Зама Алексея Кудрина - Сергея Сторчака - \"взяли\", чтобы Виктор Зубков не стал президентом

На модерации Отложенный Суверенная демократия потому и называется “суверенной”, что имеет ряд индивидуальных отличительных черт, которыми поступиться не может. В случае российской суверенной демократии таких черт много: народность — это когда менее образованные учат более образованных.

Соборность — это когда представители всех слоев общества собираются наподобие крепостной общины и обращаются с челобитной к начальству. Национальная гордость — это чтобы другие народы нас жизни и демократии не учили, а наоборот — слегка побаивались, несмотря на то, что мы, конечно, самые миролюбивые люди в мире. И т.д. и т.п.

Но на прошлой неделе проявилась еще одна черта — не столь очевидная, но, видимо, обязательная для нашей “суверенки”. Это громкие аресты перед выборами . Вышедшие на политическое торжище генпрокуроры, “коробки из-под ксерокса”, взорванные дома сопровождали выборы ельцинского десятилетия. В эпоху стабильности такое казалось почти немыслимым (особенно если не показывать по ТВ происходящее в Ингушетии). Но арест замминистра финансов Сергея Сторчака показал: дело вовсе не в стабильности. Дело в каких-то цивилизационных особенностях, которые и составляют основу концепции суверенной демократии.

Сергей Сторчак уже много лет работает в Минфине. Из них последние несколько — он замминистра. Отвечает за долги — и за которые мы задолжали, и за те, которые задолжали нам. До последнего времени считалось, что именно это направление работы Минфина и всего правительства — одно из самых успешных. Мы рассчитывались по своим обязательствам раньше срока, экономя кучу денег на процентах. Обязательства по отношению к нам реструктуризировались или превращались в сделки по покупке нашего оружия или другие выгодные контракты.

За все годы, что Сторчак занимался долгами, ничего скандального о нем не было известно. “Человек научного склада” — так его характеризовали коллеги. И вот он арестован “по подозрению в покушении на мошенничество в особо крупных размерах”. Судя по формулировке, мошенничество еще не произошло. Сторчака еще только подозревают в покушении на воровство бюджетных денег. Впрочем, Басманный суд дает ордер на его арест.

Тут же источники, близкие к ФСБ, сообщают, что речь идет о долгах чуть ли еще не советского правительства одной из частных фирм. И теперь эти векселя должны быть представлены к оплате (возможно, от лица компании “Содэксим”). Все эти сумбурные и невнятные объяснения заставляют публику остаться в недоумении. Ведь решение о погашении векселей не может принять замминистра финансов. Такие решения может принять только правительство.

Министр финансов Кудрин, который по удивительному стечению обстоятельств ровно в момент ареста своего зама совершал десятичасовой перелет в командировку в ЮАР, по прилету сделал максимально решительное заявление. Оставаясь в чиновничьих рамках приличия, он выразил надежду, что мнение Минфина будет учитываться при расследовании. И также заявил, что лично будет заниматься сферой Сторчака, а не передаст ее другому чиновнику. То есть дал понять, что не отказывается от арестованного подчиненного и не ищет ему замены.

Общее недоумение арест Сторчака вызвал и тем, что всего за три дня до ареста чиновник подписывал соглашения с индийской делегацией в присутствии президента Путина. Если бы “судебные перспективы” Сторчака были тогда известны президенту, вряд ли он согласился на такую церемонию. Более того, в сентябре, встречаясь с участниками валдайского клуба политологов, ВВП специально сказал несколько фраз о том, что “команда Кудрина высокопрофессионально действовала на протяжении последних семи лет”. И вот выяснилось, что ключевой игрок этой команды не высокий профессионал, а бездарный мошенник. И это перед самым 2008 годом, когда суммарные выплаты российских компаний по зарубежным долгам могут достигнуть 90 млрд. долларов. И все будет впрямую зависеть от цены на нефть и от профессионализма монетарных властей.

Что тут скажешь? Всякое бывает. Даже президент может ошибаться. Но вот на что все-таки хочется обратить внимание. После назначения премьером Виктора Зубкова Алексей Кудрин приобрел не только пост вице-премьера. Его влияние на деятельность правительства усилилась многократно. Об этом может рассказать любой чиновник аппарата Белого дома. Зубков доверяет Кудрину и понимает, что во многих вопросах тот разбирается лучше его самого. Тяжелые отношения Кудрина с “силовым блоком” путинского окружения — тоже не секрет. Как не секрет, что отставка Фрадкова, назначение Зубкова и возможность последнего стать преемником Путина на посту президента этот пресловутый “силовой блок” тоже не порадовала.

Если рассматривать происходящие события не в логике пресс-релизов, после которых не принято задавать вопросов, а в логике беллетристики, а-ля роман писателя Лажечникова “Ледяной дом”, то все легко сводится к столь дорогим “цивилизационным особенностям”, упомянутым вначале. Когда все сводится к решению одного лица; когда “был бы человек, а дело найдется”; когда возвращение к стилистике съездов КПСС и передач “Обозреватель Юрий Жуков отвечает на вопросы телезрителей” не вызывает ужаса, то что удивляться, если оживают архитипические схемы борьбы Андропова со Щелоковым, “Ледяного дома” или “Журналиста для Брежнева”.

Если понимать происходящее не в духе непонятных официальных заявлений, а в духе традиционных черт отечественной суверенной демократии, то тогда можно представить: арест Сторчака — это мощнейший удар по Кудрину и по Зубкову. Удар, нанесенный, чтобы опорочить их лично перед Путиным. Чтобы ухудшить их шансы на будущее. Чтобы, в конце концов, остановить их.

И тогда то, что сутки арест находился “в секрете”; что он был произведен, когда Кудрин отправился на пять дней в ЮАР, а Зубков в Париж — сразу становятся важнейшими детективными деталями сюжета. Одной команде надо было выиграть время, пока другой физически не было в стране. За это время продвинуться в следствии так далеко, чтобы к возвращению министра финансов уже успеть положить что-нибудь на стол президента. Наверное, лучше всего признание.

Как реагировать на все Путину — загадка. Трудно чувствовать себя героем историко-авантюрного романа. С одной стороны, принятие решений в чью-либо пользу — ему сейчас точно неудобно. Когда речь идет о передаче власти, уже некогда перестраивать фланги своей “вертикали”. Все силы отданы решению главной задачи. Но делать вид, что ничего особенного не происходит, — значит, все время “сидеть на измене”, когда за делом Бульбова, Сторчака будут неизбежно открываться другие дела: “Был бы человек…” В итоге, по законам жанра, это должно кончиться кровавой схваткой. Правда, может, уже и после марта 2008-го… Какой вариант выберет Путин, как будет преодолевать очередное проявление неизжитого внутреннего кризиса своей системы управления — увидим. Хотя вряд ли он повторит пример Ельцина, отправившего после “коробки из-под ксерокса” в отставку самого Коржакова.

А пока еще раз отметим торжество марксовского закона единства формы и содержания. Если возвращаешь “суверенной демократии” столь памятные по советским временам формы существования, то не стоит удивляться и тому, что сущность политической борьбы возвращается к идеям и методам советского периода. И на самом деле “цивилизационные особенности” здесь ни при чем.