Дневник лейтенанта Горелова. Часть 2. Глава 1

Одиссея Андрея Горелова

I
Жары хотелось?

«19 октября. 12.30. Красное море. Рейд о. Дохлак. Море – 1 балл. Температура - + 37. Облаков нет.
Опять спал только три часа. Не мог заснуть с непривычки.
Осмотрел вид архипелага Дохлак. Несколько пустынных островов. Небольшие серо-жёлтые холмы в очень тёплом море. Растительность пустынного типа. Вода сине-зелёного цвета. Такую жару я испытывал только в Фергане. Но там было сухо. Здесь из-за высокой влажности кажется, что дышать просто нечем. Утром на верхней палубе обнаружились лужи конденсационной воды! Это даже росой не назовёшь.
Внутри главного острова архипелага есть бухта. Её нам не видно. Но известно, что там находится плавдок, в который нам предстоит зайти, и ПМ-129 . Наша, Камчатская! Ещё недалеко от нас на рейде стоит океанский буксир.
Сокотринская птица улетела. Выживет здесь?
Во время утренней приборки шакал Братан-Совимби как всегда носился по верхней палубе, но не учёл этих странных луж. Поскользнулся и переехал на брюхе по луже за борт. К акулам! За ним сиганул Гог. Успокаивало, что автоматчики ППДО рядом были. Шакал плавать раньше не пробовал, но научился мгновенно, а когда к нему подплыл Гог, забрался на его плечо. Выловили Братана у борта рыболовным сачком, как мокрую крысу.
Стоим на рейде. Ждём захода в док. Начали работы по ППР. Чистим ржавчину. На такой жаре – ощущения самые неприятные. В РТД и БЧ-5 есть случаи тепловых ударов. Странно, что бэчепятский парень вырубился. Какая ни есть на корабле хорошая вентиляция, а у них в машине или у дизелей почти всегда Дохлак. Должны были привыкнуть.
Имел столкновение с Миной. Из-за того, что мои бойцы сидели в кубрике на перерыве, когда по кораблю перерыва не объявляли. Пришлось напомнить ему, что существует инструкция по организации работ при повышенной температуре и влажности. Там сказано, что в таких условиях перерывы в работах производятся через каждые пятнадцать минут. Мина заорал, что я занимаюсь самоуправством. Тогда я предложил ему показать, как на такой жаре можно весь день работать физически по сорок пять минут на личном примере, своими ручками, так сказать, а не языком. Я-то с матросами вкалываю! Понимаю, что не царское это дело, но, чтобы знать обстановку, надо бы и самому эту жару испытать.
Мина поступил просто: лично приказал бойцам перерыв прекратить и впредь действовать только по общекорабельным командам.
20 октября. 16.30. Там же. Погода прежняя.
Подошёл «Каличицкий». Заправляет нас топливом и водой.
Жара стала главной проблемой. Ночью спать трудно. Вентиляция справляется на пределе. Только под утро можно было спать, укрывшись простынёй. До этого – только голышом.
Продолжаем вкалывать на верхней палубе. Обеденный перерыв сокращён до тридцати минут. Необходимость этого объясняется графиком подготовки к заходу в Бомбей.
Вообще-то, я – мерзляк. Жару переношу легко. Так я раньше думал. А каково упитанным, вроде Гора, или моего старшего матроса Щупика? И зачем я в Атлантике искал возможность для загорания? Кажется, нынешнего загара на всю жизнь хватит.
В обеденный перерыв устроили купание за бортом. Под дулами автоматов (от акул). Это ужасно! Вода – полуостывший бульон, градусов тридцать! Никакого ощущения свежести. Да ещё солёная сильно, выбрасывает на поверхность, как пробку. В Чёрном море обычно, если просто держаться на воде, без особых движений, то торчишь из воды по шею. А здесь – почти по грудь. Прилагаю фотографию-факт.

Ютовый душ тоже не помогает. После него поры забиваются солью, затрудняется потоотделение. Соль кристаллизуется и действует как множество маленьких линз. Это ещё хуже.
Когда же мы в док встанем?
21 октября. 14.00. Всё там же. + 38.
Похоже, я простыл. И не я один. Сильный насморк и кашель. Это из-за резкого перепада температур внутри и снаружи корпуса и из-за вентиляционных сквозняков.
Работы на верхней палубе продолжаются.
Кажется, замполит начал меня обвеховывать. Не случайна была та беседа у Сокотры. Утром старпом на построении, когда оставили офицеров для объявлений, сделал мне замечание за разговоры в строю, да как-то особенно официально.
Сегодня замполит меня опять вызывал. Сказал, что я своими поступками и словами подрываю авторитет командира БЧ. А это – серьёзное антиофицерское действие. Разговаривал жёстче предыдущего раза. Угрожал дисциплинарными и партийными мерами.
Я ответил, что наша организация работ в условиях такой жары может привести к тяжёлым последствиям для здоровья людей.
А он сказал, что мой либерализм разлагающе действует на личный состав группы и даже всего экипажа, следовательно, подрывает боеготовность корабля и приведёт к срыву поставленной задачи.
Я возразил, что знаю свою задачу и выполню её качественно и в срок. Как и всегда. И не мучая людей. И добавил, что являюсь противником принципа наших некоторых начальников: «Не важно, как вы работаете. Важно, чтобы вы устали!» Готов обсудить это на партсобрании, и очень скоро докажу, что это ИХ действия подрывают боеспособность экипажа».
В общем, не договорились.
Предполагаю, что замполит с Миной ставят мне «минусы» при каждом удобном по их мнению случае, чтобы в нужный момент предъявить всё оптом. Ничего, меня прижать не просто.
Сейчас обеденный перерыв. Слушаю по своему «Юпитеру» музыку из балета «Спартак». Копирую свой конспект по мед. подготовке. Тема: «Профилактика случаев перегрева организма в условиях службы в тропической зоне и при повышенных температурах». Руководящих документов по этой теме у меня под рукой нет. Но в конспекте есть на них ссылки. Сейчас пойду, завизирую конспект у доктора. Он удивится, но что-нибудь придумаю. Если прямо ему мой план открыть, может сдрейфить.
Что-то у нас в кают-компании мрачновато стало. В смысле общения. Раньше, как правило, о чём-нибудь, да говорили. А в последние дни – тишина. Да и аппетит в жару никакой.
16.30. Только что я вернулся из поездки внутрь острова. Ходил старшим на барказе. Отвозили механика по делам на ПээМку. Она стоит рядом с доком. А в доке, оказывается, стоит какой-то скр 159 проекта . Это из-за него нас туда не ставят. У местных с ПМ узнал, что график работ на этом скр сорван, и что стоять ему в доке ещё неделю, не меньше. Вот это радость! Выходит, мы на этой жарюге простоим неделю, а только потом зайдём в док. А в нём, кроме осмотра днища, ещё и очистка корпуса от обрастания предусмотрена как всегда. Силами экипажа. А стоять в железном брюхе плавдока куда «теплее», чем на воде. Если можно представить, что может быть ещё теплее.
Что же это получается? А получается, что к сроку, на который намечен наш отход от Сокотры в Бомбей, мы не успеваем даже теоретически. Хорошенькая новость! Тогда зачем же мы так рьяно драим ржавчину, помирая от жары? Даже не знаю, рассказывать ли эти новости нашим на корабле. Ведь женатики надеются, что после Бомбея мы сразу двинем во Владивосток.
19.30. Сегодня во время подведения итогов я продолжил реализовывать свой план ответа замполиту. В присутствии нескольких свидетелей подал рапорт по команде на имя командира корабля, в котором докладываю, что нами (в смысле командованием корабля) нарушаются требования руководящих документов по организации работ в условиях повышенной температуры, что может привести к соответствующим последствиям. И предлагаю изменить дневной распорядок работ в соответствии с рекомендациями врачей. В качестве приложения – конспект, утверждённый доктором.
Будем ждать реакции.
После ужина, слава богу, работ нет. В кают-компании начался чемпионат корабля по домино, то есть по «козлу». Мы играем в паре с Шурой. Первый «матч» выиграли у Гора с Чекистом – 3:2. Это несмотря на попытки Гора отвлечь нас от хода игры. Он рассказывал о том, как во время учебного похода курсантов ЧВВМУ в Колумбию они ходили на сход пятёркой, отклонились от рекомендованного маршрута, забрели в бедный район и, чтобы не опоздать из увольнения, поехали в порт на городском автобусе, что тоже запрещено было делать. И их чуть не побили местные мачо, приняв за американцев. Но когда поняли, что перед ними не «гринго», а «совьетико», возникла маленькая стихийная демонстрация советско-колумбийской дружбы. Ну, Гор-то умеет излагать. Но больше всех ржал Чекист! Это их и сгубило. Мы с Шурой этот рассказ ещё в Петропавловске-Камчатском от Гора слышали.
Начал акварель с пейзажем ночной Сокотры и восходящей Луны. Попытаюсь воспроизвести, что же я там увидел. Начал читать «Таис Афинскую».
22 октября. Всё там же. Прохладнее не стало.
09.00. Дождался реакции царья. На подъёме флага объявлено, что распорядок дня изменён: подъём – в пять утра с последующим сдвигом всего распорядка. Это чтобы работы начинались до начала самой жары. После подъёма – завтрак, потом – работы на верхней палубе с перерывом на подъём флага. А после обеда – работы по двадцать минут с пятиминутными перерывами. Отбой, соответственно, на час раньше обычного. ППР производить посменно, без ущерба для корпусных работ. Да, ещё вахтенным ППДО разрешили стоять без касок.
Хоть и частично, но результат достигнут. Но им ещё придётся конкретно на мой рапорт ответить. По уставу положено.
Вот только вставать рано я не люблю.
И ещё. С сегодняшнего дня в обеденные перерывы начинаются выезды по подразделениям группами по несколько человек на риф, который недалеко. На отдых. Там кораллы, купание и рыбалка.
В конце объявления, как обычно: «Вопросы есть?» Я спросил: «Когда в док встанем?»
Царь ответил: «Своевременно. Или несколько позже»…
13.40. Опять купались с борта. Первая партия отдыхающих отправилась на риф.
Как-то проще стала переноситься жара. Видимо адаптируемся.
16.30. Половина юта завалена привезёнными с рифа трофеями. Это сушат кораллы.
22.40. Стою на вахте. На градуснике - +33. Кажется, стало прохладнее?
Слушаю потихоньку по радиопеленгатору из штурманской концерт группы «Чикаго». Рисую Луну на Сокотре.
Вечером смотрели «Океан». Выиграли у старпома и доктора 3:2.
Перед вахтой заходил в наш кубрик. Ребята здорово устают. Почти одно желание осталось – поваляться в покое. На фильм и то почти никто не пошёл.
23 октября. 18.00. Там же. Опять + 38. Днём было больше сорока. А в Москве сейчас +10.
Выходной день сегодня отменён. График работ!
Работы на корпусе были только до обеда, до пика жары. Всё равно жарко. Очень много пью воды. Появилась первая мечта на отпуск: накупить много банок самых разных соков, и чтобы они стояли на кухне.
После обеда – опять работы на корпусе. Правда, по новому распорядку, по двадцать минут. О ППР как будто забыли.
О моём рапорте пока ни слова.
В перерыве ходили на шлюпках на риф. Интересно, конечно. Народ занимался поиском кораллов и подводной охотой. Я только смотрел. Глубина совсем небольшая. От двух до трёх метров. Нырять легко. Дно похоже на черноморское, на «скалки» у Херсонеса. Такие же огромные камни, покрытые зелёно-бурыми водорослями. Только здесь это не камни. Под водорослями – кораллы. Если покопаться, можно найти очень красивые. Но, чтобы они таковыми стали, их долго нужно вымачивать, отбеливать и сушить.
Самое интересное на рифе – это коралловые рыбки. Их много, все мелкие и самых ярких расцветок. Точно в клубе кинопутешествий. Ни одной крупной рыбы не видел.
Наши шлюпки охраняли место купания от акул. На всякий случай. Говорят, риф слишком мелкий для крупных акул, а маленькие человека боятся.
Я вернулся без добычи.
21.30. Сегодня не рисовал, и не играли в козла из-за моей вахты. Пропустил первую серию «В начале славных дел».
Книгу почитал. Вахты здесь совсем скучные. Кроме руководства распорядком дня, отправки-приёма плавсредств, ничего нет.

24 октября. 21.30. Там же. Погода прежняя.
Дни стали похожими друг на друга. Ничего нового. Со ржавчиной заканчиваем. Скоро красить надо будет. А как можно красить до постановки в док?
Мина и Замполит пока не пристают. Мины вообще чего-то почти не видно. Только на построения выходит. Кажется, тоже простыл. В козла не играет. Интересно, кто бы с ним в паре играл?
Смотрели вторую серию «В начале славных дел». Проиграли Думу и Пете Задерею 2:3. Они теперь лидеры.
25 октября. 21.40. Там же. Всё то же.
Самое интересное событие за день – игра против командира. Но, всё по порядку.
На рейд Дохлака пришла «Тамань». Только штаба на ней нет. Штаб на «Таллине», стоит в Адене. Разговоры об отмене индийского похода в «низах» стали обычным делом.
Смотрели «Тегеран-43». Очень хороший фильм. Но очень печальный.
Так вот, играли в козла против Царя и Лыс. Я за игрой набрался духу и спросил, как там мой рапорт? А Царь ответил спокойненько: «Тебе, лейтенант, что, склока нужна, или результат?»
Я, конечно, смекнул: «Вопросов не имею!»
При счёте 3:0 в нашу пользу Лыс. ушёл заступать на вахту. Матч отложили на потом. Мы на радостях взялись играть ещё. И продули Лох. и Скрябу 1:4!
26 октября. Да скажут же нам, или нет, что происходит?
Там же. Температура + 42.
В док не встаём.
Подготовка корпуса к покраске закончена. Сегодня я официально доложил об этом Мине. Первым на корабле. Шура завершил работы на полчаса позже. У него площадь работ гораздо больше моей. Мина привёл старпома. Тот обошёл наши заведования. Накопал «жуткие» замечания. Через двадцать минут мы доложили об их устранении. К 16 часам большинство других объектов на корабле закончили работы.
Можно краситься. А зачем? Да и не разрешают красить!
Уже не знаю, что говорить людям, какие задачи ставить, как объяснять происходящее.
Зол, как собака. Ни рисовать, ни читать не могу.
За эти дни я похудел на четыре килограмма. Сегодня же взвешу всю группу.
27 октября. 11.00. Там же. Сегодня поставлен рекорд утренней температуры - +43!
На разводе на работы поставлена задача: устранять замечания по корпусным работам, готовиться к покраске корабля. Какие замечания?
Пришлось бойцам откровенно признаться: не знаю я, что делать! Сидите на объектах. Имитируйте бурную деятельность. Найдёте, что сделать полезного для заведований – отлично! Потом меньше работы будет. Старайтесь это полезное отыскать в тени.
21.40. День прошёл как обычно.
На подведении итогов нам довели документы, присланные из штаба флота. Во Владивостоке и в Стрелке объявлен оргпериод на МЕСЯЦ! Из-за всплеска количества неуставных взаимоотношений и аварийности. Сходы с кораблей и выход в город запрещены. Ясаков лично контролирует этот запрет. Приказано пересдавать курсовые задачи. Террор!
Нет, не хочу туда.
Наши начальники снова за своё. Раз там террор, значит и мы здесь «бездельники», «серые, как штаны пожарника»! Мы-то что сломали, кого обидели?
В связи с этим спектаклем никто из лейтенантов в кают-компании после ужина не остался.
28 октября. 16.30. С утра производим покрасочные работы. Значит ли это, что в док встанем в ходе покрасочных работ. А и будет ли он, док?
21.00. Сегодня было рекордно «холодно». Всего 34 градуса. Изрядно покрасили.
Вечером доигрывали матч против командира и Лысенко. Мы и играть-то не хотели. Нет настроения. Они выиграли у нас оставшиеся две партии. Итого 3:2 в нашу пользу. Тогда командир потребовал сыграть принципиальный матч-реванш. Вне сетки чемпионата. Тут мы с Шурой собрались и выиграли у них 2:1!
29 октября. 13.00. Свершилось!
Нет, мы не зашли в док. Мы снялись с якоря и, продолжая докрашивать борта и надстройки, пошлёпали на выход их Красного моря. К Сокотре. Стою первую штурманскую вахту. Наслаждаюсь встречным ветерком у пилоруса на командирском мостике.
Море – 1 балл. Облачность – 3 балла. Температура воздуха - 37 градусов выше нуля. На ходу почти не жарко!
Причин изменения планов не объяснили. Лейтенантство, посовещавшись в узком кругу, решило, что настоящей необходимости ставить нас в док и не было. Не помешало бы, но обстановка не позволила. СКР там застрял. Специалисты и так знали, что Рибейру мы прошли без потерь. Это нам вместо оргпериода.
Теперь, может, и в Индию сходим. А оттуда – домой?
30 октября. 13.30. Аденский залив. Море – 2 балла. Облачность – 5 баллов. Температура воздуха - + 30
Идём совсем и не в Бомбей, а в Аден. Это практически по дороге к Сокотре. Говорят, всего на три дня, для отдыха экипажа. Видимо, где-то в штабах о нас заботятся больше, чем собственные начальники.
Первая ночная вахта как всегда была тяжёлой. Днём прошли Баб-эль-Мандебский пролив. В нём нас караулил французский тральщик. Проводил нас миль сорок.
Заканчиваем покрасочные работы.
Час назад у меня опять случилась летняя болезнь, правда в какой-то лёгкой форме. Стою вахту дальше. Придётся на Сокотре показаться офтальмологу.
Вахту опять стою с командиром. Странно, на вахте он совсем другой человек. Про свои холостяцкого времени подвиги рассказывал. А там, на Дохлаке… Ну Царь,.. царь Иван Васильевич… Может, его бытовуха портит?
Мина резко выздоровел. Сегодня опять прогнул меня на ночной обход вместо себя. Уже все знают, что штурман имеет возможность отлучиться на полчасика. Я не возражал. Пока топор войны зарыт. Не дам им повода для лишней галочки.
23.00. Море – 2 балла. Облачность – 2 балла. Температура - + 32.
Встали на якорь в семи милях от побережья Йемена, недалеко от Адена. Завтра начнём заход туда.
Здесь, рядом с нами стоят танкер «Интернационал», СРЗК «Челюскин» и тральщик «Акустик».
Верхи разбираются, кто здесь из нас старший. Ещё разбираются с предстоящей погрузкой продовольствия. Оказывается, часть продуктов для нас – на танкере, а часть – на «Челюскине».
31 октября. 23.00. Внутренний рейд Адена. Безветрие. Ни облачка. Днём было +35 градусов. Прохлада опять откладывается.
Кем же этот дурдом был запланирован?
Вчера вечером отбоя в обычное время не случилось. Пришвартовались к «Интернационалу» и начали приём топлива и воды. К нам пришвартовался «Акустик». Стали ждать, пока решат, какое продовольствие грузить. В 0.30 начали погрузку продуктов. На танкер в трюма попали естественно – мы, то есть моя группа. Закончили грузить в 2.30. Легли спать. В 3.00 поднялись по авралу, чтобы отдать «Акустик». Легли спать. В 3.30 поднялись по тревоге, чтобы отшвартоваться от танкера. Отшвартовались. Легли спать. В 4.45 была сыграна тревога для начала движения на внутренний рейд.
На якорь у набережной Адена встали в 5.40. Легли спать.
В 7.00 – подъём. Перешвартовались на бочки. Приняли к борту «Челюскин». После этого до обеда была большая приборка. Готовились к приходу гостей.
Сразу после обеда начали приём продовольствия с «Челюскина». Засыпали шкафуты крупой. Сделали приборку. Потом обсыпались мукой. Сделали приборку. Потом грузили на правый шкафут деревянный контейнер с новым компрессором для холодмашины. Контейнер вскрыли, доски и щепки разбросали. Убрать не успели. Ужин начался. После него – помывка в душе свеженькой водичкой. После душа – «Белое солнце пустыни» на баке. Ну, думаю, конец таки дурдому! Ан нет!
В 22.00 Царь вспомнил о досках и щепках. Опять приборка. Угомонились вот только что. Еле до каюты дошёл! Сил нет.
При всём этом царьё, подгоняя нас, обзывалось всяко: «Бездельники! Совесть потеряли!»
Хороший денёк, правда? «Отдых экипажа».
Но за день кроме кинофильма ещё одно приятное событие случилось.
В обеденный перерыв (если эти двадцать минут можно назвать перерывом) в нашу каюту забрело разлапистое непарнокогтистое нагломордое животное повышенной пушистости и трёхцветной масти.
Это – кошка с «Челюскина». Зовут Машкой. Я слышал, что коты и кошки на кораблях не живут. Якобы не выживают из-за влияния противоминных систем размагничивания. Действительно, наш Васька, приходивший на «Ревностный» в Балтийске, перед выходами в море всегда с корабля сбегал. И на боевую службу, само собой, не пошёл. А на «Челюскине» никаких таких систем нет. Вот и живут на нём две кошки и кот. Живут себе, не дохнут.
Так вот зашла эта самая кошка, обнюхала всё по-деловому, посидела у меня на коленях минуты три, поурчала. Чувствую, надо чем-то угощать. А нечем! Пришлось нести скотину на камбуз. Оттуда она благополучно вернулась на «Челюскин».
Интересно, где Братан-Совимби?
2 ноября. Рейд Адена. Море – штиль. Ясно. + 33.
16.30. Стою вахтенным офицером. Вахта на якоре в иностранном порту – не самое спокойное дело. Но всё же есть свободные минутки. Два дня не писал дневник. Сейчас постараюсь заполнить пробелы.
Прежде всего об Адене.
Мы стоим в бухте, похожей на Северную в Севастополе, только она шире и короче. Стоим напротив старой части города. Она расположена у подножья высокой горы, даже скалы. За этой горой – новый город. Судя по карте. Я там не был.
Нам видны остатки, видимо, старой английской крепости с башней очень похожей на уменьшенную копию Биг Бена. А также одно- пятиэтажные дома постройки, кажется, годов пятидесятых. Дальше в сторону суши – какие-то промышленные сооружения, нефтехранилище, дорога и холмистая пустыня. Очень мало растительности. Правда, в самом городе, как позже выяснилось, зелень всё же есть, особенно у здания местного университета.
Улочки в городе узкие, народу немного. Кажется, что все занимаются торговлей и мелким ремеслом. К нам относятся без энтузиазма, только как к потенциальным клиентам. Видимо, к русским успели привыкнуть, поскольку все лавочники знают минимум торгово-обменных терминов и матюги, которыми пользуются совершенно не к месту.
1 ноября с утра к нам приходили всякие официальные лица, наши посольские и местные, городские и военные. Это недолго. Визит наш неофициальный. Потом начались наши сходы в город. С этого момента дурдом резко умер. Начальники загорелись приобретательством или, как здесь говорят местные на английский манер, «шоппингом». Наконец мы зашли в то место, где можно много чего купить. А денег-то у нас немало! Скоро шесть месяцев, как мы в море. Валюта натикала. В данном случае - йеменские динары.
Я со своей пятёркой в город ходил дважды. Некоторые ещё больше. Но, честно говоря, двух раз вполне хватило. Походили по твёрдой земельке. Посмотрели город. Купили всякую мелочь, конечно: китайские перьевые ручки, сувениры, косметику в подарки родственникам и знакомым. Но главное - купили то, о чём мечтали! На территории порта есть магазин «Фришоп» (зона свободной торговли). В нём продают высококачественные товары без таможенных наценок. Поэтому цены приемлемые. Мы с Шурой на пару купили ему магнитофон «Акаи» (кассетный, двухдечный), а мне – проигрыватель «Акаи». Для моих домашних пластинок. Машина изумительная! Шуре покупка обошлась в 207 долларов, а мне всего в 104.
Вобщем, много кто чего приобрёл. Но, главное, на корабле появились десятки кассет и пластинок с новой западной музыкой. Начался музыкальный бум. Кассеты и пластинки переписываются, обмениваются и т.п. Удивительно, но даже Замполит этим же занят. Это я от Гороха по секрету узнал. Может, это только в свете новостей из газет?
Что ещё? Мне не повезло попасть в новый город. Шура ездил с экскурсией. Говорит, там совсем другой, более современный и молодой город.
Никаких дурацких вводняков не было. Всё по распорядку. Вечером – кино. Воды навалом. Свежие овощи и фрукты.
А на «Челюскине» случилась среди матросов драка. Трое потерпевших. Говорят, там у них суровая годковщина.
Машка приходила к нам охотиться на крыс. Ловкая зверюга! Поймала!
Завтра с утра – снова в море. Говорят, в Аден зайти, может быть, придётся ещё не раз. Женатиков это не радует».