Играй, пацан, играй

   У него было ещё и второе лицо, о котором он никому никогда не рассказывал и которое никто не знал и не видел.
   Вчера вечером, ложась спать, он интуитивно почувствовал, что ночью проснётся, и ему, как всегда, придётся всматриваться в это лицо и думать, как и почему оно появилось. Может быть, в этот раз ему удастся избавиться от него.
   Он не ошибся. Оно разбудило его и, вынырнув из темени, заколебалось перед его глазами, и застыло, покрытое белой пеной, через которую невозможно было рассмотреть его черты.  Его накрыл густой, липкий пот и дикое желание выскочить из постели.
   Тихо, чтобы не разбудить жену, он нервно пошарил под подушкой и вытащил пластину, опустошённую наполовину, жадно заглотнул одну таблетку фенозепама, потом вторую, третью. Не помогло. Лицо всё больше обрастало пеной, похожей на морскую. Он напружинился, чтобы вспомнить море, утренний рассвет, выкатывающийся из-за горизонта огромный солнечный диск, сверкающий, бескрайний простор, но память рвалась на куски.
   В холодильнике стояла бутылка водки «Хортица». Он знал, что, если сейчас выпьет стакан водки, всё уладиться. Лицо оставит его, но, когда он протрезвеет, оно снова появится и начнёт разбивать его, раздваивать мысли вызывать мелкую, быструю и противную дрожь, чтобы развалить на части.
   Никто не знал такие его состояния. Он не обращался к врачам, а пытался сам сладить с ними, но всё время осекался. С виду это был крепкий, здоровый мужчина, разговорчивый, улыбчивый, но, когда на него налетал страх, он готов был срываться с места и бежать. А куда? Он и сам не знал.
   Он часто прокручивал свою жизнь, пытаясь найти источник изматывающего страха. Память, пробегая по многим картинкам, останавливалась на одной и той же, которая ни на йоту не изменилась за многие десятки лет. Ему казалось, что эту картинку, словно пригвоздили к памяти и отодрать её уже невозможно.
   В голове вспыхнуло, высветив летний вечер. На порожках сидят мать, сестра и он: десятилетний пацан. Уже пора спать, а они сидят, молчат и думают об одном и том же. Сестра обнимает мать, которая украдкой вытирает глаза.
- Ложись спать, мам, - говорит пацан. – Ты и так целый день замоталась по хозяйству.
- Да какой же тут сон. Иди, - высушенным голосом отвечает мать. -  Возьми баян.
   Без баяна нельзя. Это будет пустая ходка.
   Через полчаса он оказывается возле светящегося всеми окнами здания. В нём весело, шумно. Столы заставлены бутылками водки, пивом. Некоторые мужики горланят «Ой, ты степь, степь широкая…», Другие «Распрягайте хлопцы коней...», кто - то откалывают чечётку, цыганочку, кто гопака... Ему нравится веселье, но ведь мать послала его не за этим.
   Он протискивается между столиками в центр зала, набрасывает ремень баяна на плечи, баян тяжёлый, тянет к земле.
- Мужики, - кричит он хриплым голосом. – Я не нищий и пришёл не пиво просить и кусок хлеба, подачки мне ваши не нужны. Я буду играть вам, плясать, что закажите, только. отберите у батька гроши, он пропьёт их и даже на хлеб не оставит и отдайте мне. А я вам за это поиграю, что хотите. Цыганочку с перебором, барыню, спою песню.
- Малец говорит дело, - кричит кто-то. – Заберите у Андрея гроши, отдайте пацану. Только вначале пусть поиграет, попляшет, споёт, а мы отдохнём.

   Мужики устали от токарных, фрезерных станков. Он тоже устал, таща баян, ему хочется спать, завтра в школу, но он начинает играть, музыка веселит душу, но он знает, что веселье ненадолго, оно сотрется, когда он придёт с отцом домой.
- Давай сынку, давай, - кричит отец. – Я все гроши тебе отдам.
   Мужики подхватывают, хлопают. Они отпаиваются пивом и водкой, чтобы отбить запах солярки, мазута, бензина. Он задыхается от перегара, табачного дыма, хрипят лёгкие, пот заливает лицо, но он играет.
- Вот это парень, вот это мужик. Архиповна. Две кружки пива ему за наши гроши.
   Буфетчица ставит перед ним пиво, он отрицательно машет головой, немеют пальцы, в ущах появляется звон, кружится голова, но он играет, играет… Пацан увлекается, исчезают мужики, огромный концертный зал, сцена, яркий, жгучий свет, завораживающие звуки, но они тонут в матерных криках: заебись. Он на время забывает, зачем сюда пришёл, изредка поднимает голову и видит среди мужиков отца. Гроши.
   Картинка исчезает, память проваливается в темень и выскакивает, когда перед глазами появляется пьяный отец. Он выплясывает на порожках дома и весело кричит.
- Вера! Вера! Гроши у Серёжки. Всё путём.
   Он видит, как мать заваливается на пол и изо рта у неё начинают бить фонтан белой пены. Сестра бежит к столу, вытаскивает обкусанную деревянную ложку, а он зачерпывает из ведра стакан воды.
- Только осторожней, - шатаясь, строго кричит отец дочери. – Разжимай ложкой зубы матери. Только не сломай их, а ты, сынок, понемногу воды наливай в рот, чтоб не захлебнулась.
   Бьющуюся в истерике мать он и сестра переносят на кровать, лоб накрывают мокрым полотенцем.
   Белая пена. Он видит, как она огромным хлопьями наполняет комнату, набухает, закрывает окна, наползает на него, забивает рот, нос, перехватывает горло, душит. Наконец накрывает его всего и затягивает в себя. Он молотит руками, ногами, поднимает голову, чтобы схватить свежего воздуха, но она наваливается на него всей массой. Он не выдерживает этого видения, выметается с кровати и быстрым шагом направляется к холодильнику, достаёт водку, страх размазывает его, но он терпит, ему хочется выскочить из квартиры и бежать в небольшой подлесок, в густые заросли кустов, чтобы спрятаться в них. В темноте ему легче.
- Нет, - говорит он. -  Снова попаду в круг.
   Открыв бутылку, он подходит к раковине на кухне и начинает выливать водку, а после опустевшую выбрасывает в мусорное ведро.
   На улице фонари выбрасывают остатки света. Он начинает бродить по комнате, словно пьяный, натыкаясь на предметы, и садится в кресло.
     Страх. Он был заложен в него с детства. Сколько лет он преследует его? Больше полувека. Страх стянул все его чувства, ощущения, мысли в себя и подмял их, став его вторым лицом с глазами, которые видят бьющуюся в истерике мать. Он чувствует, что сможет его выбить, но только в том случае, если не станет убегать от него, а постоянно разбивать свои воспоминания. Пытаться жить, не уткнувшись всё время в самого себя, не самим собою, а жизнью окружающих и близких ему людей, если   научиться их любить, не замыкаться в себе и не упираться в свой эгоизм, выработанный страхом.  Судьба всё  ещё держит дверь открытой......