Тайны Гиммлера Предисловие к Нюрнбергскому процессу

Тайны Гиммлера

Предисловие к Нюрнбергскому процессу

Среди первых в списке тех, кого Советское правительство еще в 1942 году требовало привлечь к ответственности за совершенные злодеяния против человечества, числился рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Однако вследствие того, что еще до создания Международного трибунала английские оккупационные власти объявили 24 мая 1945 г., что задержанный военным патрулем Гиммлер покончил жизнь самоубийством, расследование против него так и не было начато. И все же имя Гиммлера и упоминания о его преступлениях постоянно звучали в ходе Нюрнбергского процесса. 

Агроном во главе СС

Карикатуристы всего мира изображали Гиммлера с окровавленным топором в руках. На самом деле рейхсфюрер СС не только не совершал казней лично, но и не видел, как они производятся до посещения во время войны одного из концентрационных лагерей. Тогда Гиммлеру решили показать казнь сразу ста заключенных. Нервы рейхсфюрера, который до этого бестрепетно подписывал приказы об уничтожении людей, не выдержали этого зрелища, и он чуть не упал в обморок. Однако это отнюдь не привело его к осознанию чудовищности злодеяний, совершаемых его подчиненными. После этой жуткой сцены он произнес речь, в которой превозносил высокие моральные качества эсэсовцев: «Большинство из вас знает, что такое увидеть сотню трупов, лежащих рядом один за другим, или пятьсот таких трупов, или тысячу. Видеть это и в то же время остаться приличными парнями закалило нашу волю. Эта страница славы в нашей истории, подобной которой никогда не было написано».

В это время Гиммлер познакомился с Вальтером Дарре, который считался главным специалистом нацистской партии по сельскому хозяйству, и увлекся его расистской книгой «Кровь и почва». Аргументы Дарре, оперировавшего понятиями из сельского хозяйства, помогли Гиммлеру перенести свои университетские знания и опыт в выращивании домашних птиц и сельскохозяйственных растений на человеческий род. Судя по деятельности Гиммлера и его высказываниям, он полагал, что существуют породы или  сорта людей, которых надо тщательно отбирать для последующего размножения. 

6 января 1929 г. Гитлер назначил Гиммлера рейхсфюрером СС. Вскоре тот, подобно огороднику или скотоводу, занялся тщательным отбором членов вверенной ему организации. По словам Гиммлера, эсэсовец должен быть «солдатом национал-социалистического ордена арийской расы». Гиммлер лично контролировал портретные снимки кандидатов в СС, выявляя «примеси чуждой крови, чрезмерно выдающиеся скулы». Минимальный рост эсэсовца составлял 170 см. В своих показаниях Международному военному трибуналу в Нюрнберге свидетель Гизевиус сообщал: «Члены СС должны были принадлежать к так называемому нордическому типу... Если я не ошибаюсь... признаки, по которым мужчин и женщин отбирали на службу, включали сотни характеристик, доходя чуть не до проверки химического состава пота под мышками».

Гиммлер лично разработал внутрипартийный закон о браке для членов СС, который вступил в силу 31 декабря 1931 г. Закон обязывал каждого члена СС, пожелавшего жениться, предварительно получить свидетельства о пригодности для него невесты. Она или ее родители должны были предъявить доказательства ее физического и психического здоровья. Врачи СС должны были обследовать невесту на предмет ее способности к деторождению. Арийское происхождение невесты должно быть установлено вплоть до 1750 года: следовало доказать, что в течение 180 лет у нее не было предков, принадлежавших к «низшим» расам.

В своем выступлении перед офицерами вермахта в январе 1937 г. Гиммлер подчеркивал: «Мы более ценны, чем другие, которые превосходят и всегда будут превосходить нас численно. Мы более ценны, потому что наша кровь позволяет нам создавать больше, чем остальным, и быть лучшими вождями для нашего народа, чем остальные». Поэтому Гиммлер считал необходимым поощрять размножение особей арийской расы. В сентябре 1940 г. он говорил: «Если хорошая кровь не будет воспроизводить сама себя, мы не сможем править миром... Нация, имеющая в среднем четырех сыновей на семью, может рискнуть вести войну, если двое сыновей погибнут, двое других останутся для продолжения рода».

С целью увеличения численности «арийской расы» Гиммлер в 1936 г. приказал СС взять шефство над родильными домами «Лебенсборн» («Источник жизни»). Было приказано, чтобы каждый эсэсовец отчислял часть своего жалованья на родильные дома. 28 октября 1939 г. он издал приказ по «Лебенсборну», в котором говорилось: «Отныне величайшей задачей немецких девушек и женщин с хорошей кровью является рожать детей от солдат, отправляющихся на войну... вне рамок буржуазных законов и обычаев, которые сами по себе могут быть необходимыми, даже вне брачных уз – не из легкомыслия, а во имя высшего морального долга. На мужчин и женщин, остающихся дома по приказу государства, нынешнее время более чем любое другое налагает священную обязанность снова и снова становиться отцами и матерями». Гиммлер обещал от своего имени и от имени СС заботиться обо всех детях с чистой кровью, как законнорожденных, так и появившихся на свет вне брака. У самого Гиммлера, помимо законной жены и дочери, рожденной в браке, имелись гражданская жена и его внебрачные дети.  

 

Судьба, уготованная «низшим расам»

 

Если представители «высшей», «арийской», расы тщательно отбирались, а их размножение всячески поощрялось, то «низшие» расы были обречены на прозябание или даже уничтожение. Правда, исходя из биологического принципа, Гиммлер допускал, что и среди «низших» рас могут оказаться полезные особи, которых следовало изъять из «второсортной» массы. В своей речи 14 октября 1943 г. Гиммлер так определил политику по отношению к славянам: «Очевидно, что в той смеси наций и народностей, которую на деле представляют собой славяне, не могут не появляться расово полноценные типы. Я считаю нашим прямым долгом изымать подобных детей из их окружения, в случае необходимости похищая их... Мы либо заполучим хорошую кровь, которую мы сможем использовать для себя и дать ей место среди нашего народа... либо уничтожим эту кровь».

Авторы биографии Гиммлера Р. Мэнвелл и Г. Френкель описали похищение детей, осуществленное по приказу рейхсфюрера: «В начале 1943 года Гиммлера совершенно очаровали два светловолосых голубоглазых русских мальчика, которых он увидел в Минске. Эти дети были практически усыновлены рейхсфюрером СС и его адъютантами. После необходимой гигиенической и дисциплинарной подготовки их самолетом отправили к Гиммлеру, с которым они долгое время разъезжали в поезде... Впоследствии обоих поместили в школу для подобающего детям рейха обучения».

Однако основной массе «низших рас» был уготован жестокий жребий. В своем выступлении в январе 1937 г.: Гиммлер говорил «Давайте раз и навсегда уясним себе, что следующие десятилетия будут означать борьбу, ведущую к уничтожению во всем мире всех тех недочеловеков, которые противостоят немцам – главному народу арийской расы, единственному носителю мировой культуры». Охарактеризовав заключенных в лагерях как «отребье, преступников и уродов», Гиммлер призвал использовать их «на благо нашего великого общества – например, для добычи камня или обжига кирпичей – дабы фюреру было из чего воздвигать свои величественные здания».

Для выполнения этой цели уже в 1933 г. был сооружен концентрационный лагерь в Дахау. Затем были построены Бухенвальд и Заксенхаузен. После аншлюса на австрийской земле по распоряжению Гиммлера был создан концентрационный лагерь в Маутхаузене. В дальнейшем число концлагерей достигло более сотни. Были созданы такие крупные лагеря как Гросс-Розен, Равенсбрюк (женский), Освенцим (Аушвиц), Майданек (Люблин), Натцвайлер, Берген-Бельзен. По оценке Р. Мэнвелла и Г. Френкеля «в период войны во всех лагерях содержалось одновременно около миллиона человек, причем число это колебалось в сторону уменьшения или увеличения по мере того, как машина истребления ускоряла или замедляла свою работу». Число погибших в концлагерях не было установлено точно; называли цифру в несколько миллионов.

В приговоре Международного трибунала приводился отрывок из донесения военной прокуратуры 3-й армии США, обследовавшей условия содержания заключенных в одном из таких концентрационных лагерей: «Фленсбургский концентрационный лагерь можно лучше всего описать как фабрику смерти. Хотя на первый взгляд основным назначением лагеря являлось использование массового рабского труда, он имел другое назначение – уничтожение людей путем применения специальных методов при обращении с заключенными. Голод и голодная смерть, садизм, плохая одежда, отсутствие медицинского обслуживания, болезни, избиения, виселицы, замораживание, вынужденные самоубийства, расстрелы и т.п.; впрыскивание яда, расстрелы в затылок были ежедневными событиями; свирепствующие эпидемии брюшного и сыпного тифа, которым предоставляли неистовствовать, служили средством уничтожения заключенных; человеческая жизнь в этом лагере ничего не значила. Убийство стало обычным делом, настолько обычным, что несчастные жертвы просто приветствовали смерть, когда она наступала быстро».

Гиммлер не забывал университетские занятия по биологии, а потому с помощью созданного им «Института практических исследований в военной науке» ставил «научные эксперименты» над представителями «низшей расы». Директор Института Зиверс так излагал задания Гиммлера: «Рейхсфюрер СС хотел бы услышать от вас больше подробностей, касающихся начальной стадии ваших экспериментов с ипритом». Опыты включали нанесение на тело человека жидких отравляющих веществ, вызывавших ожоги и язвы, которые с каждым днем становились все больше. 

Гиммлер санкционировал проведение опытов по изучению состояния людей в камерах с низким давлением. Из 200 человек, подвергнутых этим «экспериментам», более 70 умерли. 13 апреля 1942 г. Гиммлер писал доктору Зигмунду Рашеру, руководителю этих «экспериментов»: «Последние открытия, сделанные в ходе ваших экспериментов, крайне меня заинтересовали... Опыты необходимо повторить на других людях, приговоренных к смерти... Учитывая, как долго работает сердце, условия проведения экспериментов следует модифицировать таким образом, чтобы выяснить, нельзя ли оживить этих людей». 

Считая, что его ученые могут помочь спасти немецких летчиков, попавших в холодное море, Гиммлер выдвинул идею согревания замерзшего человека теплотой человеческого тела, сославшись на случаи, о которых ему довелось слышать. В октябре 1942 г. Рашер приступил к подобным опытам. Испытуемых одевали в летную форму или раздевали догола, а затем погружали в воду, которая была на несколько градусов ниже нуля на срок до полутора часов. Для согревания замерзшего мужчины чаще всего использовали цыганок. В ходе таких опытов погибло несколько десятков людей. Хотя Рашер в своем рапорте из Дахау сообщал, что замерзшие люди плохо поддавались оживлению, Гиммлер требовал продолжения экспериментов. 

По заданию Гиммлера проводились эксперименты по стерилизации с помощью рентгеновского облучения. По приказу Гиммлера врачи заставляли цыган пить морскую воду. Возможно, для чистоты проведения экспериментов, рейхсфюрер приказал для сравнения внести в список подопытных «нормальных людей».

Уничтожение населения совершалось и вне концентрационных лагерей ради «освобождения» земли для немцев. В Нюрнбергском приговоре говорилось: «Из представленных доказательств явствует, что… на Востоке массовые убийства и зверства совершались не только в целях подавления оппозиции и сопротивления германским оккупационным войскам. В Польше и Советском Союзе эти преступления являлись частью плана, заключавшегося в намерении отделаться от всего местного населения путем изгнания и истребления его для того, чтобы колонизовать освободившуюся территорию немцами... Этот план был совершенно ясно изложен Гиммлером в июле 1942 г., когда последний заявил: «В наши задачи не входит германизация Востока в том смысле, как это понималось раньше, т.е. германизация, заключающаяся в обучении населения немецкому языку и немецким законам; мы хотим добиться того, чтобы на Востоке жили исключительно люди чистой немецкой крови».

В своем выступлении 14 октября 1943 г. Гиммлер говорил: «Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха... Вопрос о том, процветает ли данная нация или умирает с голоду, интересует меня лишь постольку, поскольку представители данной нации нужны нам в качестве рабов для нашей культуры; в остальном их судьба не представляет никакого интереса. Если 10 тысяч русских женщин будут работать до полного истощения, копая противотанковый ров, мне интересны они лишь постольку, поскольку противотанковый ров для Германии будет сооружен». 

 

Палач в роли миротворца

 

Уже к началу Второй мировой войны Гиммлер сосредоточил в своих руках огромную власть. Помимо СС, он возглавлял гестапо, а в годы войны стал министром внутренних дел. В этих службах числились сотни тысяч человек. Под началом Гиммлера находились войска СС (Ваффен СС), которые насчитывали 35 дивизий к концу войны. В застенках его карательной системы томились и ждали смерти миллионы заключенных. Гитлер всецело доверял Гиммлеру и именовал его Верный Генрих. Казалось, Гиммлер являлся надежным исполнителем чудовищных планов нацистского режима. 

Однако, держа в своих руках разведку и контрразведку, Гиммлер первым получал наиболее полную информацию о положении в стране и за ее пределами. При всей своей идейной ограниченности Гиммлер одним из первых в руководстве рейха стал осознавать, что надежды на скорую победу Германии над Советской страной могут не реализоваться. В то время как значительная часть населения Германии и даже других стран мира была загипнотизирована победными реляциями геббельсовской пропаганды в первые месяцы нападения на СССР, в окружении Гиммлера уже с начала осени 1941 г. стала расти тревога по поводу хода военных действий на советско-германском фронте. Участник антигитлеровского заговора среди военных Хассель писал в своем дневнике в сентябре 1941 г.: «Совершенно ясно, что окружение Гиммлера всерьез обеспокоено и ищет выхода». Эти настроения усугубились после разгрома немецко-фашистских войск под Москвой и начала советского контрнаступления по всему фронту. Весной 1942 г. министр иностранных дел Италии Чиано в своем дневнике записал, что Гиммлер «ощущает пульс страны и хочет компромиссного мира».

В разгар Сталинградского сражения начальник разведки СД Шелленберг в августе 1942 г. спросил у Гиммлера «не обдумал ли он альтернативные способы завершения войны». Шелленберг убеждал Гиммлера, что добиться выгодного для Германии возможно сейчас, пока ее руководители могут действовать с позиции силы. На первых порах Гиммлер грезил планами раздела мира с другими «арийскими народами». При этом Гиммлер собирался разделить СССР между Германией, Великобританией и Соединенными Штатами. Германия должна была получить земли от польской границы до реки Обь; англичане – земли между Обью и Леной; американцы – земли к востоку от Лены, включая Камчатку и Охотское море. Знаменательно, что Гиммлер даже не упоминал главную союзницу Германии Японию в качестве страны, которая могла бы принять участие в дележе СССР. Страна, населенная, по представлениям Гиммлера, «низшей расой», не могла претендовать на роль хозяйки планеты. По мере же поражений Германии Гиммлер соглашался заключить мир с англо-саксонскими державами, ограничив границы Третьего рейха землями, населенными немцами.

Еще до разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом Гиммлер приказал Шелленбергу немедленно приступить к подготовке тайных переговоров. Одновременно Гиммлер, по свидетельству Шелленберга, «пытался потихоньку создать новое руководство рейха…Гиммлер был убежден, что все, кто займет руководящие посты в правительстве, промышленности, коммерции и торговле, науке и культуре рейха... должны быть членам СС».

Во второй половине 1942 г. Гиммлер настаивал на использовании адвоката Лангбена и его связей в поисках сепаратного мира. Хассель записал в дневнике, что в декабре «Лангбен имел беседу с английским официальным лицом в Цюрихе и американским чиновником Хоппером в Стокгольме с одобрения СД». В качестве посредника в переговорах между Гиммлером и американским дипломатом Хьюиттом выступал и личный массажист рейхсфюрера Керстен. В ходе своих попыток сепаратного мира Гиммлер установил контакт даже с одним из лидеров антигитлеровского заговора министром финансов Пруссии Попитцем. При этом Гиммлер убедил Гитлера в том, что его контакты с Попитцем лишь позволяли ему лучше узнать о готовившемся заговоре.

Несмотря на то, что накануне 20 июля 1944 г. по всей Германии распространились слухи о готовящемся покушении на Гитлера, несмотря на то, что видные заговорщики, с которыми общался Гиммлер, точно знали об этом, очевидно, что Гиммлер не предупреждал Гитлера о возможности его убийства. Известно, что ни Гиммлер, ни Геринг не присутствовали на военном совещании в ставке Гитлера в Растенберге, хотя обычно участвовали в подобных мероприятиях. В то же время оба находились неподалеку от Растенберга, когда там произошел взрыв бомбы, подложенной Штауфенбергом. 

Узнав о покушении на Гитлера, рейхсфюрер СС почему-то не спешил вылететь в Берлин, где действиями по разгрому заговора руководил Геббельс. Вместо того чтобы отправиться в столицу рейха, Гиммлер выехал в свою восточно-прусскую резиденцию и занялся уничтожением каких-то бумаг. Шпеер вспоминал: «Удивительным образом, в эти критические часы Геббельс не мог связаться с Гиммлером. Ведь лишь у него имелись надежные части, которые могли раздавить путч. Совершенно очевидно, что Гиммлер удалился, и Геббельса это все более и более беспокоило, потому что он не мог найти никакого объяснения для такого поведения… Свидетельством неопределенной ситуации тех часов стало выражение Геббельсом сомнений в надежности такого человека, как Гиммлер».

Уничтожение компрометировавших его бумаг, а затем активное участие в следствии позволили Гиммлеру скрыть свои связи с заговорщиками. По требованию Гиммлера Попитца и Лангбена судили на закрытом заседании суда. Оба были приговорены к смертной казни и повешены.

А вскоре Гиммлер организовал ведение переговоров о сепаратном мире через генерала Вольфа с представителем американской разведки в Европе Алленом Даллесом и представителями английской разведки. Одновременно переговоры велись через начальника зарубежной разведки Шелленгберга, который установил контакт с представителем Международного Красного Креста графом Бернадоттом в Швеции. 17 февраля 1945 г. Бернадотт прибыл в Германию, где встретился с Гиммлером. В ходе этих переговоров Гиммлер попросил Бернадотта связаться с союзниками от его имени, «если с Гитлером что-нибудь случится».

В эти дни Гиммлера одолевали сомнения, которыми он делился с Шелленбергом. «Я не могу застрелить Гитлера, – жаловался Гиммлер Шелленбергу. – Я не могу и арестовать его, потому что тогда вся военная машина перестанет функционировать». Шелленберг уговаривал своего шефа: «Многие высшие руководители СС все еще преданы вам, они выполнят любые ваши приказы. Вы достаточно сильны, чтобы арестовать его. Ну, а если не будет другого выхода, в дело вмешаются врачи».

20 апреля Гиммлер принял участие в приеме по случаю дня рождения Гитлера, состоявшемся в бункере рейхсканцелярии. На следующий день 21 апреля в Берлине Гиммлер тайно от Гитлера вел переговоры с директором шведского отдела Всемирного еврейского конгресса Норбертом Мазуром, пытаясь наладить через него контакт с Эйзенхауэром, чтобы капитулировать на Западном фронте.

Гиммлер был уверен в прочности своего положения и своей незаменимости. Он изрекал: «Европа не сможет справиться без меня в будущем. Я буду нужен как министр полиции. Мне достаточно провести час с Эйзенхауэром и он это поймет. Они скоро осознают, что они зависят от меня. Иначе их ждет безнадежный хаос». 

23 апреля Гиммлер встретился в Любеке с Бернадоттом в консульстве Швеции. По воспоминаниям Шелленберга, Гиммлер сказал графу: «Нам, немцам, остается провозгласить себя побежденными, и я прошу передать мои слова через шведское правительству генералу Эйзенхауэру, чтобы все мы могли избежать дальнейшего ненужного кровопролития. Для нас, немцев, и в особенности для меня, невозможно капитулировать перед русскими. Против них мы будем продолжать сражаться, пока на место немецкого фронта не встанет фронт западных держав». Гиммлер написал письмо министру иностранных дел Швеции Христиану Гюнтеру с просьбой передать декларацию Гиммлера о прекращении войны руководству англо-американских войск и правительствам США и Великобритании.

В своих воспоминаниях командующий британскими войсками в Европе фельдмаршал Б.Л. Монтгомери писал, что 27 апреля он узнал от военного министерства Великобритании об этом предложении Гиммлера. Фельдмаршал писал: «Гиммлер утверждал, что Гитлер безнадежно болен, а он (Гиммлер) находится в положении, позволяющем ему взять всю полноту власти в свои руки». Хотя Монтгомери утверждал, что он «не придал большого внимания этому сообщению», он замечал далее: «Продолжавшееся русское наступление было более опасным, чем разбитые немцы. Я знал, что с немцами практически покончено. Самая существенная и непосредственная задача состояла в том, чтобы со всей скоростью двигаться на запад и прорваться к Балтийскому морю, а затем создать фланг, повернутый на восток. Это было единственным способом не пустить русских в Шлезвиг-Голштинию, и таким образом – в Данию». Таким образом, готовность Гиммлера капитулировать на западе вполне отвечала планам Монтгомери.

Монтгомери умалчивал о директиве, полученной им от Черчилля в эти дни: «Тщательно собирать германское оружие и складывать его, чтобы его легко можно было раздавать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжилось».

Иной была американская позиция. В своей книге военных мемуаров «Крестовый поход в Европу» главнокомандующий союзными войсками в Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр писал, что в США с надеждой восприняли «информацию», согласно которой «генералиссимус Сталин говорил Рузвельту в Ялте, что в пределах трех месяцев со дня подписания капитуляции Красная армия вступит в войну с Японией». Поскольку в руководстве США старались свести к минимуму число людских жертв в войне против Японии, они были крайне заинтересованы в исполнении советских обязательств. Американцы не только стремились не обострять отношений с СССР, но и старались ускорить капитуляцию Германии, чтобы быстрее стал истекать трехмесячный период до вступления Советского Союза в войну с Японией. Эта позиция американского правительства повлияла, в конечном счете, и на Великобританию. 

Для западных держав Гиммлер и его люди, их попытки добиться сепаратного мира были уже не нужны. Более того, зловещая фигура рейхсфюрера СС, выступавшего в роли миротворца, дискредитировала западные державы, которые уже несколько лет вели переговоры с агентами Гиммлера. Теперь западные державы, скрывавшие до начала апреля 1945 г. эти переговоры, спешили оповестить СССР о «мирных инициативах» рейхсфюрера и отмежеваться от них. В день встречи Красной армии и союзных войск на Эльбе 25 апреля Черчилль и Трумэн в своих посланиях уведомили Сталина о готовности Гиммлера капитулировать перед англо-американскими армиями и своем нежелании вступать в контакт с рейхсфюрером.

27 апреля на неофициальной встрече английской делегации, прибывшей в Сан-Франциско для участия в учредительной конференции Организации Объединенных Наций, британский министр иностранных дел Энтони Иден как бы невзначай заметил: «Кстати... из стокгольмских источников нам стало известно, что Гиммлер сделал через Бернадотта предложение о безоговорочной капитуляции Германии перед американцами и нами. Разумеется, мы сообщили об этом русским».

Умело организованная «утечка информации» была тут же подхвачена радиостанциями. В 9 часов вечера 28 апреля из передачи Би-би-си Гитлер узнал о переговорах Гиммлера с графом Бернадоттом. По словам очевидцев, Гитлер «побагровел, и его лицо исказилось до неузнаваемости». Потом он в бешенстве кричал о низком предательстве человека, которому он доверял больше всех. Он объявил о лишении Гиммлера всех его званий и приказал арестовать его. 

 

А был ли черный шарик?

 

Тем временем ничего не подозревавший о событиях в Сан-Франциско и в бункере рейхсканцелярии Гиммлер 28 апреля обсуждал с Шелленбергом ход переговоров с графом Бернадоттом. По воспоминаниям Шелленберга, Гиммлер дал ему «разрешение обсудить вопрос с графом о прекращении германской оккупации Норвегии и об интернировании в Швеции германских оккупационных войск до конца войны. Гиммлер заявил, что он готов пойти на такое же урегулирование и для Дании, но что окончательное решение будет принято позднее... В то время он продолжал считать само собой разумеющимся, что через день-два он в качестве преемника Гитлера сможет разрешать эти вопросы без каких-либо затруднений».

Между тем территория, находившаяся под контролем немецких войск на севере Германии, стремительно сокращалась. 2 мая Дёниц, который уже объявил о том, что он – президент Германии, перевел свой штаб из Плёна во Фленсбург, расположенный на границе с Данией. Туда же переместил свой штаб и Гиммлер. 5 мая он провел совещание высших чинов СС во Фленсбурге, на котором он детально изложил планы создания «реформированной» нацистской администрации в Шлезвиге-Голштинии. Он считал, что такая администрация, действуя как независимое правительство, может вступить в мирные переговоры с западными державами. Он заявил о своем намерении побеседовать с фельдмаршалом Монтгомери. 

Гиммлер продолжал надеяться на то, что он будет востребован западными державами. Он не отправился в бега, подобно Шелленбергу, который уже скрылся в Швеции. По словам Тревора-Роупера, «он сохранял претенциозную службу: штат из 150 человек, радиоотряд, 4 машины с охранниками... Он написал письмо фельдмаршалу Монтгомери и каждый день осведомлялся, не пришел ли ему ответ». 

После капитуляции Германии Гиммлер решил, что надо скрываться. 10 мая он покинул Фленсбург вместе с частью своих приближенных на четырех машинах. Путь был тяжелым. Им приходилось ночевать на открытом воздухе или в зданиях железнодорожных станций. Через два дня беглецы добрались до устья Эльбы и, обнаружив, что переправы нет, бросили машины. Дальше они шли пешком, ночуя в крестьянских домах. К этому времени все участники группы сняли с себя знаки отличия СС и выдавали себя за бывших сотрудников тайной военной полиции. У Гиммлера были документы на Генриха Гитцингера. Гиммлер сбрил усы и надел на глаз повязку.

23 мая британский патруль задержал группу нарушителей комендантского часа в городе Люнебург. Их отвели в лагерь для гражданских лиц. Через некоторое время один из задержанных пожелал встретиться с начальством лагеря. Британский капитан Сильвестр вспоминал, как этот человек с повязкой на глазу снял ее и надел очки. Затем он представился: «Я – Генрих Гиммлер».

Дальнейшие события излагались на основе свидетельств британских военных. Они утверждали, что в ходе тщательного обыска Гиммлера у него был изъят пузырек с жидкостью. Гиммлер уверял, что это – лекарство от болей в желудке. Подозревая, что Гиммлер прячет яд во рту, капитан Сильвестр приказал принести бутерброды с сыром и чай для задержанного. Капитан полагал, что во время еды тот вытащит яд изо рта. Но этого не случилось. По словам Сильвестра, Гиммлер вел себя спокойно, вежливо разговаривал и «временами казался даже веселым».

В 20.00 приехал начальник разведки штаба Монтгомери полковник Майкл Мерфи, которому Гиммлер заявил, что у него есть письмо для Монтгомери. Мерфи решил еще раз обыскать Гиммлера. Письма у Гиммлера якобы не обнаружили. Гиммлера отвезли в следственный центр, где обыск проводили полковник Мерфи и армейский врач капитан С. Дж. Уэллс в присутствии старшины Э. Остина. Когда Уэллс попросил Гиммлера открыть рот, он сразу же увидел маленький черный шарик, торчащий между зубами в нижней челюсти. Уэллс засунул два пальца в рот Гиммлеру, но тот резко отдернул голову и сильно прикусил пальцы врача. Все трое военных набросились на Гиммлера, пытаясь помешать ему проглотить яд. Когда же ему это удалось, военные в течение 15 минут боролись за его жизнь, давая рвотное, промывая желудок, применяя искусственное дыхание. Однако, несмотря на их усилия, уверяли военные, рейхсфюрер СС умер.

70 лет назад, когда многие германские военачальники, чины СС и даже видные промышленники рейха кончали жизнь самоубийством, это сообщение, полное ярких деталей, не вызвало сомнений. Теперь, когда стали известны явные несообразности в прежних версиях относительно судьбы Гесса и добровольного ухода из жизни Геббельсов и Кребса, можно с долей скепсиса оценить сведения, которые 24 мая 1945 г. были сообщены британской военной разведкой.

Известно, что стрелялись, вешались или травились те деятели рейха, которые так отреагировали на капитуляцию Германии и опасались попасть в плен. Между тем ни один из сопровождавших Гиммлера эсэсовцев не говорил о его отчаянии или желании уйти из жизни. Он мог бы принять яд, если бы испугался быть схваченным в плен и узнанным. Но Гиммлер сам представился англичанам и даже снял повязку с глаза. Британские военные, которые задержали рейхсфюрера, говорили о том, что он вел себя спокойно и даже казался веселым. 

Как и на протяжении предыдущих недель, Гиммлер твердил о своем намерении встретиться и поговорить с Монтгомери или Эйзенхауэром. Почему же, хотя ему не было отказано в желанных им встречах, он внезапно кончил жизнь самоубийством? Даже если бы у Гиммлера изъяли яд, он мог рассчитывать на то, что впоследствии верные ему эсэсовцы помогли бы ему свести счеты с жизнью, если в этом он ощутил необходимость. Известно, что уже сидевший в Нюрнбергской тюрьме лидер нацистского «Трудового фронта» Роберт Лей сумел повеситься в своей камере. Тайно передали яд Герингу за пару часов до его казни. Главным для Гиммлера была встреча с военачальниками США и Великобритании, а не принять яд, к которому он мог прибегнуть, лишь осознав бесплодность такой встречи. Странным кажется и то, что опасный шарик Гиммлер держал во рту, не боясь, что он случайно проглотит его во время еды или сна.

Если верить этому рассказу, то действия Гиммлера выглядят нелепыми. Хотя не исключено, что так и было на самом деле, можно предложить иные версии происшедшего. Следует учитывать, что живой Гиммлер мог бы рассказать многие подробности о  тайных переговорах западных держав с гитлеровской Германией. Поэтому возможно, что находившиеся возле Гиммлера врачи и военные старались не вытащить из его рта роковой черный шарик, а запихнуть ампулу с ядом поглубже в горло рейхсфюрера.

Не стоит исключать и вторую версию. Гиммлер знал не только тайны, компрометировавшие западные державы, но и другие секреты, чрезвычайно ценные для них. Рейхсфюрер был носителем информации относительно тайной деятельности СС, как внутри Германии, так и за ее пределами. Среди этих тайн были места захоронений сокровищ, вывезенных эсэсовцами из всех оккупированных немцами стран, номера банковских счетов в нейтральных государствах, секретные разработки военных предприятий, агентурные разведывательные сети в различных концах планеты. Гиммлер мог знать, где хранятся сведения, раскрывающие государственные тайны разных стран и личные секреты их видных деятелей.

Возможно, Гиммлер знал, как получить доступ к этой конфиденциальной информации и готов был поторговаться за нее. Поэтому представляется вероятным, что Гиммлер жаждал встреч с руководителями вооруженных сил США и Великобритании, чтобы предложить выгодную им сделку. Также возможно, что он сумел выторговать себе жизнь и сравнительно сносные условия существования в какой-то стране мира. Не исключено, что благодаря Гиммлеру западные державы узнали некие тайны, которые помогали им в ходе холодной войны против нашей страны.

Очевидно одно: исчезновение Гиммлера с политического горизонта 23 мая 1945 года скрыло от мира многочисленные секреты Третьего рейха, а также тайные сговоры нацистов с западными державами.

 

С особой жестокостью

 

После провала покушения на Гитлера по всей Германии начались повальные обыски и аресты. Для расправы со своими противниками Гитлер создал специальный штаб «20 июля» во главе с Гиммлером, который действовал с особой жестокостью. В течение нескольких месяцев было казнено свыше 700 офицеров и генералов. Карикатура сопровождалась стихами С. Маршака: 

– Вот, фюрер, несколько голов / Опаснейших бунтовщиков!

– Мой друг, во избежанье риска / Не подходите слишком близко!

Рис. Кукрыниксы,1944 г.

 

 

Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ

 

 

Продолжение. Начало см. «СР», №108 (1 октября), №111 (8 октября) и №114 (15 октября) 2015 года.