Чем провинился Алексей Кудрин перед Cледственным комитетом

На прошлой неделе мытарства замминистра финансов Сергея Сторчака явно перешли из уголовной плоскости в политическую, даже если изначально это и не планировалось. Давнему соратнику президента Владимира Путина — министру финансов Алексею Кудрину — на попытки поддержать своего заместителя ответили трижды, и все три раза в особо циничной форме. Следственный комитет отказал министру в свидании со Сторчаком, несмотря на объяснения, что оно необходимо в интересах Российской федерации, отказался выпустить подследственного на поруки Кудрина, невзирая на обещания, что чиновник будет являться на допросы по первому требованию, и вдобавок усугубил обвинения, откопав еще дело о погашении долга перед Кувейтом. Разве что не вызвал пока самого вице-премьера в качестве свидетеля — чтобы уж точно понял, где его место. А в свете последнего обвинения это было бы уместно, ведь соглашение по кувейтскому долгу подписывал Кудрин.

И это уже не «жалкие» $43,4 млн, которые Сторчак предлагал возместить «Содэксиму», выкупившему в 1996 г. часть долга Алжира перед Россией. По этому соглашению Россия обязалась вернуть Кувейту $1,1 млрд плюс проценты — $600 млн. При этом $300 млн штрафов списывались. Собственно, условия этого соглашения были опубликованы несколько лет назад, и, почему следователи выяснили, что его условия наносят ущерб государству только сейчас, непонятно.

Следствие, впрочем, и не стремится к тому, чтобы его обвинения были понятны. «Российская газета», например, опубликовала такое разъяснение руководителя главного следственного управления СК Дмитрия Довгого:

«РГ: Подозрения в ходе следствия подтвердились?

Довгий: Да, например, во время обысков… было изъято большое количество документов, в том числе и на электронных носителях. В квартире Сторчака были изъяты крупные суммы денег, эквивалентные одному миллиону долларов«.

Вот так — электронные носители и миллион долларов. Очень убедительно.

С одной стороны, действительно может показаться странным, что бывший банкир хранит столько наличных дома — мог бы положить на депозит, например, если их законное происхождение легко доказать. С другой стороны, почему бы и не хранить миллион дома: если верить адвокату Сторчака Игорю Пастухову, обвиняемый собирался купить дачу в Подмосковье, продавец мог настоять именно на наличных. Сумма красивая, но при нынешних ценах ничего шикарного на нее не купишь.

Но самой яркой демонстрацией силы со стороны СК стала, пожалуй, его перепалка с Генеральной прокуратурой. Постановление следователя о возбуждении второго дела Сторчака заместитель генпрокурора Виктор Гринь отменил. Генпрокуратура может сделать это в течение суток, а представители СК публично поставили под сомнение, что Гринь уложился в срок. То есть по сути обвинили его в фальсификации. Правда, в суд с этими соображениями пока не пошли.

Ясно, что для такой храбрости обычной следовательской принципиальности мало. Поэтому наблюдатели еще больше укрепились в версии, что Сторчак — только пехотинец, пострадавший на войне, которую кто-то ведет против Кудрина. Скорее всего, Сечин. Поскольку и ФСБ, сотрудники которой ведут оперативные мероприятия по этому делу, и сам СК возглавляют его давние сторонники. Гадать остается только на одну тему: чем Кудрин так досадил серому кардиналу силовиков — своими амбициями занять премьерское кресло при следующем президенте или несговорчивостью с «Рособоронэкспортом». Экспорт вооружений в той или иной пропорции фигурирует во всех последних сделках по долгам перед Россией, и министр финансов вполне мог не сойтись с экспортерами по условиям погашения очередного долга.