"Одно утро Ефима Исааковича"

"Одно утро Ефима Исааковича"-

пенсионера и человека.

Утро начиналось по давно заведенному порядку. Ароматный запах традиционной яичницы разносился по квартире. Ефим лежал перебирая в уме события прошедшего дня и ждал обычного сигнала к подъему:"Ефим, вставай, проспишь все царство небесное".

А и правда, пора вставать, хотя куда ему сейчас спешить, после перенесенной операции на сердце перестал работать и вел праздную жизнь рядового пенсионера хотя до пенсии ему еще далековато.

Внуков нет, не сподобился благодаря  единственному  любимому сыночку из-за алии долго встававшему на ноги а затем уж как-то и не до женитьбы стало, перегорело, с возрастом исчезло безрассудство. А без него в этом деле - хана, по себе знает Ефим, сам долго перебирал, взвешивал, а затем… как в омут головой, но вот и у сына такая же незадача только уж очень затянувшаяся. 

Невеселые эти  мысли как черви копошились в голове, возникали из глубин сознания эпизоды так или иначе связанные с этой темой. Ефим обсасывал их со всех сторон и все больше мрачнел, до слез становилось жалко себя,  своих родных. С некоторых пор появилась эта слезливость.

Из-за пустякового повода закипало в глазах. Достаточно было песни услышанной в детстве и связанных с ней воспоминаний, краем глаза уловленного на экране телевизора российского пейзажа мелькнувшего за окном вагона.

Ностальгия с годами не прошла,  лишь затаилась и нападала из-за угла, когда  ей заблагорассудится. Ефим критиковал себя,  если это возрастное,  то не такой он еще вроде бы старый, хотя, если честно, он всегда отличался чрезмерной сентиментальностью.  Критиковал себя, но сделать ничего не мог, слезы рвались наружу.

Сдерживало присутствие жены, не хотелось проявлять перед нею слабость.  Но когда ее не было дома, Ефим давал волю чувствам.

Рыдания сотрясали его тело, все всплывало, и рано ушедшие родители, и детство военное,  и смерть тети заменившей ему мать, и недавно ушедшая теща, всегда энергичная, самостоятельная женщина так много сделавшая для семьи Ефима.

В  последнее время  немощная, требующая к себе внимания, а это раздражало. Казнил себя за все то плохое, что причинял им и не мог уже ничего исправить.

Как  часто,  походя, не задумываясь,  причиняем мы боль своим близким в душе сознавая, что придет час расплаты,  когда будем казниться за содеянное,  казниться всю оставшуюся жизнь и, сознавая, все-таки причиняем и казнимся  затем,  в полном бессилии что либо изменить.  Только лишь просить и просить прощения в призрачной надежде быть услышанным и прощенным.

И Ефим просил, он истово повторял придуманную им  молитву-покаяние,  экспромтом родившуюся из глубин сердца,  слова которой не рискнул бы повторить вслух.

Странным образом это помогало, снимало грех с души, приносило на время успокоение.  Но лишь на время. Новое утро приносило с собой старые воспоминания и все повторялось сначала. Господи, неужели мучиться с этим до конца своих дней?

Ну все. К черту. Эдак не  знай  до чего додуматься  можно. И что за минор с утра пораньше. За окном солнечный день, яркая зелень, смех детей.  

Ещё  не все потеряно. Можно еще много хорошего успеть сделать. Жизнь продолжается и надо надеяться, надеяться и … ждать.

Юрий П.

Беер-Шева.

2000 год.