ДИКТАТУРА ПИАРА

- Кто там в приемной?

- Никто.

- Пусть войдет.

Никто – это непубличный человек, чье имя никому ни о чем не говорит. Он не числится в рейтинге журнала «Форбс», не участвует в аукционах «Сотби» и «Кристи», не владеет акциями нефтяного бизнеса, не играет на бирже, и от него не зависит судьба мира. Он не мелькает в газетах и не «живет в телевизоре».

Он – один из нас. Мы уже привыкли, что люди делятся на нужных и ненужных, на важных и не совсем. Мы давно не удивляемся, что современную личность определяет только наличность и публичность. А если ты неименитый – то почти безымянный. А безымянный – это несуществующий. Таких безымянных очень много.

На афишах они именуются «и другие», на визитках «и компания», в светской хронике – унизительным термином «спутник» или «спутница». Зато публичных людей знаем поименно. Публичные попали под луч света, который осветил их и выделил среди других. И их имя сразу стало стоить дороже, чем их работа.

Их личность стала важнее, чем их достижения. Они стали олицетворением успеха и процветания. Этот луч света называется пиар. О, великая сила пиара. Квазимодо она превращает в Апполона, Дуремара — в Сократа, а червяка — в анаконду. Пиар – это подмена понятий. Распиаренный веник – почти икебана.

Прославленная килька – почти акула. Воспетый кнут – уже пряник. А рекламисты — воины креатива. Они продают товары, которые нам не нужны за деньги, которых у нас нет. Глупых они делают умными, ничтожных – значительными, бездарных – гениальными. Диктатура пиара – это когда победитель получает все.

Сделать себе имя – значит состояться в жизни. Ведь у толпы не бывает имен. Имена только у личностей. Значит надо заявить о себе любой ценой: «говорите, что хотите, только имя не перепутайте».

Но на распиаренном олимпе тесно. И чтобы заявить о себе, надо очень постараться. Кинуть яйцо в премьера или ботинок в президента — даже здесь нужна удача.

Чтобы заметили и написали. Потому что если тебя нет в СМИ возникает вопрос — есть ли ты вообще?Мы даже не заметили, как оказались под прессом диктатуры пиара. Мы стали презирать маленького человека. И даже не верится, что кто-то еще печет хлеб или трудится над вакцинами, тушит пожары и Родину защищает.

Мы не знаем их имен. Мы не знаем их лиц. Успех и процветание олицетворяют люди с обложек. Те, кто сумел засветиться и застолбиться. И попавшие под луч пиара, они уже ослеплены им и никого не замечают вокруг… Впрочем, их стоит и пожалеть. Ведь публичные люди – словно люди общественного пользования.

Они созданы для того, чтобы их обсуждали и осуждали. Смаковали их личную жизнь. Заглядывали в спальню, на кухню и в больничную палату. Что едят, с кем спят, чем болеют – никаких тайн и секретов. Им не прощают ни одного промаха, ни одной ошибки и ни одной морщины. Им не дают покоя ни на смертном одре, ни на кладбище.

Папарацци с радостью тиражируют все их неуклюжести и оплошности. Они не оставили шанса принцессе Диане. Место рядом с могилой Мэрилин Монро продают и перепродают на аукционе. Джексона не хоронили два месяца, зарабатывая на его имени.

Увы, яркий луч пиара может не только осветить, но и безжалостно сжечь.

…То ли дело быть собой. Без пристального внимания и праздного любопытства. Зависти и недоброжелательства. Никого не изображать и не играть на публику. Ходить куда хочешь и с кем хочешь. Ездить в общественном транспорте, не бояться плохо выглядеть и не переживать, что твое имя не занесено в каталог истории.

Стрелки весов не всегда показывают истинный вес человека. А стрелки часов одинаково безжалостно отмеряют отпущенный срок.