Банкротство граждан с дальним прицелом

Несколько дней назад вступили в силу поправки в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)». Теперь в России введен новый правовой институт — банкротство физических лиц. Что хорошего в этой инициативе и чем она плоха? Комментарии и прогнозы на этот счет высказали представители профессионального юридического сообщества.

Председатель Московской городской коллегии адвокатов (МГКА) «Московская гильдия адвокатов и юристов», кандидат юридических наук, доцент Михаил Авдеев, уточнил:

— Процедура банкротства доступна в случаях, когда просрочки по долгам превысят 3 месяца, а сумма задолженности достигнет 500 тысяч рублей, — отмечает Михаил Авдеев. — Ее смысл заключается в том, чтобы через посредничество суда кредитор и его должник смогли пересмотреть план погашения задолженности с учетом реального положения дел. При этом все имущество заемщика, необходимое ему для жизни (как и минимальный доход), останется у него. Остальное же будет продано, а вырученные деньги пойдут в счет уплаты долга. Но если их окажется недостаточно, то суд признает заемщика «чистым» с точки зрения долгов. И спустя пять лет безнадежные должники получат возможность начать жизнь, как говорится, «с чистого листа». Раньше в российском законодательстве такого никогда не было.

«СП»: — Насколько важен и необходим этот временной порог просрочки в 3 месяца, а также минимальная сумма долга — 500 000 рублей? Что говорит по этому поводу зарубежная практика?

— Относительно трех месяцев просрочки следует отметить, что в зарубежных странах этот период намного больше. Например, в Великобритании 1 год, а в Германии — 6 лет. Несмотря на сходство европейских законов, гармонизация в указанной сфере на уровне Европейского Союза не завершена. Принят Регламент Совета № 1346/2000 от 29 мая 2000 года о процедурах урегулирования неплатежеспособности, который применяется ко всем юридическим и физическим лицам, и устанавливает систему, в которой судебное решение одной страны признается другими государствами.

Что же касается суммы (не менее 500 000 рублей), то эту норму закона легко будет обходить (по крайней мере, на первых порах). Так, если гражданин должен банку, например, 400 тысяч, он может договориться, скажем, с другом или родственником. И заключить с ним, предположим, договор займа, по которому этот друг или родственник дал взаймы потенциальному банкроту 100 тысяч и не получил их назад. В итоге общая сумма достигает того самого полумиллиона, и гражданин имеет право подать на банкротство. Более того, этот друг или родственник войдет в число кредиторов и получит право голоса и возможность влиять наравне с другими кредиторами на принятие решений.

«СП»: — Учитывая вышеперечисленные нюансы вступившего в действие закона, получается, что в борьбе с финансово-кредитными организациями за свое благосостояние рядовые граждане все же одержали знаковую победу?

— В случае банкротства гражданина в плюсе оказываются обе стороны. Но все-таки этот закон не был бы принят без лоббирования со стороны кредитных организаций и финансовых групп, — уточняет заместитель председателя МГКА, доктор юридических наук, профессор Людмила Грудцына. — И выгоден он, на наш взгляд, в большей степени банкам, чем простым гражданам, решившим обанкротиться.

Конечно, в некоторых ситуациях в выигрыше окажутся и граждане. Но однозначно проиграло общество, то есть все мы. Я поясню, что имею в виду.

Банкротство гражданина — это, по сути, альтернатива процедуре реструктуризации долгов. Только в случае пересмотра банком невозвращенного, например, держателем ипотеки кредита и годовых по нему долг и проценты никуда не деваются. Их все равно придется платить, можно изменить лишь условия такого «финансового бремени» (увеличить сроки выплат, скорректировать формы и объемы платежей). В этом случае заемщик по-прежнему остается у кредитора «в лапах». Это длящиеся правовые отношения, опасные своей непредсказуемостью как для заимодавца (например, держатель кредита может умереть), так и для его клиента (кредитор в любой момент может передумать, подать в суд, потребовать полной выплаты кредита и процентови т. д.). Иными словами, «подвисают» в пространстве финансовой неопределенности обе стороны.

Но есть и третья сторона этих отношений — все мы, общество! Что уж говорить о добропорядочных гражданах (на которых, кстати, новый закон тоже отразится весьма негативно). Ведь теперь банки будут более детально и въедливо проверять своих потенциальных клиентов (граждан, оформивших заявки на получение кредита) чтобы как можно раньше выявить возможного «банкрота» и заранее отказать ему. Кроме того, банки еще должны будут проверять потенциального заемщика вот на какой момент: не открыл ли тот в отношении себя процедуру банкротства или не обанкротился ли в последние три года.

Затраты на все эти операции однозначно лягут на плечи добросовестных плательщиков. При этом проценты по кредитам будут расти, так как в них банки заложат страховку на случаи «ошибок». Так что нагрузку в виде повышенных процентов понесут абсолютно все (суммы страхования, привязанного к кредитам, также возрастут).

«СП»: — Ну, одними только растущими процентами по кредитным продуктам россиян не испугать, они так и так перманентно растут. Пожалуй, вряд ли финансисты согласились бы на претворение закона в жизнь, если бы они не получали при этом еще каких-нибудь преференций.

— Во-первых, в условиях нестабильности финансовой и вообще экономической сферы российские банки стремятся к стабильности и хоть какой-то предсказуемости (прогнозируемости) по выдаче и возврату кредитов, — поясняет Михаил Авдеев. — Помимо банков, выгодоприобретателем является само государство. Ведь процедура банкротства, хоть и будет проходить в судах, но по понятному и упрощенному шаблону. Так государство пытается универсализировать, автоматизировать, минимизировать и ускорить свое участие в этих делах.

Представим себе, что вместо объявления себя банкротом гражданин, взявший ипотеку и не имеющий возможности ее оплачивать, скрывается от банка. Или просто сообщает — у меня денег нет. Что в этом случае делать банку?

Штат юристов кредитной организации готовит исковое заявление, в котором излагаются все обстоятельства и нюансы конкретного дела этого гражданина (все его неуплаты, проценты, переписка с банком, справки, выписки из кредитного дела и прочее). В суде происходит полноценное разбирательство, и судье может потребоваться много заседаний, чтобы разобраться, какое решение принять. А если гражданин еще и сопротивляться будет, писать жалобы (в том числе и на судью), приносить справки о состоянии здоровья, низкой зарплате или отсутствии работы, то рассмотрение может затянуться на годы. Для банка это лишний напряг. Как по времени, так и по затратам на работу юридической службы. С учетом того, что каждый день в России практически непредсказуем в социально-экономическом и финансовом плане, банки хотят определенности. И их понять тоже можно.

Во-вторых, существует единая база должников Федеральной службы судебных приставов. Но в нее заносятся уже признанные вступившим в законную силу судебным решением долги. Также учитываются и возбужденные исполнительные производства. Но это должники, так сказать, признанные де-юре. А вот базы должников, которые, например, перестали платить по свои кредитам, но еще не дошли до «критической» точки взаимоотношений с банком и не стали банкротами, в России пока нет. Думаем, что банки подталкивают государство к созданию таковой. Следовательно, в целом ужесточится режим кредитных историй.

В-третьих, в некоторых ситуациях банку проще отобрать квартиру у заемщика, не способного платить, например, по ипотеке, продать ее и как можно скорее вернуть деньги (пусть и не в том объеме, в котором рассчитывали при одобрении займа). Но в условиях полной нестабильности в финансовом и валютном секторах эти деньги «здесь и сейчас» для банка очень важны. А процедура банкротства гражданина может только облегчить банку путь хотя бы к части средств. Ведь последний сможет их заставить работать на себя, снова «продав» в виде другого кредита. Это важный момент.

И, наконец, в-четвертых, мы считаем, что принятие закона о банкротстве физических лиц — только начало пути, по которому пошли банки. За этим шагом могут последовать и другие, более жесткие.

«СП»: — Например?

— Например, введение новых обязательных видов страхования (скажем, от преднамеренного банкротства или от риска банкротства), наделение банков правом самостоятельного повышения процентов по кредитам или других страховых и страховочных выплат в случае задержек оплаты со стороны заемщиков. Кстати, примером тому служит законодательство США о банкротстве, в которое в 2005 году были внесены изменения, сделавшие его более ограничительными для должников (был принят ВАРСРА — Акт о предотвращении злоупотребления банкротством и защите потребителей). Так легко можно докатиться и до лишения свободы за невыплаченный кредит.

«СП»: — И все-таки, в каком случае гражданин может выиграть от собственного банкротства?

— Гражданин останется в выигрыше, — резюмирует Людмила Грудцына, — если к моменту подачи судебного иска в его личной собственности не будут числиться активы, которые могут быть проданы и за счет которых будет компенсирован кредит и проценты по нему.