\"Ирония судьбы-2\" - секрет успешного провала

Феноменальный успех второй “Иронии” ($35 миллионов кассовых сборов, 8-е место в мировом кинопрокате ) — удобный повод вспомнить “Иронию” первую. Понять, за что мы ее любили, и забыть о ней навсегда.

Продолжение оказалось прибыльным предприятием. Ругать его поздно — зрители уже заплатили, и, судя по отзывам, многим понравилось. Весь навар подсчитают, продав DVD и рекламу в телеверсии, но это еще не скоро, годика через два. К тому времени падишах умрет, ишак сдохнет, а Бекмамбетов сварганит новый проект под короткие деньги первого уик-энда.

Никто не считал, как успех новой “Иронии” повлиял на продажи дисков с “Иронией” ветхой — рязановской. Я, например, купил, и продавец сказал, что берут хорошо, пришлось везти диски со склада. Нечто подобное творилось в книжных магазинах с выходом сериала “Идиот”. Вдруг стали покупать Достоевского — с Мироновым на обложке классик проскакивает со свистом.

Я пересмотрел каноническую версию широко закрытыми глазами зрителя XXI века, мудрого, искушенного, знающего концовки всех советских сказок — от “Коммуниста” до “Иронии судьбы”. Не надо ругать Бекмамбетова. Он не убивал мечту, просто похоронил устаревший рязановский фильм, давно выполнивший свою высокую задачу. Судя по заключительным титрам, похоронили с почестями. Помянем.

Раньше я думал — дело в сценарии. Что сказочник Рязанов (ох, неспроста он снял “Андерсена”) разглядел волшебный сюжет в стандартных советских Черемушках, в одинаковых названиях улиц — 1-я Парковая, 2-я Индустриальная, 3-я Строителей. Что рязановский фильм — комедия ошибок. Но на трюке, на фокусе, на недоразумении шедевр не построишь. Шедевру нужен фундамент, то есть глубина. Поясню на примере.

Сорок с лишним лет назад к редактору “Нового мира” Александру Твардовскому пришел начинающий писатель Георгий Владимов с юмористическим рассказом о собаке. Сюжет такой — Сталин умер, заключенных выпустили из лагерей, конвойные овчарки превратились в бродячих. И вот на Колыму приезжает вольная советская молодежь, человек двести, возводить комсомольскую стройку. От вокзала идут толпой с песнями да прибаутками, а бывшие служебные псы, решив звериным умом, что вернулись прежние времена, сбегаются с окрестных помоек, окружают эту веселую ораву и гонят ее в зону, клыками и рыком блюдя зэковский строй, как учили — в колонну по пять. Такая вот комедия ошибок. Твардовский, однако, не рассмеялся. У собаки, сказал он Владимову, своя трагедия, а вы сделали из нее полицейское дерьмо. Рассказ забраковал, велел переделать. Владимов послушно переписал. Так появился “Верный Руслан” — пронзительная, великая повесть о долге и смерти.

Вот и рязановский фильм не о приключениях пьяного москвича в питерских новостройках. А главный его посыл скрывается в саундтреке. Послушаем.

Новый год — праздник семейный. И Рязанов придумал сказку о рождении идеальной интеллигентной семьи. О союзе врача и учительницы, любителей поэзии. О браке по любви, из духовной и физической близости, а не по расчету и дедлайну. О том, что счастье возможно и в 36. И о том, в частности, что семья важнее тусовки и безответственного прикладного секса. Об этих приоритетах первый трек на начальных титрах — “Со мною вот что происходит”. А смысл второй песни на эту тему “Если у вас нет собаки” вообще однозначен — не заимел близких, значит, и не жил. И прочитанная на два голоса “Баллада о прокуренном вагоне” внятна, как плакат: “С любимыми не расставайтесь”. И “Я спросил у ясеня…” на заключительных титрах. Раньше, слушая эту песню, я сочувствовал тому, кого бросили. А теперь думаю: так ему и надо. Знаете, почему любимая ушла от него к другому? Потому что, пока он метался в парке от дерева к дереву, тот, другой, просто сделал девушке предложение.

На стороне семьи в фильме играют две мудрые мамы — персонажи, без сомнения, положительные. А тусовку представляют злодеи. Вроде женатые, но, по сути, те же инфантильные холостяки. Один так напился, что не полетел к жене в Ленинград. Да и двое других, вместо того чтобы проводить новогодний вечер с женами и детьми, наряжать елку, выносить мусор, болтаются по баням и аэропортам. И знаете, чью водку они выжрали? Персонаж Буркова, доставая из портфеля третью бутылку, сообщает: “Жена велела взять для гостей!” Не думаю, что соавтор сценария Эльдар Рязанов вставил эту реплику без злого умысла. Эти герои ему явно противны, но в новогодней комедии даже негодяй обязан быть обаятельным.

Однако из социального посыла волшебство не возникнет. Слушаем дальше.

Музыкальные номера подобраны и расположены точно. “Никого не будет в доме” — первая робкая попытка Лукашина разрушить свое холостяцкое одиночество. “По улице моей который год” — “ария” Нади с исчерпывающей информацией, как в анкете: тут и про дурковатых подруг, и про отсутствие мужчины, и даже про высшее образование, о чем свидетельствуют метафорические циркуль и библиотека. “На Тихорецкую состав отправится” — про то же самое, но с матросом вместо циркуля, чтоб зритель не заскучал. “Мне нравится, что вы больны не мной” — демонстрация взаимного чувства. И, наконец, “Хочу у зеркала, где муть…” — прощание, песня на посошок.

Единственный серьезный монолог в фильме произносит под душем пьяный Ипполит.

А Надя и Женя всю дорогу болтают ни о чем, если не считать пафосного советского диалога о важности профессий учителя и врача. А когда герои хотят сказать что-то важное — они берут гитару. Всерьез общаются только песнями. И это общение достигает высшего напряжения в закадровой декламации на два голоса баллады Александра Кочеткова. Да это мюзикл, господа! Великий советский мюзикл. Композитор Микаэл Таривердиев, либреттисты Эмиль Брагинский и Эльдар Рязанов.

Исполнители Алла Пугачева и Сергей Никитин. Поэтому мы и смотрели его 30 лет подряд. Музыка вообще не стареет. Уже нет города по имени Ленинград, дисковых телефонов и польского гарнитура. Все, что мы видим, — из прошлой жизни. Кроме музыки. Тут не сиквел нужен, а ремейк. С новым сценарием и прежним саундтреком. Но, видимо, Эрнст уже наигрался в “Старые песни о главном”.

Новая “Ирония” пока никак не связана со своей предшественницей. Эти картины с одинаковым названием еще долго не пересекутся в пространстве. Фильм Рязанова изначально телевизионный, а фильм Бекмамбетова не выйдет ни по телевизору, ни на DVD, пока скаредно не соберет всю кассу. Ожидаемые 6 миллионов зрителей — огромная цифра для кинотеатров. А для телевизора пустяк, статистическая погрешность. Именно благодаря своему изначальному расчету на телевизионную аудиторию, благодаря этой демократичности фильм Рязанова 30 лет назад сыграл колоссальную просветительскую роль. И в этом с ним не сравнится никакой сиквел — хоть Бекмамбетова, хоть самого Спилберга. Не знаю, как у вас в Москве, а у нас, в селе Кременкуль Челябинской области, в 1975 году не знали ни Марину Цветаеву, ни Бориса Пастернака, ни Беллу Ахмадулину, ни Евгения Евтушенко, ни Александра Кочеткова, ни обозревателя “Московского комсомольца” Александра Аронова, автора стихотворения “Если у вас нет собаки”. То есть по фамилиям-то, может, кое-кого и знали, а возможно, отдельные интеллигентные люди даже и стихи их почитывали, но чтоб вот так, в массовом порядке и наизусть, — такое стало возможным только после фильма Рязанова. С 1975 года в один и тот же день, 31 декабря, Эльдар Рязанов выпускал для огромной страны свою маленькую телеантологию русской поэзии. И стихи подобрал редкие, неизвестные. Россия эту антологию не только прочла, но выучила благодарно от корки до корки. И спела. Был такой фильм Динары Асановой “Пацаны”. Помню одну сцену. Хор трудных подростков — воров и бродяг — в сопровождении двух гитар торжественно исполняет романс “Мне нравится, что вы больны не мной…”

А Владимира Киршона, наверное, и в Москве не знали. За свою жизнь официозный драматург Киршон написал единственное стихотворение. Говорят, слыл редким мерзавцем, подлецом и доносчиком. Расстреляли его в 1938-м.

Подлецов тоже расстреливали ни за что. В 1957-м реабилитировали — так, формально. А по-настоящему его оправдал Эльдар Рязанов, включив единственное стихотворение Владимира Киршона в “Иронию судьбы”. Эта песня звучит дважды. Сначала когда Лукашин поет для Надиной мамы, а потом на заключительных титрах: “Я спросил у ясеня, где моя любимая…”. И теперь уж какая разница, кем Владимир Киршон был при жизни. Не нам судить.

А теперь о главной причине, почему продолжения не получилось, да, наверное, и не могло получиться. Рязанов, как известно, сыграл эпизодическую роль в обеих картинах. Роль пассажира в самолете. И вот представьте на минуту, что Рязанов и в самом деле является всего лишь пассажиром. Что никакого режиссера Рязанова в России никогда не существовало. И мы не видели ни “Служебного романа”, ни “Гаража”, ни “Зигзага удачи”, ни “Берегись автомобиля”, ни “Стариков-разбойников”, ни “Жестокого романса”, ни “Гусарской баллады”. Мы не видели этих фильмов, а значит, почти не знаем ни Юрия Яковлева, ни Евгения Леонова, ни Валентину Талызину, ни Людмилу Гурченко, ни Евгения Евстигнеева, ни Иннокентия Смоктуновского, ни Лию Ахеджакову, ни Олега Басилашвили, ни Алису Фрейндлих, ни Андрея Мягкова. Аллу Пугачеву мы знаем по-любому, но только с одной попсовой стороны, где вместо Цветаевой и Ахмадулиной один сплошной Резник. А еще у нас нет эвфемизма “Иди в баню”, и мы бы до сих пор говорим “Иди на х…”. А жители поселка Кременкуль Челябинской области так и спились, не выучив ни одного стихотворения Евгения Евтушенко, не говоря уж об Александре Аронове — обозревателе “Московского комсомольца”. Но самое главное — не в этом. Если бы Рязанов был не режиссером, а пассажиром, у нас не было бы ни “Карнавальной ночи”, ни песенки “Пять минут”, ни “Иронии судьбы”. А значит, и Новый год мы бы встречали иначе. И выросли бы совсем другими людьми. И страна наша была бы совсем другой. Какой именно — нам показал Тимур Бекмамбетов.

Персонажи его “Иронии” как раз и живут в России, в которой не было “Карнавальной ночи”, а последним интеллигентом, которого они видели в телевизоре, был Ираклий Андроников. Вот она, культурная пропасть, разделяющая героев и зрителей. Она же отделяет актеров, режиссера и сценариста от их персонажей. Поэтому в сценарии нет логики, а в поведении героев психологической достоверности. Легче сыграть вампира в “Дозоре” Бекмамбетова, чем обывателя в его же утопии. Потому что вампир — условность. А человек без прошлого — ложь…
Ладно, пора заканчивать. Моя Надя приехала. Я забыл у нее свой веник.