Бадри Патаркацишвили: Мой конфликт с Путиным начался с Курска. (две стеннограммы)

Фрагмент текста, размещенного на сайте компромат.ру со ссылкой на газету "Алия", переводчик неизвестен.
Бадри Патаркацишвили: Я хочу тебе что-то рассказать из моей жизни. Может, ты это слышал -- не знаю. Путину поначалу я помог войти в большую политику. Ну, как помог, не то, чтобы я его взял и посадил -- так вышло, так случилось. Он был заместителем Собчака, я как раз начинал вести там бизнес, и он был человеком, который видел мои дела. Собчак тогда проиграл выборы Яковлеву. Яковлев предложил Путину остаться его заместителем, но Путин поступил по-мужски и вместе с Собчаком ушел из мэрии. Он позвонил мне и попросил помочь ему перебраться в Москву. И я пришел к Бородину, который возглавлял управление делами президента. Он был такой симпатичный тип и мой хороший друг, и я пришел к нему и сказал, что есть один хороший человек в Санкт-Петербурге и может мы бы его перевели в Москву. Он сказал, что в финансово-контрольное управление может его сразу перевести. И как только я ему позвонил, он сразу приехал и начал работать. И через месяц стал управляющим этого комитета, потом перешел директором ФСБ и после этого как раз и стал премьером. Если ты хорошо знаешь Москву, там, где Старая площадь, где они сидят, около этого места у меня был клуб - "Клуб ЛогоВАЗа", куда он часто заходил ко мне в гости. Сидели мы, и там бар у нас был и ресторан, и через некоторое время Березовский с ним познакомился и пригласил, когда встал вопрос, кто должен был стать начальником ФСБ. И также когда встал вопрос о премьере, и мы знали, что премьер будет впоследствии президентом, он был нашей кандидатурой, и мы его как бы продвинули. И когда возникли между нами разногласия, это было когда "Курск" затонул, и там, на борту, было 100 восемнадцатилетних ребят, которых норвежцы могли спасти, но русские не дали им помочь под тем предлогом, что у них были там секретные объекты. В то время Березовский с ним часто общался. А в это время Путин был недоступен -- отдыхал на яхте с дочками. И вот тогда между ними и возникли противоречия, когда его не могли найти в течение двух дней. Если бы его смогли найти, те дети бы не погибли. Какие уже такие секреты могли быть у военных, которые бы стоили этих жизней?! Вот тогда у Березовского случилось сумасшествие, и впервые тогда он ударил по Путину публично. Все закончилось тем, что Путин меня позвал и говорит: у тебя сейчас выбор между мной и Борей. Надо выбирать, потому что наши с ним дороги расходятся: я уже не тот Володя, я президент державы и у меня нет права терпеть такие вещи. Я буду уважать любое твое решение, только помни, что если ты останешься с ним, я не смогу с тобой больше общаться. Ну о чем речь? Конечно же, я ушел. После этого вся моя семья семь лет жила в России и никто им не сказал: вы слишком близко сидите, отодвиньтесь назад. 15 уголовных дел было возбуждено, но ни разу ни одного моего родственника не пригласили дать показания. И до конца мои дети были гражданами России. И когда у меня родилась внучка в Швейцарии, без паспорта ее нельзя было в Лондон привезти. И я позвонил прямо в Москву и попросил сделать паспорт. А они там всполошились: что, мол, ты прямо в Москву звонишь? А я сказал: я не агент ваш и никто. Можете - сделайте, а не можете - не надо. И буквально через 15 минут паспорт был готов. То есть я хочу сказать, что несмотря на разногласия, это человеческое, мужское сохраняется. Например, если мне сейчас Вано Мерабишвили позвонит и скажет, что ему нужна помощь, то независимо от наших с ним отношений я сделаю это для него. И если Миша попросит, я сделаю, по-мужски. Просто я человек другого склада, и у меня свои личные представления. Исходя из этого я никогда никого не предавал и предавать не собираюсь. Никогда я первый войну не начинал, потому что знаю, каковы будут последствия. Это я в Грузии такой пушистый и добрый дедушка. А если хотят узнать по поводу моего характера, принципов и мужества, пусть узнают в России. Когда, например, однажды пришли за информацией против Ельцина, ни у кого ничего не оказалось, и Березовский сказал, что Бадри точно что-то будет знать. Да, я знал, но зачем мне человеку вредить? Это было между нами и останется так навсегда. Теперь он умер, нет его, но все равно, все мои знания умрут вместе со мной. Предавать -- это не мое. Поэтому, если мы с тобой можем о чем то договориться, я просто пожму тебе руку и дело сделано. Никогда никто ничего не узнает и никому не наврежу, если, конечно, мне не навредят и не обратят против меня.

Фрагмент текста, опубликованного в газете "Алия", перевод с грузинского корреспондента "Власти" Георгия Двали

П. (Бадри Патаркацишвили). -- Я хочу рассказать тебе эпизод из своей жизни. Может ты не слышал, но Путина в политику привел я! Как привел? Он был в Санкт-Петербурге, работал заместителем Собчака, крышевал мои питерские бизнесы. Носил один грязный костюм зеленоватого цвета. В нем и ходил по жизни. Когда Яковлев там выиграл выборы у Собчака, Яковлев предложил ему остаться, но Путин поступил по-мужски и не остался -- ушел из мэрии вместе с Собчаком. Два раза в день мне звонил и умолял: Бадри, переведи меня в Москву - не хочу здесь оставаться. Я пошел к Бородину - Пал-Палычу, который тогда был начальником хозу у Ельцина. Он хороший парень - мой друг. Пришел я к нему и рассказал о Путине, что тот толковый парень и может перевести его в финансово-контрольное управление? "А хочешь, я переведу его своим замом?" -- сказал он.

Позвонил я Путину, он приехал в тот же день, потом стал директором ФСБ, затем -- премьер-министром. Знаешь, есть в Москве Старая площадь?

К. (Ираклий Кодуа). -- Я туда не езжу.

П. -- Там у нас был ЛогоВАЗ-клуб. Путин ко мне приходил обедать каждый день. Ресторан там у нас был, бар... Кое-что еще. У нас были нормальные отношения, и в конце концов на него обратил внимание Березовский. Он решил назначить его главой ФСБ. Вот и пошло-поехало... Потом решался вопрос, кто будет премьером. Мы знали, что премьер -- это будущий президент, и он был нашей кандидатурой. Так что это мы его...

Наш конфликт начался с "Курска". Помнишь, когда подлодка утонула. Там было 100 ребятишек по 18--20 лет. У норвежцев была возможность их вытащить и спасти, но русские им не разрешили, дескать, там у нас военные секреты.

Вообще Березовский по 18 раз в день звонил Путину и давал ему советы. Известная фраза "мочить в сортире" -- это Березовский ему подсказал, спектакль был -- тем он и победил на выборах...

Так вот, когда "Курск" тонул, мы два дня, 48 часов его искали, не смогли найти. Если бы нашли -- тех ребятишек спасли бы. Какие на хрен военные секреты стоят того, чтобы в XXI веке 100 ребят потопить? Но этих генералов-дегенератов мы переубедить тогда не смогли, а Путин, оказывается, в это время гулял на яхте <...>* в море под Сочи!

Вот после этой истории Березовский и начал по нему бить, и пошло-поехало... Потом Путин меня позвал и говорит: Бадри, мы же братья? Выбирай -- или я или Боря, потому что наши дороги разошлись. Я не смогу больше такого терпеть. Я больше не Володя, я президент России -- такой великой державы. Пусть уходит, я его не арестую, но ты знай: если уйдешь вместе с ним, я буду вынужден воевать с вами обоими, у меня не будет возможности с Березовским воевать, а с тобой -- нет. Твое решение, то или другое, я буду уважать.

Я ему ответил: ты же меня знаешь -- ухожу с Борей. И все - мы по-братски обнялись, расцеловались и расстались.

После этого моя семья 7 лет жила в России, 18 уголовных дел против меня возбудили и никто их пальцем не тронул - никто на допросы не вызывал. Мои дети до конца были оформлены в ОРТ, чтобы визы было легко получать. Когда у меня в Швейцарии родилась внучка, нужен был паспорт, иначе не доставили бы в Лондон, я позвонил в Кремль. Там даже удивились: ты что это прямо сюда звонишь? Ну и я им: может, вы дадите распоряжение, чтобы в Швейцарии выдали паспорт? Я что, ваш агент, что ли? Почему не могу звонить? Сделайте по-мужски. Они за 15 минут сделали паспорт и дали. Если мне Вано позвонит и попросит о чем-то, или Миша позвонит и попросит -- у нас есть проблема ведь? Но все сделаю! У меня свои представления о жизни. Это я в Грузии такой добрый дядюшка. В России у меня несколько иной бэкграунд. Там меня по-другому знают. Пусть там спросят. Там меня знают как мужчину.

Путин поссорился с Ельциным в какой-то момент и хотел... Прислал людей к Березовскому и обещал снять кое-какие обвинения в обмен на то, что тот раскроет валютные счета Ельцина. Ну, у него какие-то проблемы возникли тогда с Ельциным. Березовский был готов говорить об этом: "Приходи, поговорим на эту тему". Но посмотрели и оказалось, что у него ничего не было. "Это только у Бадри может быть",-- сказал он. Но те ответили: "Так к нему обращаться бессмысленно, Бадри не скажет нам". "Правильно, не скажет вам". Не потому, что Ельцин мне друг, но он мне это доверил - а я мужчина. Я это ни на что не поменяю -- ни на деньги, ни на что, это было и будет похоронено вместе со мной. Умер Ельцин - все, никто не узнает. Как будто я и не знал. Потому что Ельцин мне ничего плохого не сделал. Только хорошее. Я не могу забыть его. Вчера уважал, а сегодня нет? Так не бывает. Если мы о чем-то договоримся, то все, мы пожмем друг другу руки и дело сделано.

*Фрагмент сокращен по этическим соображениям.

Первое впечатление от обоих вариантов текста: опальный бизнесмен, вынужденный покинуть сначала Россию, а потом и Грузию, хвастается своим былым могуществом и дружбой с двумя российскими президентами. Все эти "позвонил в Кремль", "обнялись и расцеловались" вызывают прежде всего сомнение: а было ли все это? И помнит ли российский президент имя человека, который записывается к нему в друзья и благодетели?

Как ни удивительно, оказывается, что помнит. Вот фрагмент из декабрьского интервью Эдуарда Шеварднадзе РИА "Новости":

--Я сказал однажды Путину, что человеку, которого вы разыскиваете, мы дали грузинский паспорт и прописали в Тбилиси. "Березовскому?-- спросил Путин". Я говорю: нет, Бадри Патаркацишвили. "А, Бадри,-- сказал Путин,-- нет, Бадри не плохой, Бадри хороший".

То есть Путин тепло отзывается о Патаркацишвили, что во многом развеивает сомнения в подлинности воспоминаний Патаркацишвили. Тем интереснее разночтения в двух переводах.

Они очевидны. Более того, в различиях просматривается четкая закономерность: в интернет-версии перевода смягчены все места, которые могут показаться оскорбительными для российского президента. А некоторые пассажи из публикации "Алия" в интернет-версии вообще отсутствуют, например о советах Березовского, о фразе "мочить в сортире", о логовазовских обедах и т. п.

Возникает вопрос: кем и зачем это было сделано? Ответ напрашивается: это может быть нужно только Патаркацишвили, который в своей оппозиционной деятельности рассчитывает на поддержку России и потому не хочет говорить ничего плохого о Путине.

Но возможен и прямо противоположный вариант: не люди Патаркацишвили позаботились о мягкой версии перевода, наивно рассчитывая на то, что в Кремле не смогут найти человека со знанием грузинского, а наоборот, правоохранительные органы Грузии искусно добавили в текст особо обидные пассажи специально для того, чтобы поссорить Патаркацишвили с Кремлем.

Например, дословное "видел мои дела" (из интернет-версии перевода) по-русски звучит довольно безобидно. Однако в контексте отношений между чиновником и бизнеменом это грузинское выражение означает "крышевал бизнес". Получается, что Патаркацишвили фактически обвиняет Путина в бытность его вице-мэром Санкт-Петербурга в коррупции. Между тем даже Борис Березовский, которого едва ли можно заподозрить в симпатиях к российскому президенту, в 2003 году говорил, что тогдашний Путин "в некотором смысле выделялся -- он полностью исключал всяческие разговоры о взятках и тем не менее помогал".

Одно дело -- "позвонил мне и попросил помочь ему перебраться в Москву" (интернет-версия), и совсем другое -- "два раза в день мне звонил и умолял: Бадри, переведи меня в Москву - не хочу здесь оставаться" (точный перевод текста из "Алия").

В пользу этой версии говорит и тот факт, что журналисты "Алия", по их словам, не располагают аудиозаписью разговора, они получили только стенограмму.

К сожалению, до сих пор Бадри Патаркацишвили не подтвердил и не опроверг аутентичности стенограммы, опубликованной в "Алия". В ответ на просьбу "Власти" прокомментировать стенограмму он сказал, что сделает это, но несколько позже. Никакой другой информацией, которая позволила бы предпочесть какую-нибудь одну из версий, "Власть" к сожалению, не располагает.

Но кто бы ни стоял за сомнительным подлинником либо адаптированным переводом, эта история не может не повлиять на взаимоотношения двух стран. Владимир Путин, поддавшись эмоциям, может начать серьезную борьбу с Патаркацишвили, возобновив активное расследование заведенных против него уголовных дел (напомним, в октябре 2002 года Патаркацишвили Генпрокуратура России предъявила Патаркацишвили заочное обвинение в мошенничестве в особо крупных размерах, в 2001 году он был также обвинен в организации побега из-под стражи бывшего первого заместителя генерального директора "Аэрофлота" Николая Глушкова и объявлен в международный розыск). И тогда отношения с Грузией могут потеплеть. Либо, напротив, Путин не сможет простить грузинским властям сам факт публикации, тем более накануне президентских выборов в России, и тогда отношения могут ухудшиться. Так или иначе, без развития эта ситуация не останется.