Никита Хрущев: простец в номенклатуре

В своей неуемной похвале тогда еще новому советскому генсеку Михаилу Горбачеву западные голоса сравнивали его ни много ни мало с Никитой Хрущевым, добавляя, что Горбачев - "это Хрущев, но только умный". Почему они зря так ляпнули? Да уже хотя бы потому, что в свое время Никиту Сергеевича за бугром несказанно расхваливали. А почему же расхваливали?..

В отличие от Горби, Хрущев был стойким противником объединения Германии, что не прибавляло ему там популярности. Кроме того, хвалили его совсем не за то, что при нем советский человек первым стартовал в космос, и не за ядерный паритет с США. Толковым людям было понятно: наработки всех этих достижений были сделаны еще при Сталине и выпестованных им и Берией управленцах и прочих деятелях на самых разных уровнях. Тогда действовала ротация кадров, и откровенных дебилов заменяли людьми способными.

Определенные силы Никиту едва ли не боготворили именно что за оплевывание Сталина. Самыми страшными деяниями хрущевского десятилетия стали не пресловутые разоблачения "культа личности" и даже не подаренный Украинской ССР полуостров Крым. В отличие от расстрела рабочих в Новочеркасске в 1962 году, о многочисленных "чудачествах" чаще говорили на кухнях. Впрочем, привыкли называть все выбрасываемые Микитой коленца "чудачествами", или, официально, "волюнтаризмом", чтобы представить Хрущева эдаким сельским дурачком в вышиванке. Однако за внешней простотой первого секретаря ЦК КПСС скрывался мужик-сам-себе-на-уме.

Это спустя два брежневских десятилетия несколько позабылся Хрущев. Но даже в 1972 году автору этих строк приходилось слышать от ровесников в пионерских лагерях расхожую шутку: "Угадай, в каком кармане Хрущев носил расческу?" Пока мальчик пытался вспомнить, кто такой собственно Хрущев, которого сняли на октябрьском пленуме 1964 года, когда вопрошаемому и спрашивающему было от роду года два, а то и меньше, следовал ответ с ухмылкой: "Он не носил расческу, потому что лысый". Хрущ еще жил на белом свете.

Ходившие тогда в СССР анекдоты прекрасно демонстрируют отношение общества к своему лидеру: "Кто смелее, Гитлер или Хрущев?" — "Гитлер. Он воевал против живого Сталина, а Хрущев — против мертвого, и тоже не победил". Вообще, сравнение с любым из предыдущих вождей было не в пользу Никиты Сергеевича: "Ленин способен был построить социализм во всем мире, Сталин — в одной стране, Хрущев — в одной хате". Или вот: "Почему удвоили охрану мавзолея?" — "Потому что Хрущев вокруг с раскладушкой шатается". А как вам такой: "Надпись на Мавзолее: "Здесь в годы культа личности Хрущева скрывался И.В. Сталин". И народ припечатал Хрущева метким прозвищем не только "Кукурузника", но высмеял его частые поездки, дав погоняло "Никита-путешественник". Сочинили также следующий анекдот: "Что такое — туда-сюда болтается, на букву "Х" начинается, своим прямым делом не занимается?" — "Хрущев ездит по разным странам".

И все же Хрущев не был только персонажем городского фольклора и неприличных сельских частушек. Уже способ, к которому прибег Хрущев, чтобы выделиться из толпы соратников, показывает наличие у него терпения и хитроумия. С этой целью товарищ Хрущев вернул из небытия должность первого секретаря, исчезнувшую после XIX съезда партии.

Используя принцип "разделяй и властвуй", с его подачи после смерти Сталина произошло разделение партийной и государственной власти. Минуло чуть больше недели, и 14 марта 1953 года Маленков по собственной просьбе был освобожден от обязанностей секретаря ЦК КПСС, оставшись председателем совета министров.

В период триумвирата (Маленков, Берия и Молотов) премьер-министр Маленков предпринял популистские реформы, обеспечившие ему большую, нежели у Хрущева популярность. Особенно среди крестьян - за снижение налогов. Впрочем историки утверждают, что Никита опасался не Маленкова, а Берию. В конце 1955 года Хрущев сумел отнять у Молотова контроль над советской внешней политикой и во время подготовки к ХХ съезду постоянно спорил с ним по поводу своего желания предать широкой критике Сталина. Ругая Молотова за якобы "пещерный коммунизм" (?), западные СМИ расхваливали на все лады Хрущева, называя его архитектором нормализации отношений Советского Союза с Югославией. Ставили ему в заслугу прорыв на дипломатических переговорах, по итогу которых в мае 1955 года приняли Австрийскую декларацию о независимости.

Молотов воевал с Хрущевым не только во внешнеполитической сфере, но также из-за предложений по децентрализации экономической системы путем отмены национальных министерств в экономике и замены их на региональные хозяйственные советы. Не ясно, что именно предлагает Хрущев, говорил Молотов, а национальные экономические советы следует сохранить, чтобы они координировали работу децентрализованных организаций. Однако большинство поддержало человека, закончившего церковно-приходскую школу и промакадемию, а не почетного академика Молотова.

Последствия деятельности Хрущева воспринимались неоднозначно современниками, спустя почти полвека после его отставки почти ничего в этом плане не изменилось. В деятельности его предшественников так же есть подобная амбивалентность. Ленин старательно разрушал Российскую империю, чтобы с неменьшим энтузиазмом приняться строить Советский Союз. Сталин принял Россию с сохой, а оставил ее с атомным оружием. Учредитель "оттепели" Хрущев не стал Красным Солнышком, способным растопить Вечную мерзлоту. Его хватило лишь на то, чтобы образовались грязные лужи.

Не столько из вонючих лагерных бараков, сколько из квартир с вымытыми полами потянулась оппозиционная интеллигенция. Позже они сами себя назовут "шестидесятниками". Последние из веривших в коммунизм, интернационализм и в дело Ильича "комиссары в пыльных шлемах". В это разрешалось верить официально, а веру в Великую и Неделимую Россию, в свой народ и даже в Победу власти не поощряли. Первый юбилей победы в Великой Отечественной войне отметили уже при Брежневе, в 1965-м. Говорят, Сталин не хотел лишний раз поднимать вопрос о цене победы, о поражениях первых месяцев. Вряд ли, поскольку победителей не судят. А мы были безусловными победителями.

Вместо установившейся державности вновь начались революционные метания, которые совсем не нужны были народу, "возврат к ленинским нормам жизни" и прочая интеллигентская дребедень. А власти выбрали наихудший путь. Кроме того, они запутались в дебрях национального вопроса. Проигрывала исключительно титульная нация, которая жила хуже всех. Вдобавок к своим республикам, вскоре на голову русским навязали страны соцлагеря и всего прогрессивного человечества. Зажравшиеся республики покажут свое мурло в перестройку.

В заключение, еще один анекдот второй половины 1960-х годов: "Является ли Хрущев великим человеком?" — "Да. Сорок лет капиталисты не могли развалить экономику СССР, а Хрущев сумел менее чем за десять".