ГЕТЕРА ФРИНА - ИДЕАЛ КРАСОТЫ АНТИЧНОЙ ГРЕЦИИ

. [more]


Фрина (Frina)(ок. 390 г. до н. э. — ок. 330 г. до н. э.) — знаменитая афинская гетера, бывшая натурщицей Праксителя и Апеллеса. Пракситель изваял по ее подобию знаменитую Афродиту Книдскую, а Апеллеса она вдохновила на изображение Афродиты Анадиомены.

Афинская куртизанка Фрина – одна из самых известных женщин античности. Она не правила царством, как Клеопатра, не сжигала города, как Таис, не вела бесед с мудрецами, как Аспазия. У нее была только красота, но этого хватило, чтобы навсегда войти в историю.



Пракситель Голова Афродиты (копия)

Фрина не была уроженкой Афин, ее родина – скромная Феспия. Настоящее имя — Мнесарет ( «Помнящая о добродетелях»). За какие провинности эту красавицу прозвали Фрина (по-гречески «жаба») неизвестно. Историки утверждают, что в Древней Греции так называли женщин из-за желтовато-бледноватого для смуглых греков оттенка кожи, это имя использовалось и другими гетерами до нее.

Девушка была от природы наделена столь совершенной красотой (особенно изумляла фигура), что просто обязана была переехать в Афины.


[more=Читать дальше]

Она была дочерью состоятельного врача Эпикла, была образована. Почему Фрина стала куртизанкой и как оказалась в Афинах – история тоже умалчивает.
По одной версии, ее отец был замешан в политическом перевороте, стал изгнанником, а дочери изгнанников обычно пополняли ряды проституток.
По второй версии, Фрина сама сбежала из дома, желая избежать судьбы провинциальной гречанки: раннее замужество, куча детей, домашняя работа.
Поэтому Фрина поехала в Афины, чтобы стать гетерой (что в переводе означает «подруга»), ведь им разрешалось то, что было запрещено остальным женщинам – разговаривать с незнакомыми мужчинами, ходить в откровенных нарядах, пользоваться духами и косметикой. В Афинах прелести Фрины оценили по достоинству: она стала возлюбленной многих значительных людей, в том числе и упомянутых Апеллеса и Праксителя.



Апеллес Фреска "Афродита Анадиомена" (фрагмент) Помпеи

Фрина назначала цену своим клиентам не по таксе, а в зависимости от того, как она к ним относилась: как-то ей весьма не понравился царь Лидии, и она назвала ему совершенно абсурдную и невообразимую сумму. Он уплатил её, но потом ему пришлось поднять в своей стране налоги, чтобы восстановить бюджет. К Диогену же она снизошла безо всякой платы, поскольку восхищалась его умом.

Благодаря признательности своих возлюбленных Фрина приобрела такое значительное состояние, что когда Александр Македонский разрушил стены Фив (336 год до н. э.), она предложила горожанам отстроить их заново на свои средства, но при условии, что на них будет установлена памятная доска: «Фивы были разрушены Александром и восстановлены Фриной», но фиване отклонили это предложение.

К 25 годам Фрина была состоятельной женщиной, купила дом, обзавелась рабами, устраивала пиры. У нее был дом, как у очень богатого афинянина, двор, украшенный галереей из колонн, со скульптурами и картинами, с садом и с бассейном, вместо цистерны с водой. Она могла бы уже оставить свое ремесло, но ей важно было оставить за собой право называться самой желанной женщиной Эллады. Ее ночь для жаждущих ее любви стоила целое состояние.



Густав Буланже Фрина 1850 г.
Франц фон Штук Фрина

Притом Фрина отличалась непривычной стыдливостью, и обнаженной её увидеть было практически невозможно: общественные бани она не посещала, одевалась в плотные, а не прозрачные одежды, прикрывала волосы, прятала запястья, да и мужчин наедине предпочитала принимать в темноте.



Уильям Тёрнер «Фрина в образе Венеры направляется в публичные бани» 1838 г. галерея Тейт.

Поэтому картина «Фрина в образе Венеры направляется в публичные бани» Уильяма Тёрнера - абсолютно придуманный сюжет, благодаря неаккуратному обращению автора с античными источниками.

Только дважды в год, на Элевсинские и Посейдоновы мистерии она вставала в портике храма обнаженной под восхищенными взглядами собравшихся, а затем, распустив волосы, шла через толпу в море, чтобы воздать почести богам, уподобляясь рождающейся из пены морской богине Афродите. Этот ритуал стал сюжетом для картины Генриха Семирадского.



Генрих Семирадский «Фрина на празднике Посейдона в Элевсине» 1889 г. Русский музей

Празднество Посейдона в разгаре. Заполнившие площадь веселые и нарядные афиняне любовались украшенным храмом, статуями, юными девушками в цветочных венках. Мужчины с нетерпением ожидали главного события праздника - появления богини Афродиты, роль которой должна была исполнить знаменитая гетера Фрина.
Гул толпы внезапно смолк, воцарилась тишина: в портике храма показалась прекрасная молодая женщина. Медленно спустившись по ступеням, она сбросила с себя одежды.

Тихий вздох восхищения пронесся над толпой. Красота Фрины была столь совершенна, что на мгновение зрителям почудилось, будто сама Афродита спустилась к ним со своего сияющего Олимпа.
Высоко подняв голову, спокойно и грациозно прошла она к морю сквозь расступившуюся с благоговением толпу. Затем, погрузившись на мгновение в волны под восхищенные крики зрителей, она вышла на берег, словно рожденная из морской пены богиня.

«Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени …» - c таким подъемом начинал в конце 1886 года Генрих Семирадский свою новую картину.

Художник стремился воплотить в красках образ идеальной красоты. Подобно Пигмалиону, он влюбился в свою Галатею - Фрину, оставив все назидательные сравнения за рамой огромного полотна.

Сцена, запечатленная Семирадским, разворачивается на фоне напоенной солнцем южной природы. Пейзаж в картине - один из лучших в творчестве художника. Работая над ним, он специально ездил в Грецию, в древний Элевсин, где много веков назад устраивались знаменитые мистерии. Фигура Фрины вместе с окружающими ее служанками четко вырисовывается на фоне залива, покрытого гребешками волн с парящими над ним чайками, узкой полоски гор острова Саламин и массива голубого неба, затянутого легкой мглой.

Женский образ, созданный Семирадским, величественен и спокоен, Фрина буквально излучает благородство, и в ее поступке не ощущается ничего предосудительного. Образ Фрины - один из самых восторженных гимнов женской красоте в изобразительном искусстве.



Нина Силаева Фрина

Как рассказывают антики, однажды сцену вхождения Фрины в море увидел Апеллес, знаменитый художник, и загорелся идеей написать ее обнаженной. Как! Чтобы ее сокровенные прелести видели все и не платили ей?!

- На картине ты предстанешь не просто обнаженной, что уже новость, а самой богиней Афродитой! - заявил Апеллес.
- Но и богинь в мраморе изображают в пеплосе.
- Легкий, прозрачный покров... Надо сбросить, как в море ты сбрасываешь покрывало и предстаешь воочию богиней!
- Правда?! Только тебе придется заплатить немалую сумму.
- А я-то думал, ты обрадуешься и заплатишь мне немалую сумму.
- За что?
- А я за что? Я же прославлю тебя на все времена.
- Ты за то же, что и другие, за лицезрение моего тела во всех нежных и изумительных по красоте и прелести изгибах. Именно за это я беру большие деньги. А за обладание - проще заплатить оболами первой смазливой шлюхе, и все дела.
- Хорошо, я заплачу. Ведь иначе ты картину оставишь себе.
- Ты заплатишь и еще сделаешь меня богиней воочию? Хорошо иметь дело с художниками!

Помпейская фреска «Афродита Анадиомена» была картиной Апеллеса, написанной им для храма Асклета и изображала новорожденную богиню, выходящую из волн. Апеллес владел эффектом светотени и перспективой (в рисунке), вероятно, как и другие художники, но изображаемым им фигурам была присуща особенная грация, по свидетельству древних. Фреска не сохранилась. Кроме того, в качестве предполагаемых натурщиц называют не только Фрину, но и Кампаспу, но поскольку этот пост посвящен Фрине, будем считать, что это была именно она.



Апеллес Фреска "Афродита Анадиомена" Помпеи

В это же время она обратила внимание на скульптора, который в поте лица трудился в своей мастерской, разумеется, во дворе дома под открытым небом. Его звали Пракситель.



Пракситель

Он родился в Афинах около 390 года до н.э. Сын скульптора, тоже стал скульптором и детей своих обучал искусству ваяния. Пракситель еще при жизни был непревзойденным мастером грации тела. Среди его известных работ – «Апполон Ликейский», «Артемида Браврония», «Гермес с младенцем Дионисом».



Пракситель Аполлон 330 г. до н.э
Пракситель Гермес с младенцем Дионисом 330 г. до н.э Олимпия

Конечно, он тоже давно заметил Фрину, вполне возможно, был знаком с Апеллесом и видел «Афродиту Анадиомену». Он был уже известным скульптором. Фрина, обретя славу, решила принести в дар родному городу работу афинского скульптора и заглянула к нему.

Когда красавица желает заполучить что-то от мужчины, даже просто заказать скульптуру, разумеется, чем-то особенную, вольно или невольно пускает в ход свои чары. Пракситель в это время заканчивал работу над статуей стройной и статной женщины, по телу которой струились легкие складки пеплоса (покрывала). Нет сомнения, это Афродита. Фрина даже заметила некоторое сходство между богиней и ею.



Амос Кассиоли Фрина в мастерской Праксителя

- Пракситель! - воскликнула гетера с улыбкой восхищения. - Почему Афродита похожа на меня?
- В самом деле, похожа! - изумился скульптор. - Но это ты похожа на богиню, которая являлась здесь, когда я от усталости смыкал глаза и видел ее всю в полусне.
- Ты хочешь сказать, что видел саму Афродиту, а не меня в полусне?
- Я видел ту, о ком думал, обтесывая резцом мрамор. Тебя я видел лишь издали и на картине Апеллеса. Я впервые вижу тебя во всей твоей стройной женственности и красоте, излучающей сияние любви и восхищения.
- А не хочешь увидеть меня обнаженной?
- Если ты сама этого хочешь, чтобы я воссоздал твою красоту в мраморе.
- И я должна за это заплатить?
- Нет, заплачу я.
- Как натурщице? И еще захочешь моей любви, как Апеллес?
- Нет. Я женат. У меня дети. Они здесь. Только спрятались от смущения и радости.
- От смущения и радости?
- Как же! У нас в мастерской Фрина. Они видели тебя, как ты выходишь из моря. Они уверяют, что ты Афродита и есть.
- Пракситель! Буду я твоей натурщицей, если хочешь, как богиня, выходящая из моря.
- О боги!
- Только уговор... Денег за это я не стану у тебя брать; а ведь ты захочешь большего, это неизбежно, поэтому я боюсь разорить твою семью. Но однажды я потребую с тебя твою лучшую скульптуру, чтобы принести ее в дар моему родному городу.
- Прекрасно!



Пракситель Афродита Косская
Пракситель Афродита Книдская (копия)

Пракситель впервые дерзнул изобразить женскую фигуру Афродиты полностью обнажённой. В те времена в Элладе обнаженное тело богини было абсолютным табу.
Греческие художники до Праксителя изображали в таком виде только гетер. Создав обнаженную Афродиту, Пракситель сделал очень смелый шаг, продемонстрировав современникам, что это не только величественная богиня, но и прекрасная женщина.
Таким образом, Пракситель создал свою Афродиту в двух вариантах – одетом и обнаженном. Целомудренная версия приглянулась жителям острова Кос (эта Афродита стала Косской), а на обнаженную долго не находилось покупателя. В итоге ее приобрел купец из малоазийского города Книд (отсюда название – Книдская) и передал ее в храм Афродиты. Надо сказать, эта - вторая статуя ценилась намного выше, и Книд даже отказался уступить ее царю Вифинии Никомеду в обмен на прощение огромного долга.
Сами статуи, конечно, не сохранились, подлинник обнаженной Афродиты был уничтожен римлянами, но существуют повторы и копии.



Пракситель Афродиты Книдские (копии)

Лукиан устами своего персонажа говорит об этой статуе, глядя на нее со спины:

«О, Геракл! Какая соразмерная спина! Какие полные бока – как раз по ладоням, обнимающим их! Какой красивой линией изгибаются мышцы ягодиц! Они и не прилегают слишком плотно к костям, и не расплываются в чрезмерной полноте и тучности. А как сладостна улыбка этих ямочек, запечатлевшихся по обеим сторонам бедер!»



Афродита Книдская (вид сзади)

Однажды Пракситель в знак своей любви и в благодарность за то, что гетера вдохновила его на создание Афродиты, сказал Фрине, что она может выбрать любую из его работ в мастерской.
Гетера спросила: «Какая из них самая лучшая?», но скульптор отказался отвечать. Фрина замолчала, но через несколько дней к художнику на улице с криками прибежал раб-слуга: «В вашей мастерской пожар!».
«Если сгорят Сатир и Эрот, я погиб», — начал рвать на себе волосы скульптор, но тут Фрина призналась, что это была выдумка, и сказала, что она забирает себе именно «Сатира» и «Эрота».
Статую Эрота она подарила родному городу Феспии, где её и показывали несколько веков, пока Нерон не увез её в Рим, где она погибла при пожаре.

Есть греческая эпиграмма, в которой сам Эрот говорит:
«Фрине он мной за любовь заплатил, и любовные чары
Я не стрелами отнюдь, только лишь взглядом дарю».

Чтобы отвадить поклонников, она подняла цены, и в это время влюбился в нее оратор Евфий, сбрил бороду, помолодел и домогался любви гетеры, готовый выложить все свое состояние.
Фрина высмеяла его, Евфий обиделся и подал на гетеру жалобу в афинский суд с обвинением в нечестии (самое тяжкое обвинение - в оскорблении богов и вообще в безбожии, что влекло к изгнанию или к смертной казни).

Причиной всему стала опять-таки Афродита Книдская.
Слава Афродиты Книдской мгновенно распространилась по всей Эгеиде и Средиземноморью, а с нею и слава Праксителя и Фрины.
«Афродита Книдская» (350—330 гг. до н. э.) была самой знаменитой статуей богини любви во времена античности и привлекала множество паломников.
Современники свидетельствуют, что тысячи паломников молитвенно простирали руки в книдском святилище Афродиты, восклицая:
«Прекрасная Афродита, божественна твоя красота!»
Тысячи людей любовались и восхищались красотой Фрины. Поскольку Фрина была куртизанкой, в обществе разразился скандал.

Оратор Евфий (Евтиас), её отвергнутый поклонник, обвинил гетеру в безбожии (340 год до н. э.). Ее обвиняли в оскорблении установленного культа и желании ввести в государстве поклонение новым богам, в том, что она оскорбляет величие Элевсинских мистерий, изображая их в превратном виде, а также постоянно развращает самых выдающихся граждан республики, "отвращая их от службы на благо отечества".

Фрина прибежала к Праксителю, который в пылу работы обо всем забыл.
- Ах, что случилось, Фрина? - рассмеялся он.
- Забыл! Не помнишь, завтра суд?
- Конечно, помню. Тебя несчастной видеть не приходилось мне.
- Еще смеется! Да, мне обидно; я сердита; но плакать я не стану, если даже приговорят меня такую к смерти. По крайней мере, никому не будет до смеха и острот.
- Ну, это слишком. Не допустят боги.
- Изгнанье - лучше? Да, это же позор и стыд, - и с тем покинуть мне Афины? В таком неправом деле лучше смерть! - решительно заявила гетера.
- Прекрасно, Фрина! В тебе Афина, я вижу в яви, проступает ныне, - загляделся Пракситель на чудесную модель.
- Я жрица Афродиты и Афины? В том есть резон, ты прав. В характере моем нет слабости обычной, как у женщин, и деньги платят мне не за утехи, а за пленительную прелесть красоты богини, точь-в-точь, как за твои работы.
- Ох, Фрина, нас город развратил... Но что и стоит, кроме красоты, в которой обретаем мы бессмертье? Не я, не ты, а вся Эллада с нами.
- Бессмертие! А зачем позор изгнанья?
- А могут ведь назначить крупный штраф.
- Деньгами откуплюсь? Куда уж лучше. Ведь это же к веселью афинян! Как ни крути, не избежать стыда.
- Но оправдание тоже едва ль возможно, - Пракситель задумался. - Я знаю город слишком хорошо, свободный и благочестивый страшно.
- Здесь любят заступаться за богов, как будто боги сами беззащитны.
- Сам Фидий обвинен ведь был в нечестии, творец Афины в золоте и бронзе, создатель фризов Парфенона. Боги! И я боюсь за новшества свои.
Фрина, рассмеявшись невольно:
- Что снял с меня одежды, чтобы увидеть нагую прелесть, красоту богини?
- И, зачарованный, я не решился прикрыть слегка божественную прелесть легчайшим пеплосом, как повелось, и Афродита вдруг нагой предстала, из моря выходящей в день рожденья, или придя на берег для купанья, - и в этом было чудо, как в явлении перед смертными богини красоты.
- И это чудо сотворили мы? Твоя заслуга - это безусловно; а в чем же я повинна? В красоте, что от богов, как все благое? Нет! Пусть афиняне посмеются всласть над Евфием. Ведь все хорошо знают, что я твоя возлюбленная, кроме служения тебе ж твоей моделью; ты знаменит, ты слава афинян; и ты не выступишь в мою защиту?
- Владею я не словом, а резцом... И я ж тебя подставил Афродитой, - Пракситель решается. - Когда ты думаешь, что я сумею тебя спасти, изволь. Я жизнь отдам за жизнь твою, как эллины за красоту Елены.
- Пракситель! Ты прекрасен, как твои творения из мрамора и света. Я счастлива впервые не собою, а лишь тобою и твоей любовью.

...В этот день возбужденная толпа стала собираться у Акрополя с раннего утра. Ждали суда над знаменитой гетерой Фриной. Расстроенный Пракситель пришел к Акрополю еще до рассвета. Но для защиты Фрины нужен был не скульптор, а оратор, обладающий знаниями законов и силой убеждения.



Жан Леон Жером Фрина перед судом Ареопага. 1861 г.

Испуганная, растерянная стояла Фрина перед афинским судом, грозным и неумолимым. Для этих людей она так и осталась чужеземкой. Еще недавно они приветствовали ее появление криками восторга. А теперь этот суд для них - лишь очередное зрелище...

В источниках упоминается, что предстала она перед Судом Гелиаи, а не перед Ареопагом. В названии картины художника Жерома использовано все же это более звучное слово. Ареопага как верховного суда и высшей власти уже в V веке до н.э. в Афинах не существовало; в условиях демократии Народное собрание и выборные стратеги представляли власть; суд состоял из назначенных архонтом-базилевсом граждан, суд присяжных, можно сказать. Именно такой суд приговорил Сократа к смертной казни.

Гиперид, оратор, давно добивавшийся ее благосклонности, взялся защищать ее на суде. Фрина уговорила Гиперида вести защиту, пообещав ему взамен стать его любовницей.
На суде Евфий заявил:
- Я обвиняю не гетеру, а воцарившееся в городе нечестие, что Фрина, сознает она это сама или нет, разыгрывает, к восторгу афинских юношей, да и людей постарше, воображая себя богиней Афродитой, выходящей из моря, да еще совершенно обнаженной. Что это такое, как не поругание и не оскорбление богини, которую едва ли кто из смертных видел нагой?
Гиперид попытался остановить Евфия:
- Изощряться в красноречии похвально, Евфий, но не в случае, когда речь идет о нечестии.
- Я еще не кончил. И так попустительством властей это зло давно укоренилось в Афинах, начиная с работ Фидия, осужденного за святотатство, и кончая безбожными речами софистов. Афиняне оскорбили богов поношеньями и смехом, и боги отвернулись от нас, - здесь первопричины всех бедствий, постигших Афины...
- Евфий! - взмолился Гиперид, сдерживая смех. - При чем тут гетеры? Ты впал в безумие.
- Но и при этих прискорбных обстоятельствах мы не вспомнили о богах, не угомонились, не вернулись к старинному отеческому строю, а утопаем в роскоши, почитая богатство и самих себя больше, чем богов. И к этой роскоши и расточительству подвигает афинян больше всех кто? Конечно же, она, гетера Фрина...
- Понес и ты, Евфий! - вскричал Гиперид. - Я свидетельствую...
- Гиперид, не перебивай меня, а то и я не дам тебе говорить. Очевидно, необходимо очистить город от этой порчи. Какое же наказание, по моему разумению, следует назначить гетере Фрине за нечестие? Поскольку она приезжая, естественно бы подумать, ее следует подвергнуть изгнанию, а имущество ее - конфисковать в пользу государства. Но ее ведь станут чествовать всюду, смеясь над Афинами! Остается одно: подвергнуть ее смерти - пусть ужас охватит всех греков и очистит нас от скверны, как в театре Диониса, когда ставили трагедии наших великих поэтов.
Обвинение Евфия прозвучало для судей и даже для публики весьма сильно, в зале установилась тишина. Гиперид долго изощрялся в остроумии, чтобы все обратить в шутку.
- Евфий! Если бы ты стал выдавать себя за Аполлона, ну, сбрив бороду, или Посейдона, дуя в раковину, как тритон, стали бы тобой восхищаться? Не мы ли сами, восхищаясь Фриной, принимаем ее за богиню?
- То-то и оно, - подтвердил Евфий под смех публики.
- И ты, Евфий, принимаешь Фрину за богиню?
- Принимал по глупости, по безумию, ибо любовь - безумие, не нами сказано.
- Так повинись сам, с приношениями Афродите. Возьми иск обратно. Может быть, суд не подвергнет тебя крупному штрафу, если повинишься перед афинянами, мол, задумал неблагое дело сдуру, со зла, из любви, сила которой сродни безумию.
- Будь я помоложе, может, так бы и поступил, Гиперид. Но я пекусь здесь не о своей страсти, а о судьбе Афинского государства, о чем сказал в обвинительной речи, думаю, с полным основанием.
- Нет, нет, Евфий, - Гиперид нашел новый ход, - ты все-таки путаешь причину и последствия. Если по справедливости сказать, не Фрина выдает себя за богиню, - такое тщеславие у женщин, пока они молоды и красивы, извинительно, - а те, кто ее изображение на холсте или в мраморе называют Афродитой Анадиоменой или просто Афродитой Книдской.
- Выходит, в святотатстве повинны и они, Апеллес и Пракситель.
- Не только они, все те, и мы в том числе, кто поклоняется статуе Праксителя в Книде.
- Да, я об этом и говорил! - обрадовался Евфий.
Дело принимало явно плохой оборот. Пракситель попросил разрешения у архонта-базилевса сказать слово.
- Мужи афиняне! - Пракситель впервые вышел к трибуне. - Это хорошо, что в споре между Евфием и Гиперидом выяснилось со всей очевидностью, что если кто и повинен в оскорблении богини Афродиты, то это я, а не Фрина, которая с прилежанием служила мне моделью... И вот что я хочу сказать... Потерпев поражение в Пелопоннесской войне, что же учинили наши отцы и деды? Увидели виновника бедствий Афинского государства в бесстрашном воине и мудреце Сократе и осудили его на смерть, чтобы тотчас горько раскаяться, да поздно. А ныне, утратив могущество и свободу не только Афин, а всей Греции неразумением правителей и народов, мы готовы изгнать из Афин красоту?!
- О гетере мы говорим здесь, - возразил Евфий.
- Из поклонения женской красоте во всей ее прелести и изяществе рождается не просто любовь (она проявляет себя, как стихийная сила, как Эрос), а человеческая любовь, человечность, что отличает нас как от зверей, так и богов. Красота гуманна и самоценна. Обычно она воплощена лишь частично во многих людях, прежде всего в детях и женщинах, а есть женщина, чья красота близка к идее красоты, и вот она, Фрина, воплощает ее, как Афродита среди богинь и богов. Она достойна не хулы и гонений, а восхищения и почитания.

Суд был настроен крайне сурово, и все красноречие адвоката и свидетелей не помогло разжалобить суд. Тогда Гиперид приказал Фрине встать и сдернул с ее плеч покрывала, обнажив подсудимую. По другим текстам, Гиперид обнажил Фрину только до пояса или одежды сбросила она сама по знаку защитника. Она стояла, открыв свою безупречную грудь. Судьи смотрели на нее в изумленном молчании.



Адольф Георг Клосс Суд над Фриной (фрагмент)

- Благородные судьи посмотрите вы все, поклонники Афродиты, а потом, приговорите к смерти ту, которую сама богиня признала бы своею сестрой...

Красота произвела такое впечатление на судей, что её оправдали — ведь согласно греческим представлениям о прекрасном, столь совершенное тело не могло скрывать несовершенную душу.
«Судей объял священный трепет, и они не осмелились казнить жрицу Афродиты, – писал историк Афиней. – Но еще прекраснее были те части тела Фрины, которые не принято показывать».
200 судей были восхищены красотой обнаженной Фрины, и все как один провозгласили ее невиновность. А Евфия суд наказал крупным штрафом.



Чарльз Гумберворт Фрина
Владислав Подшивалов Фрина 1960-е г.

Утверждали, что ни один мужчина не мог устоять перед ее чарами.
Однако один все же нашелся.
Однажды бесшабашные афинские юноши заключили пари, что известный строгостью нрава философ Ксенократ, в течение долгих лет руководивший Платоновой Академией, устоит перед чарами Фрины. Это был добродетельный человек, недоступный плотским желаниям, который все часы своего бодрствования посвящал размышлениям.



Ангелика Кауфманн Фрина соблазняет философа Ксенократа 1794 г.

Фрина поспорила, что сумеет соблазнить его за один вечер. Ее поклонники приняли пари.
Во время пышного пира ее ловко поместили рядом с добродетельным мужем. Ксенократ уже изрядно подвыпил, и прекрасная гетера не преминула призывно обнажить свои прелести и принялась возбуждать Ксенократа словами и прикосновениями. Но напрасно: искусство соблазнительницы оказалось бессильным против несгибаемой воли философа.
По другой версии, украшенная драгоценностями, одетая в тончайшее из покрывал, она постучалась ночью в его дверь. Ксенократ открыл, Фрина быстро вошла. Она сказала, что за ней гонятся грабители, и попросила приютить ее до утра. Ксенократ, который всегда был гостеприимным хозяином, указал ей место для ночлега и вернулся в свою кровать. Фрина разделась и скользнула к нему в постель. Он не шевельнулся.
Фрина была заинтригована.
- Ведь он, в конце концов, обычный мужчина – подумала она.
Она неистово обняла его. Он не отвечал. С криком отчаяния она бежала в темноту ночи. Уплатить проигрыш она отказалась. "Я говорила, что разбужу чувства в человеке, а не в статуе", - заявила она.

Фрина прожила долго, сохранив красоту до старости, благодаря изобретенному ею крему от морщин. Умерла она в почете, а в память о ней верный Пракситель установил в храме Дианы Эфесской золотую статую в Дельфах. На пьедестале была надпись: «Фрина, дочь Эпикла из Феспий», как пишет Алкет в своём описании Дельф.