Россия начинает расплачиваться за свою энергетическую стратегию

На модерации Отложенный В 2003 году объемы нефтедобычи в России росли так стремительно, что даже Саудовская Аравия занервничала, испугавшись новоявленных энергетических компаний – в том числе ЮКОСа и "Сибнефти" – которые в то время сообщали, что прибыль от добычи увеличивается на 20 с лишним процентов.

Но с 2004 года московское правительство изменило режим налогообложения и принялось захватывать контроль над частными активами, в том числе над активами ЮКОСа, и опасения Саудовской Аравии вскоре развеялись.

Вышеописанная политика и другие решения привели к тому, что средний рост объемов нефтедобычи в России снизился до 2,5%; для сравнения – его пик, достигнутый в 2003 году, составил 12%. Проблема настолько обострилась, что российские политики и руководители энергетических компаний опасаются: в текущем году в стране, которая занимает второе место в мире по экспорту нефти, объемы добычи впервые за 10 лет снизятся.

За первый квартал нынешнего года добыча снизилась на 1% – до 9,76 млн баррелей в день. Для долговременного роста необходимы крупные капиталовложения в освоение нетронутых месторождений в Западной Сибири, а также раскупоривание запасов в более отдаленных районах – в Восточной Сибири и в Арктике. Леонид Федун, вице-президент "Лукойла", говорит, что в ближайшие 8 лет России требуется около 300 млрд долларов только для того, чтобы удержать добычу на нынешнем уровне.

Но многим проектам препятствует обременительный фискальный и политический режим, начало которому положило раздробление ЮКОСа – компании Михаила Ходорковского – российским государством после того, как в 2003 году магнат был арестован по обвинению в неуплате налогов.

Еще одна проблема – доступ к новым месторождениям. Согласно новому закону, он предоставляется только компаниям, где участие российского капитала составляет более 51%. Процедура выдачи лицензий на эти месторождения уже много лет стопорится, покуда государство решает, какие из этих запасов следует причислить к "стратегическим".

Поглощение ЮКОСа государством создало атмосферу неуверенности в инвестиционном климате, а между тем государство стало наносить удары и по другим частным компаниям. Среди российских мейджоров нефтяного рынка самый быстрый рост показывала "Русснефть" – пока в прошлом году ее владелец Михаил Гуцериев не поссорился с властями; после выдачи ордера на арест он был вынужден бежать в Великобританию. Компания, которую Гуцериев создал в 2002 году с нуля, добывала 300 тыс. баррелей в день, а ныне находится в неопределенном административном положении – ее обвиняют в неуплате налогов на сумму более 800 млн долларов.

Нефтегазовый проект компании Exxon Mobil "Сахалин-1", ранее являвшийся одной из пружин роста, тоже может столкнуться со спадом добычи, поскольку государство ограничивает его экспансию, а государственная энергетическая компания "Газпром" стремится получить контроль над экспортом его газа.

Андрей Илларионов – в прошлом советник президента по экономике, а ныне ярый критик Кремля – говорит: "Ни один человек в стране не станет вкладывать деньги в отрасль, если государство рано или поздно отберет активы".

С тех пор как в декабре 2004 года "Юганскнефтегаз", основной производственный актив ЮКОСа, перешел в собственность "Роснефти", крупной государственной нефтяной компании, непосредственная и косвенная доля государства в нефтяной промышленности выросла с 28 до 50% и более, – полагает Крис Уифер, глава отдела стратегического планирования московского инвестиционного банка "Уралсиб".

На поглощения, осуществлявшиеся "Газпромом" и "Роснефтью", были истрачены средства, которые можно было бы пустить на освоение новых месторождений, говорит Владимир Милов, бывший заместитель министра энергетики, ныне возглавляющий аналитический центр по энергетической политике.

С 2003 года прямые капиталовложения в российскую нефтепромышленность не поспевают за более чем трехкратным ростом цен на нефть. Даже преданные Кремлю нефтяные бароны – в том числе президент "Лукойла" Вагит Алекперов и президент "Сургутнефтегаза" Владимир Богданов – в прошлом году предостерегли, что вмешательство государства может стать помехой для роста инвестиций в будущем.

"Очень многое зависит от того, сумеют ли "Роснефть" и "Газпром" приступить к освоению новых месторождений в Восточной Сибири и Арктике, – говорит Дэвид Файф, эксперт по вопросам поставок нефти, работающий в Международном энергетическом агентстве (Париж). – Но у них колоссальные долги, а в нынешней ситуации с кредитами на мировом рынке туго".

Страх перед спадом нефтедобычи заставил правительство пересмотреть режим налогообложения, согласно которому государство забирает более 80% прибыли при продаже барреля нефти по цене более 27 долларов. Иван Мазалов из инвестиционного фонда Prosperity Capital Management подсчитал: когда баррель нефти стоит 110 долларов, нефтяные компании, работающие в основном нефтедобывающем российском регионе – Западной Сибири – получают лишь около 11 долларов чистой прибыли с барреля после уплаты налогов и экспортных пошлин, а также погашения расходов на добычу и транспортировку.

Министр финансов Алексей Кудрин предложил уменьшить налоговые выплаты на 4 млрд долларов в год, но это "само по себе далеко недостаточно для урегулирования проблем", говорит Рональд Смит из московского "Альфа-банка".

Как полагает Смит, правительство могло бы решить проблему, повысив экспортные пошлины на нефтепродукты (эти пошлины, по его словам, установлены на таком уровне, что маржа прибыли от переработки просто феноменальна) и одновременно понизив пошлины на сырую нефть.

Но для некоторых восточносибирских месторождений – например, Талаканского и Ванкорского, где работают, соответственно, "Сургутнефтегаз" и "Роснефть", – уже удалось добиться крупных налоговых льгот на первую добытую нефть.