Обыкновенное детоубийство

Мы собираем деньги на лечение одного ребенка, лишая жизни другого
 
Обыкновенное детоубийство
фото: Геннадий Черкасов
 

В одном фантастическом романе описывается страна, в которой правил крепкий авторитарный режим. Этот режим не знал, что ему делать с журналистами, которые критикуют власть. И он придумал замечательную вещь: всех собрали в большом издательском комплексе, и разрешили издавать свой журнал. В этом журнале разрешалось все — критиковать власть, бичевать коррупцию, не скрывая имен и заниматься самыми отчаянными журналистскими расследованиями. Это был прекрасный журнал, которым можно было гордиться. Жаль только, что он выпускался в одном экземпляре — именно для тех, кто его писал. Именно они были его единственными читателями.

Такое ощущение, что мы живем именно в такой стране. Ежедневно СМИ описывают чудовищные истории, но власть только отмахивается — сами написали, сами и читайте! Нет, конечно, нам сообщают, что будет проведено расследование, что «создается группа из лучших следователей», а само дело «взято под личный контроль». Иногда даже находят виновных.

Но проходит пара месяцев, и все повторяется.

Когда парламентом был принят позорный «Закон Димы Яковлева», то эксперты указывали, что кошмар этого закона даже не в том, что иностранцам запрещают усыновлять детей из детских домов, от которых отказались россияне. Кошмар в том, что вообще осмелились поднять руку на детей. Или не руку, если угодно, а закон. То есть нарушили одно из неписаных правил поведения человечества.

Сколько ни рыться в законах разных стран, вы нигде не найдете каких-то особых постановлений, что детям «надо выжить». Там описываются права детей, есть крикливые заявления лидеров, что у нас «всё детям», а наглые политики даже вешают мордашку младенца с надписью «Вместе строим страну!» на свой предвыборный билборд. Да, все это непотребство существует, но также существует и то самое негласное правило — ребенка не тронь! Ребенок может родиться в бедной или богатой семье, его детство может быть счастливым или не очень. Но он должен выжить — и это главная задача государства. Ибо если он не выживет, то не выживет и нация. Вот почему действуют те самые негласные правила: в кино дети всегда выживают, даже если это фильм-катастрофа; на детей с ограниченными возможностями собирают деньги, а фото погибших детей с малайзийского самолета, сбитого над Донбассом, потрясает мир так же, как и фото утонувших детей сирийских беженцев.

Так вот, преступность «Закона Димы Яковлева» ровно в том, что какая-то группа людей решила, что можно в угоду политике поставить ее выше жизни ребенка. Да, жизнь ребенка можно спасти в тех же США, но нам приказано ненавидеть эту проклятую Америку, поэтому мы запретили усыновлять американцам больного ребенка.

Полагаю, что момент принятия этого античеловечного закона для России был переломным — негодяям всех мастей был дан знак, что отныне не детская жизнь выше любого закона, а «патриотическая законность».

Этот закон осудила общественность, его антигуманность признали международные правозащитные организации, но позиция власти была проста — свои протесты читайте сами!

Это был важный показатель — власть отказалась идти на диалог, и с того времени — а закон был принят в 2012 году — детскими судьбами рулят без всяких обсуждений.

К примеру, есть в Саратове детский дом №2, и его решили закрыть, объединив с другими подобными учреждениями. Но тут поднялась кампания протеста, в Интернете появилась петиция против закрытия, причем петиция набрала более 200 тысяч подписей.

Но позиция властей оказалась той же — свои петиции читайте сами!

Понимаете, все возможно: возможно, что там мало детей и большие расходы; возможно, после реорганизации детям будет лучше; возможно, протестующие еще будут власти руки целовать, видя, как детки купаются в счастье и благоденствии на новом месте, — все может случиться.

Но если решение о реорганизации ошибочно, то будет как всегда — власть продавила свое решение, поставив себя выше детей. И, главное, отказалась от диалога с обществом или не смогла убедить. И, не убедив, все равно решила: будет так, как сказали мы! — а вы все катитесь!

Вот это отношение, оно не может быть где-то в одном месте, оно расползается по стране, оно идет в народ. И народ говорит: сначала закон, а потом дети.

Я вспоминаю свое школьное детство: у нас с первого класса был мальчик Игорь Смирнов, как теперь принято говорить, с ограниченными возможностями. Я так и не знаю, в чем были его проблемы, но он тяжело говорил, тяжело ходил. Так мы делали с ним уроки, провожали из школы домой. Нас никто не заставлял это делать — не было такого закона, мы просто любили его, а может, жалели. Но вот факт — он вырос и сделал карьеру.

А вот другая, свежая история — родители в одной из школ массово вернули на переделку школьные альбомы своих детей, ибо на фото оказался ребенок с синдромом Дауна. При этом формально родители правы: это был ребенок одной из учительниц, он вообще не имел формального права ходить на чужие уроки, но оказался на фото, сделанном в классе. При этом некоторые родители справедливо заявляют, что они этого ребенка видят первый раз в жизни, другие напоминают, что всегда были против его присутствия на уроках.

Все правильно. Но за этим стоит совсем другое — родители не хотят «это» видеть, они не хотят, чтобы «это» осталось в альбоме на всю жизнь их ребенка. Им это просто неприятно.

Альбомы, видимо, переделают, закон восторжествует. И дети будут счастливы — ничто не смутит их нормальность.

Понимаете, Россия вдруг стала страной неукоснительного выполнения закона.

Вот еще одна недавняя история. 13 октября 2015 года сотрудники УФМС Адмиралтейского района города Санкт-Петербурга по причине нарушения миграционного законодательства задержали граждан таджиков Далера Назарова и Зарину Юнусову. Их отвезли в полицию. Вместе с родителями был задержан и их сын, пятимесячный младенец Умарали.

Дальше все просто: задержанных отца и мать затолкали в обезьянник, младенца отобрали и унесли в неизвестном направлении. Дальше, точно по закону, их приговорили к депортации. Зарина, мать младенца, все время спрашивала, куда отвезли ее сына, но ей не говорили.

А утром ей сообщили, куда идти и где забрать ее младенца.

Только мертвого.

То есть ребеночек умер, мать его должна забрать и немедленно покинуть Россию, ибо она депортируется.

Жуткое нарушение закона? Да, уже полно комментариев — ребенка забирать не имели права, не сообщать адрес не имели права, не подключить патронажную службу не имели права.

Уже даже уголовное дело завели.

Но перед нами на самом деле реальное детоубийство.

Хотя все, кого показательно обвинят в убийстве ребенка, не будут осуждены. Они докажут, что они-то исполняли закон, а нарушили таджики. Да, скажут они, ребенок умер, но чего не бывает.

Закончить я хочу все эти истории с того, с чего начал.

Кого-то осудят, кого-то опозорят, но все они останутся уверены в своей правоте, только затаят злобу. Будут говорить обиженно: ведь главное закон, при чем тут мораль?! «Мы высокоморальны!» — будут кричать они и будут приводить в пример 1-й канал, который собирает деньги на операцию очередному ребенку.

Вот я описал все эти страшные позорные истории в своей статье, которую опубликует самая массовая газета России.

И что? Да ничего. Диалога не будет.

Мы окончательно остановились в гибридном времени, суть которого в том, что правая рука делает одно, а левая другое.

Мы собираем деньги на лечение одного ребенка, убивая другого.

Противопоставив закон и мораль в детской судьбе, мы выбрали первое.

Но дети нам отплатят. 

Матвей Ганапольский