Моему другу Станиславу Фишелю

 

 

Бредут бедолаги вдоль мусорных баков,

А с баннеров пялится такая мотня

Поручик Голицын, зачем ты встал раком?

Корнет Оболенский, вообще, пошёл на!

 

Ох! Птица тройка – закусон и водяра

Одним топором. И уже столько лет

Шныряют по стенкам твоим коммисары

А девочку Разин взял и вышвырнул в нет

 

И в сумрачном доме, из тёмного схрона

Вас благословила бла-бла-бла страна

Завскладом Голицын считайте патроны

А ты, Оболенский, быстрей иди на!

 

Завтра с утра, после пьяненькой ночи

Глаза разлепить бы. Какой эскадрон?!

Вот он Клеймор над тобой, чёрная сволочь,

Шальная, такая, звезда на погон.

 

Ямщик, успокойся. Вот только фуги не надо

Ведь комиссары – это просто мотня

Голицын, бить морду будут, Вы рады?

Корнет, ты зачем ещё здесь? Иди на!


Свет белый испорчен. Красным на синем,

Да острая стружка порубленных плах

И вся кутерьма за какую-то Сию

Корнет Оболенский, быстрей иди на!


Ведь красному ливню так хочется литься

И нет никого, есть наваждение во снах

За что ж ты сражался, забияка Голицын?

Посколь Оболенский уже давно на!


 

Невесты, ни вести, невесть почему меч на зубах

 

А ночи в собраньи  - кабак перекошенных глаз

 

Ужель за спиною мерзлота всех этих окопов и флагов?

Что, Крым уже наш? Да! И неукротимый Кавказ.

 

Corvi, corvi, крови, в ней чёрное ци

Что такое три года? Полсекунды говён?

Lascia ogni speranza, ефрейтор Голицын

Не забывай про последний патрон.


Летят перелётные птицы в осенней дали голубой

Корабль без крыс обречён, Обречён, обречён судьбой

Мичман Голицын, вернитесь. Услышьте собачий вой.

Но бегство и дальние страны с детства в сердце с тобой.


А речь о корнях, о норах и гнёздах

О местах, где нас давно уже нет

Беглец, ты ошибся, и уже не вернёшься

В тот далёкий счастливый рассвет.