Несломленный талант.

 
 
                                                Единственный случай в истории!

Когда знаменитый писатель Вениамин Каверин только приступил к наброскам
плана «Двух капитанов», его старший брат Лев Зильбер выл от боли, получая
удары коваными сапогами под ребра и корчась на каменном полу Бутырки. Из
него выбивали признание в намерении заразить Москву энцефалитом через
водопровод. Это был второй его арест. Первый раз вирусолога Зильбера
арестовали в 1930-м «за распространение чумы в Советской Армении», сразу
после того, как он победил страшную эпидемию этой болезни в Нагорном
Карабахе. Он не оговорил себя тогда и не собирался делать это сейчас —
никакие пытки не могли заставить его подписать признание в шпионаже в
пользу иностранного государства.

Человек огромной воли и мужества, он напишет позже в своем дневнике:
«Следователя нужно оставлять раздраженным, доведенным до бешенства,
проигравшим в дуэли между безоружным человеком и махиной палачества,
подлости и садизма».

Всего пару месяцев назад — весной 1937 года — он совершил прорывное
открытие. Выделил из мозга человека, умершего от клещевого энцефалита,
первый в истории медицины штамм этого смертельного вируса. Вакцину он
разработать не успел — вместо лаборатории его ждали донос, тюремная камера,
сломанные ребра, отбитые почки, пытки бессонницей и голодом. Его отправили
отбывать срок в Печорские лагеря, где он почти уже умер от голода и
переохлаждения, когда жена начлага начала раньше времени рожать. Зильбер
удачно принял ребенка и в благодарность был назначен главным врачом в
лазарет. Заключенные в то время массово умирали от пеллагры — тяжелой
разновидности авитаминоза. Зильбер провел серию опытов и разработал
лекарство от пеллагры на основе мха и дрожжей. Тысячи жизней были спасены.
Лагерного доктора срочно забрали в Москву. В 1939 году он был освобожден и
стал заведующим отделом вирусологии в Центральном институте эпидемиологии и
микробиологии Наркомздрава СССР, однако в 1940-м был арестован в третий
раз.

Его снова пытали, и он снова ничего не подписал.
В результате он оказался в
«химической шарашке», где разрабатывали дешевые методы производства спирта.
Там, покупая у зэков живых крыс за махорку, он провел серию экспериментов,
в ходе которых подтвердил вирусный механизм возникновения рака. Свое
революционное открытие он записал микроскопическим шрифтом на двух листках
папиросной бумаги, которые смог незаметно передать на волю во время
свидания с первой женой. Она — сама известный микробиолог — сумела собрать
подписи авторитетных медицинских светил СССР под просьбой освободить
гениального коллегу.

Открытие Зильбера было настолько ценным, что за вирусолога вступился даже
главный хирург Красной Армии Николай Бурденко. Его письмо с подписями более
чем десятка академиков легло на стол Сталину в марте 1944 года. В тот же
день Зильбера освободили.
Летом 1945-го он нашел и вывез в СССР семью — жену, сестру жены и двоих
сыновей, уцелевших в немецких рабочих лагерях, где они провели три с
половиной года. В том же году произошло из ряда вон выходящее событие:
Сталин лично извинился перед ученым и вручил ему премию своего имени.
Другого такого случая, когда всесильный генералиссимус попросил прощения у
«стертого в лагерную пыль», битого, ломаного, но не сломленного
интеллигента, история не помнит.
Льва Зильбера избрали действительным членом Академии медицинских наук,
назначили научным руководителем Института вирусологии АМН СССР и главой
отдела вирусологии и иммунологии опухолей Института эпидемиологии,
микробиологии и инфекционных болезней АМН СССР.

Одержать победу над раком Льву Зильберу так и не удалось. Но всей своей
жизнью он смог доказать, что страшная опухоль произвола, поразившая нашу
родину, отступает перед твердостью человеческого духа и чистотой сердца.
Лев Александрович Зильбер навсегда останется в нашей памяти не только
великим ученым, но и безоружным человеком, выигравшим дуэль с «махиной
палачества, подлости и садизма».

Сергей Протасов