Победа, ставшая поражением

 

24 года назад она сама свалилась на нас. Эта победа. Схватка была короткой, а враг очень слабым. И с интеллектом, уровень которого точно определил Горбачев, когда они пришли его арестовывать.

Но этой слабости хватило, чтобы развалить Союз. Тот уже и без того распадался. А ГКЧП (не беловежцы, патриоты-государственники гекачеписты) нанес ему смертельную рану. Беловежцы просто прикончили это смертельно раненное животное. Почему? Отчасти – из-за конкуренции региональных элит, неспособных ни создать центральную власть, ни жить под центральной властью. А отчасти – из-за вполне объективных причин: и люди не могли больше терпеть советское уродство, и экономика не могла больше так работать.

Но – неважно. Всё равно это была победа! И был праздник! Настоящий! И надежда! Что теперь-то уж точно!..

Почему же всё так обернулось? Что не так было сделано в те 4 месяца – последние 4 месяца 1991 года? Нам очень важно понять это сегодня. И мы так же далеки от понимания, как и 24 года назад.

Так, что же не так было сделано? Прежде всего – то, что ничего не было сделано. На следующий день после победы мы продолжили заниматься своими делами. Одни – политическими играми. Но это – очень немногие. Другие – добыванием "первоначального капитала": созданием предприятий, подбором отмычек к при(х)ватизации, ну, и так далее. Третьи – их было абсолютное большинство – просто повседневными делами: работа, семья, машина, дача...

Конечно, ничем другим мы заниматься и не могли. У нас не было организации, чтобы заниматься чем-то другим. Но главное не в этом. Мы и не хотели ничем другим заниматься. Во-первых, потому что нам нравилось то, чем мы уже занимались – наши повседневные дела: у кого-то политика, у кого-то бизнес, у кого-то огород. А во-вторых, потому что мы были уверены, что сейчас, без коммунистов жизнь сама наладится. Нам даже в голову не приходило, что без нас ничего не наладится, что всё нужно налаживать самим.

Ох, уж  эти наши головы, головы...

Сейчас, задним умом понятно, что мы должны были сделать тогда и чего не сделали. Конечно, нам нужен был суд над коммунизмом – не над людьми, это вторично, а над идеологией и, главное, практикой. Нужна была и УМНАЯ люстрация. Но и это не самое важное – нам прежде всего нужен был жесточайший общественный контроль над нашей властью. А для этого нужно было создавать множественные органы такого контроля. И, конечно, как только СССР прекратил свое существование, нам нужно было немедленно созывать что-то вроде учредительного собрания, принимать новую конституцию и проводить новые выборы.

Ничего этого мы не сделали. И не только потому, что не понимали.

Мы боялись. Боялись коммунистического реванша. Мы боялись его еще, минимум, пять лет. И поэтому готовы были на любые сделки: и с совестью, и со здравым смыслом. Лишь бы не было коммунистов. То, что мы получили перекрашенных, нас волновало мало – лишь бы не старой закваски.

Зато всю свою энергию мы направили на переименования. Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород, Самара... Так мы вытесняли свое прошлое. Как будто можно сделать так, чтобы его не было. Как будто можно было вернуться на 75 лет назад. Как будто нужно было возвращаться на 75 лет назад...

Вот так и случилось, что подброшенная вверх августом 91-го наша жизнь сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее покатилась вниз.

И знаете, что самое плохое сегодня? Что мы за эти 24 года так ничего и не ПОНЯЛИ. И – хуже того – так ничего и НЕ ХОТИМ понимать. Мы живем с той же уверенностью, что всё было правильно. Просто не повезло. И повторись сегодня тот нежданный праздник, мы аккуратно наступим на те же грабли. Потому что мы сами остались такими же. Не совсем, конечно, но в главном – такими же. Мы живем эмоциями. И эмоции наши по преимуществу все те же ненависть, страх и алчность. И мы категорически отказываемся включать голову, думать. Максимум на что мы способны – это делать умное лицо и говорить умные слова. А вы же помните: умное лицо не признак ума, все глупости делались именно с умным лицом... Но мы вполне довольны своим умом. Как были довольны им и 24 года назад. И еще – мы так же считаем дела личные много более важными, чем общественные. И так же боимся довериться совести, полагаясь на житейскую сметку. И так же готовы терпеть подлость, если она кажется нам полезной. И так же не видим ничего плохого в полезной лжи. И так же свято верим в спасительные заклинания: про свободу, рынок, разделение властей, независмый суд, верховенство закона, цивилизованное человечество, столбовую дорогу истории... Что, впрочем, вполне естественно: мантры избавляют нас от необходимости думать.

А повторение августа 91-го тем временем всё приближается. "Так жить нельзя" становится ясным всё большему числу людей. И действительно же – нельзя. Нельзя утопать в роскоши рядом с нищими, нельзя утопать в лжи, нельзя утопать в пошлости... Нельзя превращать воровство и насилие в нормы жизни. И главнее всего – нельзя жить без смысла, без царя в голове и без бога в душе. Имея вместо всего этого протезы, муляжи... Нельзя...

Так что от нового августа нам никуда не деться. И неважно, окажется ли он февралем или ноябрем. Важно другое. Что мы так же не готовы к нему, как и 24 года назад. И поэтому хорошего он сулит нам так же мало, как мало (всё-таки очень мало, совершенно не достаточно) хорошего принёс нам счастливый август 91-го.