Российский капитал богатеет, а Россия переходит в режим выживания

На днях появились результаты прибылей и убытков крупных российских компаний. Они показали что в целом от кризиса российские капиталисты не только не пострадали, но и выиграли

. Для российских компаний вполне типично забить на публикацию данных месяцев на десять, потом что нибудь невнятное опубликовать, сменить периодичность (например выводить данные не раз в квартал, а раз в полгода), а потом снова восстановить периодичность. Нет стандартов в валюте отображения (очень многие публикуют в долларах, а не в рублях). История публикация очень короткая (буквально десять компаний ведут финансовую отчетность хотя бы с 2004).

Ну и плюс ко всему стандарты черт знает какие – МСФО, РСБУ и так далее. Сопоставлять МСФО и РСБУ между собой нельзя. Еще стоит отметить задержки в публикации. Примерно у половины данные раз в полгода, плюс задержка месяца в три, т.е. чтобы узнать как начали 2015 год необходимо ожидать октябрь! Так что адский трэш. Это вам не США или Япония. Там до 99% компаниям данные квартальные и выходят обычно не позже 40-45 дней (обычно 15-20 дней) после окончания финансового квартала (в России до 90-100 дней).

Но работаем с тем, что есть. Учитывая отчетный трэш, квартальная разбивка невозможна, поэтому беру первое полугодие за последние 10 лет.

Выручка по крупнейшим публичным не финансовым компаниям России составляет 15 трлн руб (из них нефтегаз 9.4 трлн) за первые 6 месяцев 2015 (в 2014 – 13.8 трлн, в 2013 – 11.2 трлн, в 2012 – 10.3 трлн). Резкий рост в 2014 связан с поглощением ТНК-BP со стороны Роснефти. Сырьевой сектор занимает не менее 78% от совокупной выручки (11.6 трлн из 15).

.....

А вот сегодня пришла новость что Россия отказывается от 3-х летнего бюджетного планирования

Отказ от трехлетнего бюджетного планирования в этом году — важная веха на кризисной траектории отечественной экономики.

Нежелание публиковать среднесрочные бюджетные ориентиры — это явный признак перехода в режим выживания.

На вчерашнем заседании правительства премьер Дмитрий Медведев призвал готовиться к затягиванию поясов.

Под нож, очевидно, попадут целевые программы развития, которые теряют даже условные гарантии финансирования. Переход на однолетний бюджет также поможет властям скрыть неприятные тенденции — такие как угроза увеличения бюджетного дефицита и роста доли военных госрасходов.

Правительственные чиновники сняли розовые очки.

«По понятным причинам ситуация сложная, — сказал вчера Дмитрий Медведев на заседании правительства. — Мы вынуждены серьезно сокращать расходы, и вопрос о том, как используются государственные деньги, имеет особое значение сегодня». Россия уже столкнулась с бюджетным дефицитом, который, если исключить нефтегазовые доходы, стал рекордным.

Как сказал на вчерашнем заседании глава Минфина Антон Силуанов, в целом дефицит федерального бюджета составил по итогам первого полугодия 2015-го 2,3% ВВП. И по его словам, «впервые с 2010 года мы наблюдаем превышение расходов над доходами».

Ненефтегазовый дефицит, то есть дефицит без учета нефтегазовых доходов, стал в первом полугодии самым высоким за последние 10 лет, добавил министр. Он составил 11% ВВП. Дефицит бюджета по итогам 2015 года Силуанов прогнозирует «на уровне чуть менее 3% ВВП».

Видимо, по тем же «понятным причинам» правительство приняло решение верстать бюджет на один год, отказавшись от трехлетнего планирования.

«Ситуация и внутри нашей экономики, и в мировой экономике остается весьма сложной и непредсказуемой. Мы уже возвращались к однолетнему циклу бюджетного планирования. Высокая волатильность на рынках снижает надежность расчетов по доходам и расходам, и переход с трехлетнего цикла — временный переход, еще раз подчеркиваю, — на годовой позволит в настоящий момент опираться на более точный прогноз основных макроэкономических показателей и учитывать текущие тенденции», — пояснил вчера Медведев.

Правда, ссылки на стремление к большей точности выглядят неубедительно. Ведь даже при трехлетнем бюджетном планировании по факту власти принимали бюджет на ближайший год и именно по поводу его параметров разгорались наиболее горячие споры. А второй и третий год назывались плановым периодом: на этот период прописывались лишь ориентиры, которые носили скорее справочный характер.

При этом бюджет постоянно пересматривался и корректировался в ходе исполнения, поэтому планирование и на 12 месяцев тоже было в каком-то смысле условным.

Другими словами, неясно, как отказ от расчетов на три года сделает прогнозы на ближайший год более точными. Ведь вряд ли точность прогнозов на ближайший год будет зависеть от того, насколько загружены министерские специалисты арифметическими подсчетами. Так что скорее всего не об одной только точности думают в правительстве.

Переходя на однолетний бюджет, правительство получает возможность скрыть некоторые не слишком удобные подробности о ближайшем будущем российской экономики.

Ведь попытка сохранить оборонные расходы при общем сокращении доходов неизбежно приведет к их относительному росту. А афишировать это властям не хотелось бы. По данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI), в 2014 году военные расходы российского бюджета составили 4,5% ВВП, тогда как в начале нулевых этот показатель был на уровне 3,6% ВВП.

В правительстве займутся конъюнктурными проектировками вместо бюджетного планирования.

Еще один аргумент — это вероятный рост бюджетного дефицита в 2017–2018 годах, который может пересечь красную черту в 3%. Официальное признание такой тенденции может негативно сказаться на кредитных рейтингах и инвестиционных контрактах.

В середине этого года специалисты Центра развития Высшей школы экономики обнародовали несколько экономических прогнозов для России на среднесрочную перспективу. Негативный прогноз — а именно он, судя по происходящим в экономике процессам, сейчас реализуется — предполагал, что дефицит бюджета по итогам 2015 и 2016 годов составит 3,5% ВВП, затем он снизится до 2,3% в 2017-м и до 1,1% в 2018-м.

Стоит уточнить, что этот негативный прогноз выглядит довольно оптимистично. Ведь он предполагает, что цены на нефть марки Urals продержатся на уровне 50 долл. за баррель в течение 2015–2018 годов. Если же нефтяные цены опустятся до 40 долл., то можно ждать роста дефицита бюджета.

Многие эксперты считают, что, несмотря на общий режим затягивания поясов, оборонные и ключевые социальные расходы власти по возможности сохранят.

«Меньше всего сокращений ждет военно-промышленный комплекс, а также — обязательные расходы на социальную сферу, — говорит аналитик „Финам“ Антон Сороко. — Сокращаться в первую очередь будут инвестиционные траты, а также различные долгосрочные проекты, выгода от которых неочевидна».

«Затраты на проекты будут разбиты по годам, инвестиции будут несколько сокращены при их более полном отслеживании со стороны государственных органов, — предполагает аналитик компании «Солид Менеджмент» Сергей Звенигородский. — Реализация целевых программ будет полностью зависеть от конъюнктуры в правительстве и будет видоизменяться ежегодно».

«По многим целевым программам уже в этом году идет секвестр расходов в среднем на 10%, — напоминает президент группы компаний «Энергия» Сергей Гуськов. — Для планирования программ на период больше года скорее всего будет найдено аппаратное решение с ориентирами на промежуточное финансирование».

То есть власти займутся не столько бюджетным планированием, сколько конъюнктурными проектировками.

Кроме отказа от среднесрочного планирования власти еще резко сократили возможности обсуждения бюджета в парламенте. Вместо прошлых четырех месяцев у депутатов остается лишь полтора-два — на весь бюджетный процесс, замечает директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. Ведь теперь правительство вносит бюджет в Госдуму не к 1 сентября, как было до начала череды кризисов, а 25 октября.

«У нас и так раньше было весьма формальное прохождение бюджета через парламент. Теперь оно станет еще более формальным и какие-либо поправки в проект станут невозможными», — комментирует Николаев. Похоже, правительство хочет оставить как можно меньше времени на обсуждение, для того чтобы вынудить депутатов принять бюджет со всеми его спорными моментами, которые неизбежны в условиях жесткой экономии.

Кроме того, наверняка правительство не хочет давать депутатам возможности заняться при обсуждении бюджета предвыборным пиаром, ведь следующий год, как напоминает Николаев, можно назвать предвыборным.

«Большинство бюджетов развитых стран — однолетние. Но в этих странах есть долгосрочные программы развития на 3 года, 5, 10, 15 лет, и наш трехлетний бюджет был ее прообразом. Да, цифры там прописывались очень условные, приблизительные, — говорит руководитель аналитического департамента QB Finance Дмитрий Кипа. — Цену нефти, которая на 60% формирует наш бюджет, действительно нельзя точно предсказать даже до конца года».

Однако проектирование трехлетнего бюджета было, по словам эксперта, движением к цивилизованной практике, кроме того, оно не позволяло сильно раздувать статьи расходов.

....

Российские финансовые власти в такой ситуации готовы встать протянутой рукой к МВФ

Не видит возможности для роста экономики в будущем и экс-глава Минфина Алексей Кудрин. «Сейчас мы обречены на слабый рост — 0,5–1,5% ВВП после 2016 года, что означает стагнацию.

К 2020 году доля нашей экономики в мировом ВВП станет самой маленькой за все годы новой России — примерно 2,6%», — признает бывший министр финансов.

Правительству же, по мнению Кудрина, в текущих условиях не удается справиться с кризисными явлениями в экономике, а затягивание реформ лишь перенесет восстановление экономики на много лет вперед. Он также напомнил, что структура расходов федерального бюджета многие годы остается неизменной.

«Три статьи федерального бюджета — оборона, безопасность и социальная политика — с 2011 по 2015 год выросли с 54% до 61,5%. На все остальные федеральные задачи сейчас остается 38,5%», — говорит он. И к этому нужно прибавить в ближайшее время еще 5% бюджета, который уйдет на обслуживание растущего в условиях дефицита долга, подчеркивает бывший чиновник.

Между тем текущий уровень внешнего дола у России относительно низок. По итогам первого полугодия внешний долг РФ снизился почти на 43 млрд долл., или на 7,2%, составив 556,2 млрд долл, — это следует из данных Центробанка.

«У нас нет ограничений, связанных с размерностью долга. У нас есть ограничения, связанные с ценой заимствований», — заявил Улюкаев. По его словам, единственной проблемой может быть только стоимость займов и готовность рынка принять российские бумаги. «Если рынок готов принять наши суверенные обязательства, можно выходить», — подчеркивал он.

Месяцем ранее глава Минфина Антон Силуанов также указывал на отсутствие проблем, заявляя о возможности выхода России на внешние рынки заимствований уже в 2016 году.

«В этом году вряд ли (выйдем на внешние рынки. — „НГ“), в следующем — поглядим», — говорил министр. Он подчеркнул, что действие санкций не исключает участия иностранных инвесторов в экономике России.

И если сейчас российское правительство в принципе готово выходить на внешний рынок заимствований, то два года назад, когда ситуация в экономике была заметно лучше, от этой идеи предпочли отказаться.

Напомним, в 2012 году Минфин разместил на внешнем рынке евробонды тремя траншами: 5-летние на 2 млрд долл. примерно под 3,3% годовых; 10-летние — на 2 млрд долл. почти под 4,6% годовых; 30-летние — на 3 млрд долл. почти под 5,8% годовых.

А уже в 2013 году российское правительство отложило очередные планы по заимствованию на внешнем рынке, объяснив это необходимостью повысить свой кредитный рейтинг не ниже уровня «А». «Рейтинг уровня „А“ намного интереснее, чем просто присутствие на рынке», — говорил тогда замминистра финансов Сергей Сторчак.

В тот момент, заметим, суверенный рейтинг РФ, например, от агентства Moody’s находился на уровне «Ваа1» со стабильным прогнозом (см. «НГ» от 09.04.13). Однако теперь, в силу уже объективных причин и несмотря на более низкие кредитные рейтинги, российскому правительству, видимо, придется обращаться к механизму внешних заимствований.

Глава Минфина Антон Силуанов не видит серьезных ограничений для заимствования на внешнем рынке.

...

Выводы кратко можно изложить так

--российский капитал обогатился на кризисе в России

--государство истощает свои финансовые ресурсы

--страна вслед за Украиной рискует встать с протянутой рукой к западным финансовым институтам