На дворе сентябрь. Идёт третий месяц с той злосчастной ночи с 4 на 5 июля, когда не стало отважного полководца Новороссии, легендарного полковника Игоря Стрелкова. Бесстрашный командир стальных стрелковцев погиб, доблестно защищая Славянград, подобно спартанскому царю Леониду, павшему при обороне Фермопил. Он навсегда останется в наших сердцах примером стойкости, мужества и готовности к самопожертвованию.
Гарнизон Славянска мог и дальше защищать свою твердыню, тем более, что возможностей для обороны вполне хватало. Не хватало только сильного духом командира. Вместо легендарного полковника Стрелкова, наводившего ужас на врага одним своим видом с придорожных баннеров, во главе славянского гарнизона встал старший унтер-офицер реконструкторских войск Игорь Гиркин.
Главный его недостаток был в том, что он был совсем не Стрелков, что немедленно выразилось в сдаче Славянской твердыни неприятелю. А чтобы уж совсем никто не сомневался в том, что Стрелкова больше нет, Гиркин также оставил на радость врагу Краматорск, Артёмовск и Дружковку. А немного придя в себя, ещё и Северск, уполовинив, таким образом, территорию ДНР. 
Так на наших глазах родился и скоропостижно скончался миф о легендарном полководце Новороссии Игоре Стрелкове. Некоторые и теперь продолжают верить в этот миф, сравнивая сдачу Славянска то со стратегически оправданным отступлением Кутузова в 1812 году, то с отступавшей до самых стен Москвы, но дравшейся за каждую пядь земли Красной армией в 1941. Но эти сравнения исторически несостоятельны по вполне очевидным причинам, одна из которых в том, что предки наши, отступая, вражескую армию при этом неуклонно ослабляли, нанося в итоге решающий сокрушительный удар. Оставление же половины территории ДНР, напротив, дало неприятелю возможность сосредоточить свои силы в мощный ударный кулак, удар которого едва не нокаутировал саму Новороссию. Гиркин – это вам не Стрелков, не Кутузов, и не Жуков с Коневым и Рокоссовским.
Впрочем, имеется подходящий исторический пример и для Гиркина: генерал от инфантерии, генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин.
В их биографиях и деятельности прослеживается множество поразительных совпадений. Оба героя - люди безусловно лично храбрые. Оба в молодости неоднократно принимали участие в боевых действиях: Гиркин – в Югославии, Приднестровье и Чечне, Куропаткин – участвовал в кампании против бухарцев (1867—68), экспедиции французского генерала Лавердо в Алжир (1875), кампании против кокандцев (1875—76), был ранен каракиргизами во время посольства в Кашгарию (1876—77), воевал и был ранен в Русско-Турецкую войну, участвовал в Ахал-Текинских экспедициях. Оба не брезговали литературным творчеством, кроме того, Куропаткин вёл подробный дневник, а Гиркин активно постил на форуме реконструкторов. По политическим взглядам оба верноподданные монархисты. Каждому из них, волею судеб, довелось побывать военным министром: Куропаткин в 1898-1904 возглавлял военное министерство Российской Империи, Гиркин с 16 мая по 14 августа 2014 года был военным министром Донецкой Народной республики. Каждому из них пришлось возглавлять сухопутную группировку вооружённых сил на отдельном театре военных действий: Куропаткин был командующим Маньчжурской армией и главнокомандующим всеми вооружёнными силами на Дальнем Востоке во время русско-японской войны 1904-1905 гг., Гиркин 12 мая 2014 года заявил, что принимает на себя должность командующего вооружёнными силами ДНР, реально при этом командуя отрядом ополчения в Славянске и Краматорске.
Дальнейшая деятельность обоих героев в качестве главнокомандующих наиболее интересна. Оба командующих развили кипучую деятельность по организации и воодушевлению вверенных им войск. Куропаткин, после назначения на должность, поехал по всей России собирать чудотворные иконы, в отличие, скажем, от вновь назначенного командующего Тихоокеанским флотом адмирала Макарова, который привёз на Дальний Восток питерских рабочих для ремонта повреждённых боевых кораблей. Нечто подобное наблюдалось и в деятельности Гиркина: своим приказом он запретил ополченцам материться, поскольку это «богохульство … и ведёт армию к поражению», кроме того, в начале июля на Донбасс был торжественно передан список с Тихвинской иконы «Ополченная».
По горькой иронии судьбы, саму Тихвинскую икону во время Великой Отечественной войны регулярно использовали немцы в молебнах о здравии фюрера Адольфа Гитлера, проходивших в Псковской духовной миссии, которая находилась на оккупированной территории и сотрудничала с немецко-фашистскими оккупантами.
Дальнейший образ действий обоих командующих ещё более напоминает друг друга. Ещё до начала войны Куропаткин в свой докладной записке Николаю II пишет: «Важнейшей нашей задачей в начале войны должно служить сосредоточение наших войск. Для достижения этой задачи мы не должны дорожить никакими местными пунктами, никакими стратегическими соображениями, имея в виду главное — не давать противнику возможности одержать победу над нашими разрозненными войсками. Только достаточно усилившись и подготовившись к наступлению, переходить в таковое, обеспечив себе насколько возможно успех». Это стремление «обеспечить себе превосходство в силах путём сдачи территории врагу» и было смыслом всех боевых действий армии Куропаткина на Маньчжурском театре боевых действий: в приказах Куропаткина постоянно говорилось о необходимости отходить, если противник будет наступать превосходными силами, имея в виду «важность сбережения сил… для решительного боя». Он всё отступал, и ему всё не хватало войск, и он всё требовал ещё и ещё. Ничем не напоминает «грустящего Игоря Ивановича» ?
Однако бесконечно отступать Куропаткин тоже не мог. В августе 1904 года отступающая русская армия заняла заблаговременно укреплённые позиции под Ляояном. У русской армии было численное превосходство над японцами. Куропаткин перед сражением сказал: «Ляоян – моя могила. Отсюда я не уйду». Не правда ли, красиво сказано ? Почти так же красиво, как 300 стрелковцев и Славянград. В ходе длительного упорного сражения атаковавшие японцы понесли в полтора раза большие потери, русским пришла пора переходить в решительное наступление …
Бывший английский наблюдатель при штабе маршала Ойямы, генерал Ян Гамильтон, наблюдавший за ходом сражения под Ляояном, в своей книге «Записки штабного офицера» регулярно отмечает последовательные успехи русских в этом бою. Он пишет, что японский командующий Ойяма уже отдал распоряжение своему штабу об общем отступлении, как вдруг «мы увидали, что наш победоносный противник сам стал отступать». Как видно из многих описаний очевидцев и участников Ляоянского боя, солдаты и простые офицеры чувствовали и сознавали, что победа на нашей стороне. Не понимал этого только сам командующий Российской армией, генерал-адъютант А.Н. Куропаткин. И вместо приказа общего наступления на противника всеми имеющимися силами, он отдал приказ об отступлении, испугавшись глубокого обхода своего левого фланга сравнительно незначительными силами японцев, не оказав, однако, никакого достаточного противодействия этому рискованному для японцев движению. Мало-мальски способный полководец легко мог ликвидировать этот обход японцев, имея численное превосходство в силах и занимая заблаговременно укрепленную позицию на выбранной им самим местности. При этом уместно вспомнить, что в последний, критический момент боя, как свидетельствует генерал Гамильтон, японцы бросили в боевые линии все, что могли, включая лазаретных служителей.
А Куропаткин приказал отступить … прямо из выбранной для себя могилы.
Это никому ничего не напоминает ?
А после была сухопутная катастрофа под Мукденом, морской разгром при Цусиме, Портсмутский мир и первый в российской истории граф Витте-«Полусахалинский».
Сданный Ляоян Куропаткина – это сданный Славянск Гиркина. И в том, что дальше всё-таки не случился донецкий Мукден, заслуга уже не его.
Есть ещё одно важное сходство у Куропаткина и Гиркина.
По свидетельству современников, Куропаткин, будучи военным министром, приказал подписаться в Бюро газетных вырезок в Париже, чтобы в штаб посылали вырезки из всех газет и журналов всего мира, в которых так или иначе упоминалось его имя. Это просто в ту пору был не очень развит интернет с разными Кассадами, Мюридами и прочим Спутнико-Погромом.
Недавно Игорь Всеволодович Гиркин публично заявил о том, что не собирается возвращаться в Донецк , т.е. не хочет снова становиться Игорем Ивановичем Стрелковым. Однако, если вдруг он своё решение переменит, то вот ему на этот случай дорожный указатель: вход обычно там же, где и выход.
Через Славянск.
P.S.: Впрочем, возвращение Куропаткина в 1916 году в качестве командующего Западным фронтом не принесло ему славы полководца, а русской армии побед на германском фронте.
