Чтобы жить, надо любить, или что знает о любви наука

Каждая наука видит любовь по-своему. Для этологов это вопрос эволюционной выгоды. Для нейроморфологов - работа структур мозга. Психологи расчленяют любовь на экзистенциальную и не очень. Социологи пытаются все свести к выборкам и корреляциям... Хотя любовь кажется совершенно обыденным понятием, чуть ли не каждую неделю в авторитетных научных журналах появляются исследования, посвященные тому или иному аспекту этого чувства.

Этология

Любовь - это эволюционное преимущество, обеспечивающее привязанность самца к самке

В последние годы этология стала очень модным направлением. Эта наука исследует врожденное поведение, проще говоря - инстинкты. Впрочем,
этологи не ограничивают себя крысами и зябликами, а пытаются найти биологические истоки и в поведении человека. Мода на пиджаки, танцы
на школьной дискотеке, вера в христианского бога - этологи могут объяснить все что угодно с точки зрения потребностей эволюции.

Любовь не исключение. С точки зрения этологии она позволила нам осуществиться как биологическому виду, дала нам мощнейшее эволюционное
преимущество.

- Любовь к детям, например, существовала на всех этапах эволюции, - говорит Виктор Дольник, доктор биологических наук, автор книги
«Непослушное дитя биосферы». - А вот любовь к самцам и самкам на разных этапах появляется и исчезает. Закрепилась она только у сапиенсов.

Как считает Дольник, из-за того, что для человека условием успеха стала не наследственная информация, а передаваемые знания, период детства необычайно удлинился - чуть ли не 12-14 лет. Но в полигамном сообществе человекообразных обезьян заботу о ребенке берут на себя только самки. А что они могут предложить своему отпрыску в качестве ежедневного рациона? Какие-нибудь корешки или побеги, то есть исключительно растительную пищу.

- Мозг человека, - уверяет Дольник, - во время своего развития нуждается в снабжении белками животного происхождения. Иначе наступает
так называемый алиментарный маразм... Но животных могут догонять, ловить и убивать только не связанные детьми мужчины.

Когда стало понятно, что полноценного сапиенса недостаточно просто родить - его нужно еще и научить, биологическая эволюция человека
уперлась в один простой вопрос: удастся ли заставить самцов заботиться о самках. Вот на этом-то месте эволюция и вытащила свою козырную карту - любовь.

Способность самки к половому акту стала стремительно удлиняться, что делало ее постоянно привлекательной для самца. Так сложилась
удивительная для земной биологии ситуация: только человеческие самки - простите, женщины - из всех живых существ на планете способны вести
половую жизнь с момента созревания. У всех остальных видов спаривание происходит только в определенные периоды.

- Если самке удавалось удержать около себя самца, - считает Дольник, - ее дети выживали, если нет - погибали. Появление любви, то есть
индивидуальной привязанности особей друг другу, стало сильнейшим эволюционным пре­имуществом человека как вида.

С этого момента, утверждает ученый, человек, собственно, и стал человеком.

Нейроморфология

Любовь - это конфликт между лимбической системой и корой головного мозга

С вопросом, что же такое любовь, мы обратились к профессору доктору биологических наук Сергею Савельеву. Сейчас готовится к печати его
фундаментальное исследование «Возникновение мозга человека». Нам он ответил тяжелым вздохом и встречным вопросом:

- А можно, я скажу не только что наука говорит, но и что сам думаю? Так вот, я думаю, что в современном мире девяносто процентов того, что
связано со словом «любовь», - это выдумки. Почему? Да потому что мы люди лишь на несколько процентов, то есть ровно на столько, сколько
в общем объеме мозга занимает кора. Все остальное - лимбическая система, доставшаяся нам в наследство от рептилий. Именно она отвечает
за половое поведение, то есть за любовь.

Савельев - морфолог, один из крупнейших в стране специалистов по строению головного мозга. И разницу между полами он видит на уровне
мозговых структур.

- У мужчин ключевую роль в половом влечении играет супрахиазматическое ядро - небольшое образование в глубине мозга, над зрительным перекрестом, имеющее прямой вход от сетчатки глаза. Это ядро связано с гипоталамусом - тем органом, где вырабатываются половые
гормоны. Когда мужчина смотрит на голые ножки, происходит выработка гормонов, которые запускают половое поведение. Это физиология. Вот
такие мы обезьяны.

Тут непроизвольно вспоминается: «Мужчины любят глазами...» Продолжение все знают. На языке нейроморфологии это звучит так:

- У женщин очень интенсивные связи с половыми рецепторами находятся в вентролатеральном ядре, мимо которого проходят слуховые пути. Поэтому для них очень важна речь. Хороший, уверенно поставленный голос, низкий тембр, немногословие. Это убеждает в половой благона­дежности. Тоже непроизвольно, - говорит Савельев.

Задействовав слух и зрение, природа решила подстраховаться и подключить еще и обоняние.

- У нас в носу, на границе носовой перегородки, есть вомероназальный орган - орган полового обоняния. У чело­века он маленький, несколько
миллиметров длиной и миллиметр в диаметре. Он воспринимает только половые запахи - феромоны.

Ну а дальше...

- Звуками, образами, запахами мы подключаем огромную страшную пушку, которая называется лимбическая система. Это комплекс древних центров,
который достался нам от рептилий. Он-то и предопределяет эмоционально-гор­мональные формы поведения, то есть наборы инстинктивных форм, связанных с размножением, - рассказывает Савельев.

Обратите внимание: ни на одном этапе этого «пути любви» сознание не включается. Ум здесь только мешает.

- Когда кора бездействует, а включена только лимбическая система, мозг потребляет девять процентов энергии, когда же включается кора,
мозгу требуется уже двадцать пять процентов. Более того, молчание коры мозг оплачивает выбросом эндорфинов - своеобразного органического
наркотика. Не думать выгодно и безумно приятно. Когда перед нами выбор между рассудочной деятельностью и «пиписькиным скаканием», выбор
осуществляется, конечно, в сторону пиписьки, - мрачно острит Савельев. И добавляет: - Это вечный баланс между двумя системами - древней
и рассудочной.

Профессор Савельев убежден, что эволюция вверх завершилась. Человек, которому дана подавляющая инстинкты кора, предпочел остаться животным. Но это его личное мнение. У меня же сложилось впечатление, что, купившись на эндорфины и глянцевые журналы, мы никогда не узнаем, что такое любовь. И вообще много чего не узнаем.

Социология

Любовь - это когда партнеры ценят друг друга выше, чем себя, а кто будет этим партнером, неважно

- Что такое любовь вообще? Трудно сказать... Пусть лучше этими вопросами занимаются философы или поэты. А я - социолог. И имею право
говорить только о той любви, которую можно измерять, - сразу предупреждает профессор Анатолий Антонов, заведующий кафедрой
социологии семьи МГУ.

Измерять, подсчитывать, сравнивать - любимое занятие социологов. Вот, например, согласно исследованию ВЦИОМ, на вопрос «Влюблены
ли вы сейчас в кого-нибудь?» отвечают «да» 60% мужчин и 49% женщин. Из этого можно делать многообещающие выводы. Но у подобных исследований есть недостаток: вопрос задается прямо в лоб, и респондент склонен отвечать не то, что думает на самом деле, а то, что считает уместным в этой ситуации.

Те методы, которыми измеряет любовь Анатолий Антонов, хитрее. Свою «линейку» он начал разрабатывать еще в 60-х годах, взяв за основу метод
семантического дифференциала, придуманный американским психологом Чарльзом Осгудом. В ней нужно не просто отвечать «да» или «нет»,
а располагать свои оценки между полярными смысловыми понятиями типа «теплый - холодный», «твердый - мягкий», «легкий - тяжелый» и т. д.

- Эту методику я применил к оценке отношений между партнерами. Я брал такие роли, которые, как скорость света, постоянны для всех
культур: отец (мать), сын (дочь), домохозяйка, семьянин, добытчик... Семантический дифференциал хорош тем, что это довольно сложная система
и респонденту очень трудно соврать. Этот тест - индикатор отношений, которые проявляются на кухне, в постели, в транспорте, на коллективных
праздниках, - поясняет Антонов.

Он протестировал тысячи людей. И нашел довольно четкую зависимость: - Если муж с женой очень высоко оценивают свои роли в браке, но при
этом вторая сторона их оценку не подтверждает, то это проблемные отношения. Я проводил свои измерения в коридорах суда, где сидели пары,
подавшие на развод. В подавляющем большинстве случаев все само­оценки мужа не подтверждаются женой и все самооценки жены не подтверждаются мужем.

Получается формула нелюбви: высоко думать о себе и плохо - о супруге. Формула любви выглядит строго наоборот:

- Когда оба занижают самооценки и завышают оценки другого - это идеальный вариант любви. Это не значит, что нужно считать себя плохим,
наоборот, когда муж или жена утверждают: «Я лучший, а он/она плохая», это свидетельствует о комплексе неполноценности. Занижение самооценки
в любви чем-то напоминает жертвенность.

Вот вспомните Ромео и Джульетту...  Анатолий Антонов с грустью признает, что пары, в которых каждый
готов на серьезные жертвы в своих притязаниях, встречаются очень редко: - Они как алмаз. Их всего несколько процентов. У большинства какая-то
неопределенность - ни то ни се. А еще во многих парах бывает односторонняя любовь, когда лишь один из партнеров жертвенно любит
другого.

Получается как-то грустно. И процент идеальной любви очень низкий, и герои Шекспира плохо закончили. Но социолог Антонов все-таки находит поводы для оптимизма:

- Я пришел к выводу, что почти все люди совместимы. Ну, иногда бывает, конечно, когда человек вызывает физическое отвращение - на уровне запаха или каких-то повадок. В остальных случаях идеальная любовь вполне возможна. Но у нас в стране есть беда - чуть ли не каждый придумывает себе идеальную модель супруга. И он ходит с этой моделью по улицам и прикладывает ко всем. Но ни из тысячи человек, ни из десяти тысяч такой идеал не находится... Невероятные взаимные требования - это тупиковая ситуация. Нужно немножко принижать себя, но не относительно всех людей, а только по отношению к партнеру. И тогда идеальная любовь станет возможной.

Психология

Любовь - это экзистенциальный выбор

- Есть некие формы любви, до которых дорастают не все, - уверен доктор психологических наук Дмитрий Леонтьев.

Он начинает разговор с анекдота: «Вась, ты меня любишь? - А что я, по-твоему, сейчас делаю?» С точки зрения психологии это отличная иллюстрация так называемого первого уровня любви.

- Существует универсальное чувство привязанности, которое основано на врожденных механизмах психики. В нем довольно мало личного. Часто
именно это называют любовью. Но было бы крайней ошибкой сводить всю любовь к этому, - считает Леонтьев.

Для простоты эту универсальную любовь назовем любовью-1. Но, по мнению Леонтьева, существует и другой вариант любовного чувства - индивидуальный. Назовем его любовью-2. Вот она-то и интересна больше всего.

- Любовь-2, в отличие от любви-1, основана не на необходимости, а на возможности, которую мы выбираем сами и за
которую мы несем ответственность, - говорит Леонтьев.

Ощутить, а еще лучше пережить эту разницу между любовью-1 и любовью-2 равносильно примерно тому же, чему в эволюции соответствовал переходот обезьяны к человеку. За иллюстрациями к теме Леонтьев отсылает к писателю Милану Кундере. Этот нобелевский лауреат образно называл любовь-1 механизмом, с помощью которого наш создатель играет нами. Зато любовь-2 принадлежит только нам - с ее помощью мы ускользаем от создателя.

- Подлинная любовь-2, - утверждает Леонтьев, - это возникновение нового качества, когда два индивидуальных «я» образуют
общее «мы», не утрачивая своей индиви­дуальности.

Главный признак любви-2 - это появление некоего общего пространства «мы», в котором понятия «твое» и «мое» отступают на задний план. Вопрос о том, кому мыть посуду или выгуливать собаку, решается даже не путем переговоров, а «в рабочем порядке» - кто оказался ближе, потому что ресурсы семьи и бонусы совместной жизни образуют общую копилку, не делятся. Это так просто, так естественно. Хотя прийти к этому очень нелегко.

Леонтьев снова обращается к классику. На этот раз к знаменитому психологу Абрахаму Маслоу. Тот разделил все наши поведенческие мотивы
на две категории: дефицитарные, когда нас неудержимо влечет к чему-то такому, чего нам не хватает, и мотивы роста, суть которых не в заполнении пустоты, а в открытии новых возможностей.

- Если вам не хватает в жизни тепла, - говорит Леонтьев, - вы, скорее всего, испытаете дефицитарную любовь, то есть любовь-1. В ней другой человек выступает как объект желания. В любви-2 все совсем не так: «Я не хочу, чтобы человек подчинился моему давлению и отдался, но я хочу, чтобы он захотел это сделать».

- Оказывается, - подводит итог Леонтьев, - любовь-2, в отличие от дефицитарной любви, привязанности или страсти, не суживает горизонты, а расширяет. В обмен на усилия она открывает безграничное количество возможностей.

Культурология

Любовь - это основа бытия

Вроде бы любовь относится к числу культурных универсалий. О любви спорили древние греки, ради нее совершали подвиги средневековые рыцари,
из-за нее и сегодня кончают с собой подмосковные школьницы. Но каждая культура вкладывает в слово «любовь» самые разные смыслы.

- Все религиозные традиции возводят любовь в базовый принцип человеческого существования, - говорит профессор доктор искусствоведения Екатерина Шапинская. - Любовь универсальна. В христианстве символ межличностных связей один: да любите друг друга! Если мы признаем, что любим бога, мы неизбежно признаем, что любим все, им сотворенное.

Но потом высокие идеалы пытаются перенестись в более «земную плоскость».

- Личностные отношения, - говорит Шапинская, - это проекция высшего принципа, заложенного в культуре. Недостижимый идеал любви к ближнему
всегда пытается реализовать себя на уровне семьи, любви мужчины и женщины.

Однако как конкретно это будет происходить, каждая культура решает по-своему. «Состояние влюбленности переживали отнюдь не во все времена, и его редко связывали с браком. До недавнего времени идея романтической любви вовсе не была распространена на Западе и не существовала в других культурах. Только в наше время стали считать, что любовь, брак и сексуальность тесно связаны друг с другом. В Средние века и последующие эпохи люди вступали в брак в основном для того, чтобы сохранить титул или собственность в руках семьи, либо чтобы иметь
детей, которые станут помогать в работе... Романтическая любовь впервые появилась в дворянских кругах как особая черта внебрачных сексуальных
приключений. До конца XVIII века она была ограничена лишь этими кругами и ни в коей мере не отождествлялась с браком», - пишет британский
социолог Энтони Гидденс.

А вот в России с любовью всегда были проблемы. Даже сам русский язык не различает любовь плотскую и любовь духовную. Русская любовь одна
- на все случаи жизни.

- У нас религия была настолько практичной, вписанной в быт, что никто не занимался осмыслением идеи любви. Собственно говоря, как любить? Такой вопрос никогда не ставился. Разговоры о любви появились только в XVII веке. И то совсем чуть-чуть. Наша традиция любовных отношений не то что недавняя - ее до сих пор нет. Когда у нас ссылаются на образцы супружеской любви, то, кроме повести о Петре и Февронии, нам и вспомнить нечего, - сокрушается Шапинская.

Только в XIX веке сопротивление традиции было преодолено:

- Но говорить об эротических отношениях по-прежнему было нельзя, а значит, под любовью подразумевалось некое духовное чувство между мужчиной и женщиной, - считает Шапинская. - Каковы ее выходы в плоть, какова страсть - об этом ничего нет. Я недавно написала научную статью о романе «Обрыв» Гончарова. Так вот, там есть смутная фраза о том, что вот на этом обрыве произошло падение героини. Как будто она куда-то там упала. Это результат четкого разделения телесной и духовной сфер. Духовная любовь - хорошо, телесная - плохо, стыдно, неудобно.

Век двадцатый вроде бы снял все культурные табу: сексуальная революция, отказ от традиционных семейных ценностей и все такое.
Но с любовью по-прежнему одни проблемы.

- Оказалось, что может быть секс без любви, - говорит Шапинская. - И тут любовь от нас снова ускользнула. Мы ее никак не можем понять,
ухватить, объяснить, пережить. Что же это такое? С одной стороны, она требует какого-то телесного выражения, а с другой - не может быть с ним отождествлена...

Похоже, что сакральный принцип, с которым культурный опыт всегда связывал любовь, не может быть преодолен никакими идеологическими
кунштюками.

- И теперь, когда над нами не тяготеют никакие религиозные заповеди и можно спать со всеми подряд, а любить совсем других, принцип «Мне
отмщение и аз воздам» работает так же неотвратимо.

Кстати, этот эпиграф к «Анне Карениной» прочитывается в русле христианских заповедей только в России. Иностранцы наивно полагают, что
роман Толстого о чем угодно, но не о нравственном преступлении героини. Пафос американской экранизации - в борьбе с несовершенным
бракоразводным законодательством. Французской - в психоаналитических аллюзиях. И только для нас очевидно: Анна, поклявшаяся в церкви богу
любить только мужа, одержима плотской страстью к другому, и значит, должна понести наказание.

Что же сейчас мы называем любовью?

- Самые разные вещи, - утверждает Шапинская, - на­чиная с любви-блага, которую нужно пронести через всю жизнь, и кончая любовью на одну ночь. Самые жесткие модели можно найти в поп-культуре - но только там есть и популярные ремейки «Ромео и Джульетты». В интеллектуальной литературе господствует ирония. Современные романы никогда не заканчиваются свадьбой. Всегда встает вопрос: а что было потом? А потом - быт, разочарование...

А как мы будем любить завтра?

- Понимаете, - говорит Шапинская, - свобода не есть ответ на вопрос «Что такое любовь?». Торжество свободы всегда заканчивается восстановлением вечных ценностей. В любви есть некая эксклюзивность, которую всегда хочется иметь всем.