Раны, нанесенные стране в 37 году, предопределяют нашу жизнь и сегодня

В России на этой неделе проходят траурные мероприятия в связи с 70-й годовщиной кульминации большого сталинского террора. Формальной датой начала массовых репрессий считается 5 августа 1937 года, когда вступил в силу приказ главы НКВД Николая Ежова об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов.

Историки до сих пор спорят о том, сколько именно советских граждан стали жертвами террора. Число погибших, по некоторым данным, достигает 10 миллионов человек. Известно, что с 1934 по 1954 год через систему ГУЛАГа прошли от 22 до 27 миллионов человек. Труд заключенных стал одной из главных экономических основ советской системы, а страх мучений и расстрелов - одной из основ тоталитаризма, корни которого, как считают некоторые очевидцы, не подорваны и по сей день.

На государственном уровне трагическая дата не отмечается, мероприятия проводят в основном правозащитные общественные организации. В Москве из Соловецких островов, где размещался один из самых страшных лагерей ГУЛАГа, по воде доставлен большой поклонный крест памяти жертв репрессий.

Накануне в московской «Новой газете» вышла статья лидера демократической партии «Яблоко» Григория Явлинского под названием «Статья 37». Ее автор критикует нынешние российское власти за попустительское отношение к страшному наследию сталинизма. Свою точку зрения он обосновал в интервью Радио Свобода.

- Вы в последние месяцы довольно часто обращаетесь к историческим темам.
- Сейчас год такой, это год, когда 90 лет исполнялось Февральской революции, 70 лет большому террору. События в нашей стране требуют глубокого осмысления, как мне кажется, всего, что с нами происходило в XX веке, по крайней мере, для того, чтобы ответить на многие вопросы относительно того, что происходит сегодня.

- Вам удается понять, что происходит сегодня, лучше, когда вы изучаете этот исторический материал? Каковы же выводы?
- Если говорить о Февральской революции, то, наверное, главное что видно невооруженным взглядом сегодня, это то, что отказ государства, отказ властей от модернизации страны приводит к краху государственности. А вот события 37-го года еще раз подчеркивают, что такие раны, нанесенные стране, они не уходят в прошлое, они сохраняются и во многом предопределяют нашу жизнь сегодня.

- Вы довольно резко критикуете российские власти за их понимание исторической памяти, в том числе советского периода.
- Суть моей критики, во-первых, заключается в том, что попытки постоянно восстановить самые архаичные способы управления страной, самые архаичные страницы истории обновить и приспособить их к сегодняшнему дню, лишают общество и государство перспективы и это очень опасно. Кроме того, это очень жестокий прием, который приводит к тому, что человек чувствует себя сегодня абсолютно беспомощным и бесправным по отношению к власти. Это вещи, которые сегодня имеют огромное значение.

- По вашему ощущению, понимание нынешними российскими властями сути, смысла сталинского террора, отношение к этим событиям нуждаются в корректировке?
- На мой взгляд, речь идет не о корректировке, речь идет о существе. Многие представители сегодняшней российской власти демонстративно в той или иной степени объявляют себя преемниками событий того времени и того стиля управления. Кроме того, в масштабах всего государства можно говорить о том, что, скажем, псевдодемократия в России, имитация демократического процесса, управляемое правосудие, управляемые средства массовой информации ключевые, я имею в виду государственные, электронные, управляемое принятие законов. Воспроизведение различных механизмов, например, проведение каких-то экономических преобразований или реформ таким образом, чтобы все, кто принял в них участие, потом всегда были под угрозой ареста, ссылки, заключения и наказания. Это относится фактически ко всему нашему бизнесу.

- Кампания сталинских репрессий влияет на общественное сознание россиян сегодня?
- По опросам, которые проводились, например, в 2003, 2004, 2005 году, я думаю, ситуация не изменилась, если только не ухудшилась, они показывают, что до 20% среди опрошенных готовы голосовать за Сталина, как за президента страны, и оправдывают действия, которые тогда происходили. Безусловно, нужна огромная, широкая разъяснительная работа, но помимо этого, нужно четкое недвусмысленное официальное признание тягчайшими государственными преступлениями всего того, что происходило тогда, а уже на этой основе нужно отвечать на вопросы, как делать учебники, как объяснять историю школьникам и в вузах. Там должна быть недвусмысленная оценка таких преступлений, потому что это имеет, на мой взгляд, вопрос плюрализма. Это абсолютно внятная должна быть оценка и абсолютно внятная должна быть позиция общества по этому вопросу, не только государства, но и общества в целом. Иначе эту рану не вылечить. Иначе, раньше или позже, это приведет к повторению этих событий в тех или иных формах.

- Сейчас модно говорить, что Россия поднимается с колен и слово «гордость» за свою страну, оно в лексиконе кремлевских политиков звучит часто, будь это освоение Северного полюса или олимпийский выигрыш Сочи. Почему в лексиконе нынешней власти нет слова «покаяния» или слова «стыд», как вы считаете?
- Слово «покаяние» - вещь очень интимная, это личная очень вещь. В этом контексте представителям нашей власти, если взглянуть на них, и говорить-то, собственно, не хочется. Но слово «ответственность» здесь было бы весьма уместно. Я думаю, что вы правы в том отношении, что ответственность за все, что с нами происходит, несут не только власти, - и власти несут, и все граждане страны, потому что, в конце концов, власть в нашей стране такая, какой мы позволяем ей быть.