Мир против рубля: что грозит российской валюте

Неловко ощущать себя Кассандрой, но в части девальвации рубля я оказался неплохим прогнозистом.

В марте 2013 года экспертный совет Счетной палаты обсуждал бюджет текущего года. Ничто тогда не предвещало масштабного ослабления рубля, но всем было ясно, что бюджет нереалистичен. Я сказал тогда наполовину в шутку, что исполнить его можно, лишь организовав девальвацию рубля. Не знаю, услышал ли Минфин мой совет, но последующие действия финансовых властей шли по нарастающей именно в этом направлении. Логика государственных финансистов вполне понятна. Конечно, девальвация разгоняет инфляцию, которую придется компенсировать бюджетополучателям. Но дополнительные доходы в результате девальвации приходят в бюджет почти сразу, а про расходы на компенсацию можно и подискутировать.

Еще в декабре 2013 года я писал, что девальвация в 10% в скором будущем неизбежна, т. к. это «секретное оружие Минфина». Собственно, о неизбежности девальвации я «уныло» говорю два последних года, даже в редкие периоды укрепления рубля, вдохновлявшего многих экспертов на утверждения о скором откате курса. 

Конечно, к понятному желанию Минфина и подыгрывающего ему ЦБ поправить положение с бюджетом за счет рубля в последние год-полтора добавились и другие мощные факторы. Это, в первую очередь, падение цен на нефть и санкции, практически закрывшие для российских компаний западные рынки капитала. Соответственно, гасить почти $750 млрд (в пике) внешнего долга и процентов по нему пришлось в основном за счет снизившихся текущих валютных поступлений от экспорта и резервов, что создало дополнительное давление на курс рубля.

Ситуацию усугубило общее обострение геополитической ситуации и активное вползание российской экономики в кризис.

Чудес не бывает. Стране, находящейся в эпицентре серьезного конфликта и одновременно переживающей рецессию, трудно рассчитывать на укрепление своей валюты.

Действие всех указанных факторов продолжается, что позволяет говорить о неизбежности дальнейшей девальвации рубля. Вопрос лишь в ее масштабе. Достаточно резкое падение нефтяных котировок в последние дни вызвало скачок курса рубля. Вполне допускаю, что через какое-то время произойдет его небольшое укрепление. Однако стратегические факторы явно играют против рубля.

Ключевой из них – цена на нефть. Здесь ничего обнадеживающего пока не просматривается. Замедление роста экономики Китая и ряда других крупных потребителей сдерживает спрос на нефть и газ. Еще хуже ситуация на стороне предложения. Возврат Ирана на западные рынки, рост добычи в Ливии, а главное — политика стран ОПЕК  явно приведут к выбросу на рынок новых объемов сырья. Картель ОПЕК де-факто развалился.

Его участники откровенно забыли про страновые квоты, с трудом сохраняя общую квоту на добычу всеми участниками организации. Все явственнее просматривается попытка большинства стран сохранить свои экспортные доходы не за счет борьбы за повышение цены, а через расширение поставок. Ожидания массового банкротства американских нефтяных компаний, добывающих сланцевую нефть, похоже, оказались преувеличенными.

А вот явно не планировавшееся снижение экспортных поставок «Газпрома» налицо.

Несмотря на оптимистичные заявления наших руководителей, все более очевидно, что дно кризиса Россией еще не пройдено и перехода к экономическому росту в ближайшие месяцы ожидать не приходится (чисто статистический эффект «низкой базы» не в счет). Соответственно, принцип «слабая экономика — слабая валюта» будет продолжать действовать.

Дополнительным фактором ослабления валют развивающихся стран, включая Россию, станет ожидаемое осенью повышение учетной ставки ФРС, после которого капитал традиционно устремится на американский финансовый рынок, повышая спрос на доллар.

Как оценить действия наших властей в борьбе за рубль? В целом они были адекватны. Не обошлось, конечно, и без откровенных оплошностей, связанных иногда с достойной уважения честностью финансовых властей. В качестве примера приведу лишь громкое заявление ЦБ о переходе к плавающему курсу и признание Минфина о планируемых покупках валюты для конвертации средств суверенных фондов.

Каждый раз вслед за этим следовало масштабное падение курса рубля.

Было и явное запаздывание в борьбе с паническим ослаблением рубля в ноябре-декабре 2014 года. Часто действия носили некомплексный характер, когда Центробанк по очереди применял доступные ему инструменты влияния на валютный рынок вместо «выстрела из всех орудий». Создание системы гарантирования экспортерам доступа к валюте в случае необходимости подменялось уговорами и административным нажимом со стороны правительства. Кстати, именно нежелание продавать валютную выручку экспортерами и стало дополнительным фактором (наряду с падением цен на нефть) резкого снижения курса рубля в последние дни.

Запрет на импорт продовольствия из развитых стран, безусловно, снизил спрос на валюту, но похвалить за это правительство язык не поворачивается. Этот удар по уровню жизни население забудет нескоро.

Надо понимать, что возможности Банка России влиять на валютный рынок через традиционные интервенции уже предельно ограничены. Растрата за год с небольшим более $150 млрд валютных резервов на оплату внешнего долга и поддержку рубля не прошла даром. Согласитесь, наличие у Центробанка собственно валютных резервов (без золота и СДР) в размере около $300 млрд, из которых более трети — это деньги правительственного резервного фонда и ФНБ, сильно ограничивают возможности «гуляния по буфету» в смысле массированных продаж валюты.

Остается утешать себя лишь тем, что в девальвации рубля есть и немало позитивных моментов с точки зрения экономического роста. А уж для модного ныне импортозамещения это просто манна небесная.