Редкая птица долетит до середины Днепра...

Редкая птица долетит до середины Днепра...

Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы
полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет
или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла,
и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину,
реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с
вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибережным лесам ярко
отсветиться в водах. Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к
водам и, наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым
своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями. В
середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого
неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему
нет равной реки в мире. Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все
засыпает - и человек, и зверь, и птица; а бог один величаво озирает небо и
землю и величаво сотрясает ризу. От ризы сыплются звезды. Звезды горят и
светят над миром и все разом отдаются в Днепре. Всех их держит Днепр в
темном лоне своем. Ни одна не убежит от него; разве погаснет на небе. Черный
лес, унизанный спящими воронами, и древле разломанные горы, свесясь, силятся
закрыть его хотя длинною тенью своею, - напрасно! Нет ничего в мире, что бы
могло прикрыть Днепр. Синий, синий, ходит он плавным разливом и середь ночи,
как середь дня; виден за столько вдаль, за сколько видеть может человечье
око. Нежась и прижимаясь ближе к берегам от ночного холода, дает он по себе
серебряную струю; и она вспыхиваете будто полоса дамасской сабли; а он,
синий, снова заснул. Чуден и тогда Днепр, и нет реки, равной ему в мире!
Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес шатается до корня,
дубы трещат и молния, изламываясь между туч, разом осветит целый мир -
страшен тогда Днепр! Водяные холмы гремят, ударяясь о горы, и с блеском и
стоном отбегают назад, и плачут, и заливаются вдали.

Н.В.Гоголь

Птица. Свободная. гордая. парящая в вышине. Помню, как в детстве зачитывался "Чайкой по имени Джонатан Левингстон" Ричарда Баха. Восхищался, боялся за неё и завидовал. Тогда я думал, а есть среди людей такие вот Чайки, способные не только долететь до середины Днепра, но и воспарить выше облаков...

И знаете, ведь есть. Есть... Есть Чайка, которая перелетела не только Днепр, но и добралась гораздо дальше. Много познала, но не стала от этого другой, забывшей свои истоки, свои берега. Та, которая зажигает огонь маяков и ждёт странников в тихой и уютной Пристани, защищая её от бурей и шквалов, бушующих вокруг...

Она ждёт и встречает нас. Неважно, возвращаемся ли мы из глубин Космоса

Или, подходим с моря

В любую погоду и непогоду, дождь и снег, она сморит вдаль, готовая всегда придти нам на помощь...

Бывает мы ссоримся, не понимаем друг друга, обижаем и обижаемся. Но, все равно, как бы то ни было, можно всегда быть уверенным в том, что Она придёт и зажжёт огонь, который поможет провести свой корабль через рифы и туманы...

И, поэтому, так хорошо, что Она есть, как бы ни пытались нас поссорить и настроить друг против друга. Несмотря на то, что мы не аутентичны и часто расходимся в мнениях, способах перелететь через Днепр, но, разве это так важно?

Особенно, сейчас, в Её День Рождения!

Машенька, в этот день хочу тебе пожелать Счастья и Любви, Мудрости и Спокойствия. Верных и надёжных друзей и Мирного Неба. 

Ну, словом, чтобы все было хорошо и даже лучше! Будь счастлива!

А для тех, кто ещё не догадался, докладываю голосом, что у нашей Машеньки - Хранительницы нашей Пристани Оптимистов, сегодня - День Рождения! Ура!

Ну и, конечно, новых полётов, причем не только во сне, но и наяву. В том числе над родным и любимым Днепром. И, надеюсь, над нашей северной Невою, почему бы и нет?! Разве с есть хоть что - то невозможное для той, которая смогла не только долететь до середины Днепра, но и вырваться в огромный и удивительный мир!