Как Кёнигсберг стал Калининградом

(о книге калининградских историков «Восточная Пруссия глазами советских переселенцев. Первые годы Калининградской области в воспоминаниях и документах», С.-П., 2002)

Интересная, уникальная книга подготовлена группой историков Калиниградского Государственного университета. Предыстория её такова. В 1988 году на историческом факультете КГУ была создана ассоциация устной истории. Устная, или народная история – это история современности, созданная на основе воспоминаний (интервью) участников и очевидцев событий. Все интервью записаны на магнитоленте. В СССР в силу ряда причин это направление в исторической науке не было развито. И только сейчас оно начинает завоёвывать признание. Ассоциация устной истории объединила молодых преподавателей, студентов, выпускников исторического факультета КГУ, работавших в вузах, музеях и школах области. А её главной целью стало осуществление проекта «Переселенцы». Мы очень мало знали о периоде становления Калининградской области. Всё было окутано завесой тайны, секретности, а очевидцы неохотно рассказывали о прошлом, опасаясь негативных последствий. И я, прожив там 20 лет, имел слабое представление о том, казалось, недалёком времени. Документы тоже мало о чём говорили. Единственный шанс восстановить подлинную историю – заручиться свидетельствами очевидцев. Пока не поздно. Пока живы те, кто может рассказать о событиях второй половины 40-х годов. Энтузиастам удалось записать более трёхсот интервью объёмом около 2,5 тысяч машинописных страниц. Эти живые свидетельства и составили основу книги в жанре устной истории. Естественно, авторы-составители и руководитель авторского коллектива доктор истории Ю.В. Коняшов не могут поручиться за правдивость каждого рассказа, каждого факта, но собранные воедино, они дают впечатляющую панораму начального периода истории Калининградской области. Ценность и уникальность книги ещё и в том, что авторы использовали ряд материалов из архивов – центральных, городских, областных и т.д., которые позволяют, кроме всего прочего, дать оценку всему, о чём рассказали первые жители области. Трудно найти исследование подобного рода - впервые рассказано о подлинной, а не фальсифицированной истории уникального региона России.

Восточная Пруссия отходит к СССР

Война с Германией была далека до завершения, но Сталин уже высказал претензии Советского Союза на Восточную Пруссию. На Тегеранской конференции в своём выступлении 1 декабря 1943 года Сталин подчеркнул: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны незамерзающие порты Кёнигсберг и Мемель и соответствующая часть Восточной Пруссии. Тем более, что исторически – это исконно славянские земли». В письме Черчиллю от 4 февраля 1944 года Сталин опять обратился к проблеме Кёнигсберга: «Мы претендуем на то, чтобы северо-восточная часть Восточной Пруссии, включая порт Кёнигсберг, как незамерзающий порт, отошла к Советскому Союзу. Это единственный кусочек германской территории, на который мы претендуем». И, наконец, на Потсдамской конференции Сталин заявил недвусмысленно: «Если в Кёнигсберге появится немецкая администрация, мы её прогоним, обязательно прогоним». Статус территории Восточной Пруссии после её оккупации советскими войсками был не до конца ясен. Вопрос о Восточной Пруссии оставался открытым. Окончательное решение было принято в Потсдаме в июле 1945 года.

В протоколе Потсдамской конференции сказано: «Конференция рассмотрела предложения советского правительства о том, чтобы впредь до окончательного решения территориальных вопросов при мирном урегулировании прилегающая к Балтийскому морю часть западной границы СССР проходила от пункта на Восточном берегу Данцигской бухты к востоку – севернее Браунсберга-Гольдана к стыку границ Литвы, Польской Республики и Восточной Пруссии. Конференция согласилась в принципе с предложением Советского Союза о передаче ему города Кёнигсберг и прилегающего к нему района, как описано выше. Однако точная граница подлежит исследованию экспертов. Президент США и премьер-министр Великобритании заявили, что поддержат это предложение на конференции при предстоящем мирном урегулировании».Так была решена судьба огромного региона Германии, который немцы осваивали более семисот лет. 7 апреля 1946 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР: «Образовать Кёнигсбергскую область на территории города Кёнигсберг и прилегающих к нему районов с центром в городе Кёнигсберге. Включить Кёнигсбергскую область в состав Российской Советской Федеративной Социалистической республики». Через несколько дней после переименования области в Калининградскую Сталин подписал Постановление №1522 Совета Министров СССР, которое открыло путь к массовому заселению нового края советскими гражданами.

Летом 1945 года на территории Кёнигсберга и прилегающих районов был сформирован Особый военный округ, командующим назначен генерал-полковник К.Н. Галицкий. Территория округа подразделялась на 15 районов, а город Кёнигсберг выделялся как самостоятельная административная единица. Впоследствии он вошёл в состав Прибалтийского военного округа. Мемель и прилегающий район вошли в состав Литвы. На остальной территории Восточной Пруссии были созданы 2 польских воеводства – Эльблонгское и Ольштынское. Так перестала существовать Восточная Пруссия и возникли 2 воеводства и советская область.

Область заселяется

Воспоминания, документы помогают понять, как происходило заселение области. Одним после демобилизации некуда было ехать, и они оставались там, где служили. Другие ехали по распределению учебных заведений, по путёвкам ЦК ВКП(б), по направлению министерств. Были и такие, кто приезжал на свой страх и риск. Естественно, первыми советскими гражданами на этой земле были солдаты и офицеры. Но самым мощным потоком был переселенческий. Людей семьями вербовали и переселяли в область. Крестьянские семьи везли с собой скот. Если не было своего скота, то перед отъездом покупали коров и другую живность от колхозов и государства. Запасались в дорогу кормом для скота. Первые эшелоны переселенцев тщательно охранялись воинскими подразделениями: эшелоны следовали через Литву, где было довольно мощное антисоветское партизанское движение. Но следует отметить, что литовцы особенно и не охотились за переселенцами. У них были иные заботы. Первые эшелоны встречали с оркестром, хлебом-солью. Были митинги, с приветственными речами выступали военные, гражданские и партийные руководители.

Тут же, на месте выгрузки, происходила регистрация переселенцев, выдача ордеров на жильё, распределение по местам работы. Случались и сбои. Всё население обеспечивалось паспортами. Кёнигсберг и прилегающие районы считались запретной зоной. Примерно до середины 50-х годов в паспортах ставился специальный штамп «Запретная зона». Цифра 2 давала право жить и передвигаться по области, за исключением пограничных районов. Цифра 1 в паспорте на штампе позволяла въезжать в главную базу флота Балтийск и пограничные районы. Въезд в область был только по вызову или по вербовке. Вербованных тщательно проверяли, ведь область считалась пограничной. Вот один пример, характеризующий степень проверки въезжающих в новую область. Там отчаянно нуждались в рабочей силе, но процент отсеянных был достаточно высок. В одной области из 140 завербованных семей выпустили только 31. Из архивных документов известно, что на именном списке завербованных лиц должно было стоять заключение начальника районного отделения милиции. Там, где население в прошлом выступало против советской власти, проверяли особенно тщательно.

О жилье переселенцев. После боёв за Восточную Пруссию военные, естественно, первыми вселились во все свободные квартиры и особняки, часто с сохранившейся мебелью и всем прочим. Гражданское население стало прибывать позже, во второй половине 1945 года. Понятно, что запас особняков и квартир истощился. Переселенцам давали жильё, требующее ремонта. Когда кончился запас такого жилья, стали выселять немцев. По свидетельству очевидцев, им давали 24 часа, чтобы освободить квартиру. При этом вещи брать не разрешалось. «Вернее, разрешали брать узелок весом не более двух килограммов, и только в некоторых случаях, если, допустим, семья многодетная, разрешали брать груз до семи килограммов», - сообщает свидетельница. Немцев селили в подвалах, на чердаках, мансардах и просто в развалинах. Чтобы не допустить эпидемий, обращали большое внимание на медицинское обслуживание, хотя оно было далеко не совершенным. Первым переселенцам медицинскую помощь оказывали военные госпитали и медсанчасти. Все медицинские учреждения назывались по имени начальника или главного врача. На Каштановой Аллее был «госпиталь Раппопорта», хозяйство Лапидуса – областная больница, хозяйство Саулькина – главный военный госпиталь. Старожилы и по сей день называют гарнизонный госпиталь «госпиталем Саулькина» - добрую память оставил о себе человек. Но заболеваемость и смертность, особенно среди немецких детей, была очень высокой. Дизентерия, скарлатина, дифтерит, корь косили людей. По данным, за октябрь 1945 года умерло 1333 немца, за две декады сентября умерло 1799 человек, не считая больниц. В больницах в сентябре умерло 888, в октябре – 768 человек. В крупных городах переселенцев ставили на довольствие в воинские части. Потом перешли к карточной системе снабжения. 400 граммов хлеба – взрослому, 200 граммов – ребёнку. Потом стали давать молоко, рыбу, мясо. Но в 1946-47 гг. был настоящий голод. В связи с массовым прибытием переселенцев продовольствия стало не хватать, и расходы по пайковому снабжению хлебом были сокращены на 30%. С октября 1946 года были сняты со снабжения все неработающие взрослые женщины, кроме учащихся и лиц, связанных с уходом за малолетними детьми до 7 лет.

С этого же дня прекращены выдачи муки, хлеба, крупы по всем видам дополнительного питания, отпуск хлеба на школьные завтраки, рейсовые пайки поездным бригадам и плавсоставу. Специальным решением всем жителям, немцам и русским, предписано было обработать не менее 0,15 гектара и засеять обязательным набором культур. При всей тяжести ситуации среди переселенцев случаев голодной смерти не было. Выручала рыбалка, охота, иные промыслы. И скота было много в личном пользовании.

Отмечается, что наши переселенцы встретились с незнакомым им типом западной цивилизации в самом широком смысле этого слова. Сельскохозяйственное производство велось на совершенно иных принципах и технологиях. Именно поэтому была фактически разрушена мелиоративная система, что привело к затоплению части земель и резкому снижению урожайности. Вот данные за 1947 год. Средняя урожайность в Восточной Пруссии (в центнерах на гектар) обычно составляла: рожь – 18,6, рожь – 20,2, картофель – 125. У переселенцев – 3-4 центнера зерновых и 25-30 центнеров картофеля с гектара, т. е. в 6-7 раз ниже. Прошло много времени, пока колхозники научились хозяйствовать на новой земле.

На вопрос, научились ли переселенцы чему-нибудь у местных жителей, многие отвечали утвердительно. Так, переселенцы всё солили в бочках: мясо, капусту, яблоки... - немцы научили их готовить компоты в банках. Немцы научили готовить квас и кисель с ревенём. Переселенцы же считали это растением сорняком. Патока из свёклы тоже показалась весьма вкусной, и россияне научились её варить. Именно здесь, в Кёнигсбергской области, многие советские переселенцы впервые познакомились с устройством традиционного европейского быта. Немецкие дома были хорошо оснащены. Как обращаться с некоторыми предметами, русские не знали. Так, во многих домах стояли стиральные машины. По свидетельству одной переселенки, они не знали, для чего этот агрегат, и... хранили в нём питьевую воду. Засолка огурцов в ванне тоже была делом обычным. Среди новых жителей были и такие, кто впервые видел асфальт. А уж использование ночных рубашек и подобных предметов в качестве верхней одежды стало притчей во языцех.

Прекрасные немецкие кирхи были разобраны на кирпич или превращены в хозяйственные постройки, музеи, спортивные залы. А ведь во многих кирхах стояли прекрасные органы. Православные храмы создавать не спешили. На неоднократные просьбы православных отдать им хоть одну немецкую кирху всегда отвечали отказом. Так область и числилась «атеистической», а в церковь ездили в Литву. Там, на границе с Калининградской областью, в Кибартае, стояли рядом 2 храма: православный и католический. Туда и ездили жениться-креститься. А уж отпевать привозили попа домой. Те, кто не боялся властей. Разорили и прекрасные старинные кладбища. Центральный парк имени Калинина создали на месте старинного немецкого кладбища. Могилы разоряли. «Кладоискатели» промышляли этим много лет.

Могила Канта, отмечают авторы, - безусловно, самое знаменитое погребение в Кёнигсберге. Но всемирная известность не уберегла могилу философа от вандализма. «Взору людей, искавших последнее пристанище великого кёнигсбержца, представала такая картина: крышки саркофага сдвинуты, а стены исписаны». Были демонтированы практически все памятники. Оставили памятник Шиллеру у городского театра и что-то ещё. Но зато в массовом порядке возводили монументы вождям, в т.ч. Калинину. Развитию духовной культуры уделяли внимание, но на первом месте была работа идеологическая. В книге приводится выдержка из статьи в газете «Калининградский комсомолец» за 23 ноября 1948 года. В ней сообщается, что переселенцам за короткий период продано 10 тысяч экземпляров «Краткого курса истории ВКП(б)» и 10 тысяч экземпляров биографии Сталина.

С Московской скульптурно-художественной фабрики прибыли скульптуры, предназначенные для городского парка культуры и отдыха: «Лев и львица», «Лев с кабаном», «Теннисистка», «Юный футболист», «Толкание ядра», «Юный конструктор», «Пионер с горном», « Пионерка со знаменем» и т.п. Скульптуры были установлены в парке и детском городке.

Переименовали города и улицы. Правда, часть улиц, носивших нейтральные названия или имена писателей и композиторов, оставили. Сохранили свои названия улицы Шиллера, Каштановая аллея, Литовский вал и др. Один из первых переселенцев сообщил: «Улица, на которой я живу, раньше носила имя Гёте. Но когда спрашивали живущих здесь, на какой улице вы живёте, обычно отвечали «гетто». Это имя Гёте было чуждо русскому уху. Так и решили переименовать в улицу Пушкина». «Вебер, Глюк, Гайдн... Мне знакомы эти имена, но я знаю более знаменитых и милых моему русскому сердцу композиторов, имён которых не встретишь на эмалированных табличках города», - писал 24 июня 1949 года в «Калининградской правде» кандидат экономических наук В. Мурин, и улицы переименовали на имена, милые сердцу Мурина. Проводились смотры художественной самодеятельности, фестивали и т.п. На конкурсе на лучшую частушку первое место завоевал «тов. Слойков, автор частушки:

Мы храним мечту большую:

Жизнь чудесную создать,

В нашу область молодую

В гости Сталина позвать».

Соприкосновение с иной культурой, постоянное взаимодействие с сопредельными Литвой и Польшей со временем наложили отпечаток на жителей этого региона, их нравы, обычаи и традиции. Есть все основания утверждать, что возникла новая общность людей, которую можно определить одним словом: калининградцы. Их везде, даже здесь, в Америке, можно отличить. Возникла новая интеллигенция, и муриным в ней места, естественно, нет.

А судьба коренных жителей сложилась трагически. Но не жители области виновны в этом.

Исход

В связи с наступлением Красной Армии на территории Германии происходила эвакуация местного населения в глубь страны. Часть населения Восточной Пруссии успела эвакуироваться, но значительное количество немцев осталось на территории региона. Это были мужчины солидного возраста, женщины, дети и старики. В книге приводятся данные о численности немецкого населения на 1 сентября 1945 года. На территории советской части Восточной Пруссии зарегистрировано около 130 тысяч человек: из них около 50 тысяч мужчин и почти 81 тысяча женщин, в т.ч. детей до 17 лет было 44 511. В Кёнигсберге проживало более 68 тысяч человек. Среди первых распоряжений, которые круто изменили привычный образ жизни, был комплекс мер по «квартирному вопросу»: немцы выселялись из своих квартир – туда вселялись военные, а затем и переселенцы.

Всё продовольствие в городе и районах по распоряжению высшего командования должно было быть передано интендантскому управлению фронта. 22 апреля 1945 года генерал Рожков, начальник тыла 3 Белорусского фронта, издал распоряжение: «Для снабжения немецкого населения используйте муку из затонувших барж, картофель, находящийся на складах города, и мясной сбой, имеющийся в холодильнике». Вначале работающим немцам выдавали по 400 гр. хлеба, всем остальным – по 200 гр. в день. Но уже осенью 1945 года комендатуры выдавали продовольствие только работающим немцам. Об этом рассказывали первые советские жители города. В первые дни после взятия города население кормили с полевых кухонь. В 1946-47 гг. голодали все. Рассказывает очевидец: «Немцы с голоду пухли. Их разносило, и становились они как бы стеклянными на вид. А некоторые, наоборот, становились сухими, как бы высыхали...» Ели всё. Точно, как в блокадном Ленинграде. Смертность была чрезвычайно высокой. Голод, холод, эпидемии уносили по 2-3 тысячи человек в месяц.

Для немцев был установлен рабочий день в 12 часов. Выходных не было. Это отмечалось в докладе гражданского управления Кёнигсберга. Бывали случаи мародёрства, бандитизма, насилия. В лучшем положении находились военнопленные. В городе было несколько лагерей. Немцев, не являющихся советскими гражданами, судили по советским законам. Многие осуждены за «контрреволюционную агитацию среди немецкого населения».

После массового (1946-47 гг.) переселения советских людей в Калининградскую область настало время депортации местного населения. Как утверждают авторы исследования, депортация была осуществлена на основании постановлений, подписанных Сталиным 11 октября 1947 года и 15 февраля 1948 года. Естественно, постановления были секретными. В 1947 году из области в советскую зону оккупации в Германии должны были быть выселены 30 тысяч немцев. В первую очередь выселяли из Балтийска – главной базы флота. Сначала выселяли нетрудоспособных, не занятых общественно-полезным трудом и детей из детских домов. По положению, разрешалось взять с собой груз до 300 кг. На практике – чемодан на человека. По свидетельству первых переселенцев, большинство немцев уезжать не хотели. Многие верили, что ещё вернутся, и просили новых жителей беречь их дома. Но были и такие, кто не хотел жить с русскими и охотно уезжал.

Для кого могли быть сделаны исключения при выселении?

Для германских коммунистов и участников антифашистского Сопротивления. Оставляли специалистов, без которых область не могла обойтись. Но таких было единицы. Редко немцы оставались нелегально. Они бежали в Литву, а потом в 50-е годы вернулись в Кёнигсберг.

Вот такую правдивую картину открывают нам авторы исследования.

В годы перестройки в область стали переезжать немцы. Но другие, из поволжских. Германия им помогала. Они весьма успешно занимались сельским хозяйством. Но теперь они стали чужаками ...среди русских. А восточно-прусские немцы в конце 80-х годов стали приезжать на экскурсии. Они посещали свои дома, устанавливали весьма добрые и тесные отношения с жителями этих строений, иногда помогали и даже ремонтировали. Одна бывшая жительница Восточной Пруссии посетила гимназию, которую сама когда-то окончила, и пожертвовала большую сумму денег на ремонт здания. Сейчас там - школа. Рассказывают, что ненависти к новым хозяевам края прусские немцы не испытывали. В то время я был заведующим кафедрой политологии и права Калининградского технического университета. Приходилось принимать делегации из Германии. Думаю, и сейчас эта традиция продолжается.

Вернуться в Восточную Пруссию немцы уже никогда не смогут, понятно всякому. А вот дружить с ними есть резон. И это видно уже сегодня.

Вилен Люлечник

Нью-Йорк