими организациями, но в большинстве своем явились проявлением искреннего негодования представителей свободного общества. Возможно, это не убедит китайцев в ценности прав человека, но покажет им, что цинизм может обойтись очень дорого.