Подумать ещё раз о подходе английского театра к русской классике на этот раз дал повод известный режиссёр Патрик Марбер. Как рассказать о тургеневских женщинах? В их ореоле романтического идеализма! Вечная женственность затягивает мужчин в омут страсти. Любящему нет пощады. Любимому нет избавления. Страшнее и трагичнее мучительной любовной страсти - только её отсутствие. Как избавиться от этого сексуального фатализма? По мнению критики, Патрик Марбер оставил все эти трагические вопросы в стороне. В его версии, хотя и остался Тургенев с пьесой "Месяц в деревне", но нет занудного медленного действия. Спектакль «Три дня в деревне», который я увидел в Национальном театре в Лондоне на прошлой неделе – тому подтверждение. Зритель избавлен от деревенской скуки. Всё динамично. Всё на сцене уложено не в месяц, а в три дня. Концепция - нет жизни без любви, жить ради любви - сохранилась, но отодвинута на второй план...
Ну, а что на первом? На этот счёт Ричард, мой английский слушатель, с подачи которого я и посмотрел спектакль, не сказал ничего вразумительного. Для него тема любовь-морковь немножко диковатая. Чего обсуждать? На его взгляд драма в пьесе не тянет на глубокие философские рассуждения. Но я во время сессии гнул своё, пытаясь прояснить что-то большее:
- Вам понравился спектакль?
- Вообще, да. Очень хорошие актёры. Хорошая постановка. Но о чём всё это?
- Значит, не очень?
- Не очень.
- А вашей невесте Джулии понравилось?
- Наверное. Но мы с ней не говорили об этом.
- То-есть, вышли из театра и не говорили об увиденном?
- Нет, не говорили. Но я уверен, она думает также...
- Странно, вы-то год прожили в Москве, в Перми... И, конечно, бывали в театрах? Видели, нашу публику? Мы бы за такой спектакль актёров просто так не отпустили...
- Ну, да, овации, крики «Браво!», вызовы на поклоны, слёзы восторга, цветы...
- Чёртов англичанин! Ничем вас не проймёшь, - пошутил я.
А потом стал думать. Ричард прав. Спектакль хорош. Зрители тоже. Два раза дружными аплодисментами вызвали актёров на бис и отпустили , хотя во время спектакля много смеялись и получили очевидное удовольствие... Лондонской публике далеко до московской. Наш зритель экзальтирован и истеричен. Наша театральная жизнь, также как и вся общественная, гипертрофирована.
Чему удивляться? Десятилетиями театр был отдушиной! Время от времени тут позволялось...
Всё это хорошо известно. Потому вернусь к пьесе Патрика Марбера. Лишь в конце звучит вопрос Натальи Петровны: "Что у меня остаётся с потерей возлюбленного?" Она катается по полу, рыдает, кричит, что не хочет жить... Ответ я подслушал от соседки по креслу справа: «Как что! Остаётся муж, сын...", - недоумевала она.
Впрочем, истерика эта – исключение! А так-то по пьесе весело! Этакое лёгкое, между делом, развенчание загадочности русской души. Мол, никакой загадки нет. Есть романтика взрослых инфантилов и обычная человеческая лень, есть резонёрство без всякого действия... В пьесе Патрика Марбера лёгкий шарж и некоторая абсурдность, на фоне декораций, намекающих на романтику русских просторов... О невозделанности их, дикости и загаженности английский зритель, похоже, не догадывается....
Есть стихия, сдобренная русскими народными и патриотичными песнями, надрывными и печальными. Они звучат в исполнении чёрнокожей актрисы. Что очень непривычно для провинциального русского уха и взгляда - если не расиста, то уж точно настроенного предубеждённо к чужакам, к иным, ко всем тем, кого русские издавна прозывали "немцами" или французами".... В пении актрисы, в походке по сцене, в мимике я почувствовал некоторый гротеск, мягкую пародию, но без издёвки, без осуждения... Кажется, я один заразительно смеялся, выхватывая русские слова... Но никого не заразил, а вызвал недоумение соседей по креслу с правой стороны - англичанина с женой. Русской публики тут просто не было.
Спустя полчаса они случайно оказались в одном вагоне поезда по пути в Фарнборо. Он поднялся со своего места и подошёл поинтересоваться, чему я смеялся? Потому что плохо и неправильно исполняли русские песни на английской сцене? Иностранному акценту? Или почему-то ещё. Я попробовал объяснить, что эти песни, конечно,сюр, и немножко непривычны для русского уха, но и куражны, и забавны, и к месту. Актриса молодец! И в целом такое прочтение тургеневской пьесы очень интересное. И что английский театр прекрасный. И что его актёрская школа (возможно, не режиссёрская!) выше русской. Зритель сдержаннее. И эта сдержанность более здоровая и цивилизованная. И что я не увидел ничего неуважительного к русским, и никакой попытки что-то высмеять в русской ментальности. Что было бы, на мой взгляд, совсем не лишне... Но ничему, что я говорил англичанину, он, кажется, не поверил.
Комментарии