Слив и перезапуск Новороссии

Георгий Бовт

Политолог

Во время парижской встречи «нормандской четверки» все прошло легче, чем в феврале: 14 часов не сидели. Картина обрела новые краски, в том числе эмоциональные: буквально размена Украины на Сирию не случилось, а вот ставки в большой игре (если это еще можно называть игрой) России и Запада повысились.

За спиной Путина были Су-24, Су-25 и Су-34, наносящие удары в Сирии.

А современный мир, хотя и ушел далеко от нравов Священного союза, циничен: когда начинаешь кого-нибудь бомбить, с тобой сразу удивительным образом начинают говорить по-деловому, даже если и с отвращением.

Кажется, и двусторонние встречи Путина с Олландом и Меркель прошли в ином психологическом ключе.

Шок и «разочарование» от резких действий Москвы на Украине сменились деловым настроем вырабатывать решения в условиях новой конфронтационной реальности.

В конце концов в мире почти нет политиков, с которыми вообще не разговаривают.

Российский президент вел себя в Париже иначе, чем в Минске в феврале.

Уехал из Елисейского дворца без общения с прессой. Возможно, Украина ему уже наскучила эмоционально: там, мол, уже примерно все ясно для него. На первое место вышла Сирия.

Вступив в войну в Сирии, Москва применила тот же психологический прием, как не раз на Украине: пошла на повышение ставок, заставляя партнеров задаваться тревожными вопросами, что же там в головах у «кремлевских мечтателей» и каков будет следующий фортель?

Теперь на столе лежит еще больше фишек — не только украинские, но и сирийские.

Первый кризис далек от разрешения, второй грозит обострением.

Однако для Путина такая ситуация кажется привычной, он не раз показывал себя хорошим тактиком.

Произошел ли в Париже окончательный «слив Новороссии» и каковы предварительные итоги данного проекта?

В том виде, в котором он грезился кому-то весной 2014-го, он не состоялся.

Новороссия не раскинулась от Одессы до Крыма, Украина не развалилась на части, а «бандеровская хунта» оказалась неожиданно для многих в России живучей.

Ее «главарю», оказывается, даже можно жать руку.

Кстати, и ожидания, что, мол, теперь вражда украинского и русского народов — это надолго, тоже могут оказаться преувеличенными.

Постсоветский обыватель не столь трепетен, как рисуют политики.

И то, что Киев лезет на рожон, вводя антироссийские санкции жестче западных (типа разрыва воздушного сообщения или теперь уже и железнодорожного), для него же очень большая ошибка.

Внизу-то такой ненависти нет, зато возникают большие неудобства.

Правда, и специфика украинской демократии такова, что общий бардак и перманентное состояние полуразвала придает всей системе известную гибкость. Она трещит, но не ломается, в том числе потому, что не «вертикаль».

И даже зловещий запрещенный в РФ «Правый сектор», которым чуть ли не детей пугали у нас, куда-то рассосался.

Почти мгновенно Украина ушла с наших телеэкранов в своей еще недавно драматическо-истерической подаче.

И никакой ломки от этого в обществе не возникло.

Накопилась усталость от «бандеровских мотивов».

И неправы в своих ожиданиях ура-патриоты, что, мол, «слив Новороссии» вызовет массовое разочарование, в том числе во власти. Как говорится, по барабану. И не только это.

При этом ряд целей Москвы на Украине если еще не достигнут, то достижим.

В этом смысле проект «Новороссия» как раз частично удался.

Отдельный вопрос — о цене.

Но он относит нас к 2013 году, когда и Западу, и Москве надо было не увлекаться игрой в перетягивание каната на Украине, а договориться на троих об условиях ее ассоциации с ЕС. Но никто тогда этот прикуп, его непомерную цену не знал, а мы вообще были всей душой в Сочи.

Донбасс, судя по всему, останется надолго рычагом давления Москвы на киевскую власть.

Даже если первой придется пойти на уступки по дате и той самой «модальности» местных выборов на Украине и в ЛДНР.

В Париже больше ясности по части всего политического блока «минского процесса» не стало.

Несмотря на заявления России и Германии о якобы достигнутых на сей счет договоренностях, пока не верится, например, что Киев пойдет на полную амнистию лидеров самопровозглашенных республик.

Проведение выборов на Украине, включая Донбасс, в этом году на основании украинских законов (к чему теперь привязано вступление в силу закона об особом статусе Донбасса) и по согласованию с представителями юго-востока технически неосуществимо.

Этого не позволят сами украинские законы, задающие определенные темпы принятия и претворения в жизнь решений по этой части.

Так что канцлер Меркель, ссылаясь на эти законы, не очень себе представляла деталей.

А Петр Алексеевич Порошенко, соглашаясь на какие-то условия, в очередной раз, видимо, в типичной национальной манере схитрил, чтобы потом как-то реализовать такую хитрость неожиданным для партнеров образом.

Но всем комфортно было показать в Париже, что они договорились там о чем-то.

Выполнение минских соглашений придется переносить на следующий год.

Дедлайн был 31 декабря, включая передачу Киеву контроля за границей с Россией в Донбассе.

Президент Франции допустил возможность продления «минского процесса».

Но это произойдет уже в увязке с Сирией: если там отношения Москвы с Западом обострятся, то это аукнется на Украине.

В этом смысле не размен, но увязка «удалась».

Европа не только мысленно уже смирилась с уходом Крыма от Украины (будет долго висеть в воздухе недоговоренность на эту тему), но и де-факто признает «особый статус Донбасса» вне зависимости от юридического оформления. И это все будет, безусловно, подано Кремлем как победа, даже если юридического признания российского Крыма не произойдет еще десятилетия.

Хотя ни в одной западной столице это сегодня открыто не признают, вопрос вступления Украины в НАТО отложен надолго.

И это тоже можно считать частичным успехом «проекта Новороссия» (если воспринимать расширение НАТО как непосредственную угрозу России).

В этом смысле подтвердился еще один принцип современной международной политики, тоже из области психологии: чем отвязнее себя ведешь, тем больше с тобой считаются.

Самых «отмороженных» типа северокорейского вождя, может, на всякие саммиты и не зовут, но уж связываться точно лишний раз не станут.

По вопросу вступления Украины в НАТО с Россией «лишний раз» связываться не станут долго.

Если только экономическое положение в стране в условиях, когда внешняя повестка, где «мы за ценой не постоим», по-прежнему вытесняет внутреннюю, не ухудшится до столь катастрофического уровня, что потребуется, скажем, помощь извне.

Которую, разумеется, обусловят политически. Но пока до этого далеко.

Инерция у нас большая, терпение народа — еще больше. Пример (в этом смысле она нам тоже «родная») Украины показывает: экономика таких стран может падать почти бесконечно, но все равно до конца не упадет.

Тут можно, отвлекшись от геополитики, вспомнить о людях. Обсуждали ли в Париже, кто, как и на какие деньги будет восстанавливать разрушенную инфраструктуру Донбасса?

Кто обустроит возвращающихся домой сотни тысяч беженцев, их только в России оказалось более 600 тыс. — больше, чем в стонущей от «нашествия» Европе, в три с половиной раза более многолюдной.

А встретят ли этих беженцев приветственными демонстрациями сограждане уцелевшей и по-прежнему унитарной страны?

Во всей заваривающейся густой геополитической каше мир, кажется, окончательно утратил понимание об универсальных ценностях.

Те же беженцы из Донбасса в Россию не ровня, получается, несчастным беженцам из Сирии в Европу.

В Европе сотни тысяч пришлых — чуть ли не гуманитарная катастрофа в подаче масс-медиа, аналогичное нашествие в Россию не стоит даже жалкого сюжета, даже в трактовке «это Путин виноват».

Ополченцы Донбасса в Киеве и на Западе подаются как бандиты, а среди оттенков черного в виде осколков «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) в Сирии хотят усмотреть «умеренную оппозицию».

Намерение устроить русский мир на востоке Украины — преступление, а намерение очередного «умеренного», финансируемого Эр-Риядом «исламского фронта» построить вместо светской Сирии исламское государство — это «установление демократии» супротив сатрапа-офтальмолога Асада.

Курдам в Ираке можно де-факто предоставить широкую автономию на грани независимости, русским в Донбассе — нет.

Запрещенному в России и везде ИГИЛ — тоже нельзя, хотя ни в одном международном документе не написано, что мракобесам нельзя иметь права на самоопределение. Свергать Януковича можно, Порошенко — нельзя, Асада — опять можно. Соответственно, из Москвы (кроме ИГИЛ) все видится ровно наоборот.

Россияне свою цену за украинский конфликт платят.

Наша экономика падает не только от низких цен на нефть, но и от растущей экономической изоляции страны на фоне паралича воли что-либо менять в экономике у правительства.

Платят люди вообще за подмену внутренней повестки внешней.

Пассионарность во внешней политике на фоне «годить и ждать отскока цен на нефть» во внутренней. Но такому выбору нет массового противления.

Радость от транслируемых по ТВ очередных славных военных побед скрасит горечь утраты части семейного благосостояния. Нам к такому не привыкать. Как поется, «жила бы страна родная».

Кто-то из «пятиколонников», может, ввернет в этом месте про гробы, в которых, мол, станут возвращаться домой наши солдаты.

Но и гробы опечалят лишь семьи погибших.

Так всегда было, притом не только в нашей стране, когда большинство населения воспринимает внешнеполитические деяния правильными.

А сирийская кампания пока воспринимается очень многими именно так.

В конце концов сколько можно сдавать союзников, какими бы сукиными детьми они ни были.

В этом смысле «проект Новороссия» вовсе не слит, а, зафиксировав ограниченные успехи на одном направлении, перезапущен (у нас свой Reset) на другом и называется теперь «Новоcирией».

Цели те же: мы воюем за собственную национальную гордость. Как мы ее понимаем.

Олицетворенную в одном человеке, который, что бы ни делал, остается непререкаемым и безальтернативным авторитетом для абсолютного большинства населения страны.