Развенчание имперской пропаганды. Миф о триединстве трещит по швам

Один из фундаментальных приемов российской пропаганды — популярная концепция, которая условно делит все славянские народы, а также их языки, на 3 части — восточную, западную и южную. В свое время эта концепция была некритически воспринята международным научным сообществом во многом из-за блокирования мнения оппонентов. Сейчас, когда железный занавес сдвинулся на восток, а наука продолжает развиваться, эта концепция рассыпается на глазах.

Прежде всего, выяснилось, что генетическое ядро русского народа состоит минимум из двух основ — северной и южной (исследования Балановских). И если южная ветвь является родственной украинцам, белорусам и западным славянам — полякам, то северная ветвь родственна балтам, коми, карелам и финнам. Украинцы же кроме упомянутых этнических групп имеют родственные связи с восточными чехами, словаками и словенцами. То есть никакого четкого разделения на западных и восточных славян не существует.

Можно высказать предположение, что идея триединого братства — это, прежде всего, культурно-лингвистическая общность, а не кровное родство. Но здесь стоит выяснить, например, степень сходства русского и украинского языков с другими языками. Так, лексический анализ показывает наибольшее сходство украинского языка с белорусским, польским, словацким и русским языками. Опять, как видите, четкой границы между языками западных и восточных славян не наблюдается. При этом у русского языка присутствует высокое лексическое сходство с болгарским — языком уже южных славян.

Почему же два вроде бы родственных языка имеют лексические связи в совершенно разных языковых группах? Ответ нужно искать в путях развития письменной традиции и в эволюции устрой речи со времен Киевской Руси. Как известно, письменную традицию на Русь принесли южные славяне — Кирилл и Мефодий, которые перевели Священное Писание на (старо)славянский язык, который затем развился в (церковно)славянский. Оба этих языка относятся к южной языковой группе и родственны, в первую очередь, болгарскому и македонскому языкам.

Кроме (старо)славянского языка на Руси существовал письменный (древне)руський язык (в России его называют древнерусский), который использовался не для записи Священного Писания, а для составления документов. Фактически письменный (древне)руський язык — искаженный вариант (старо)славянского — был письменным аналогом устной вульгарной (народной) латыни, которая стала общим предком романских языков. При этом следует отметить, что анализировать особенности устного (древне)руського языка гораздо сложнее, чем письменного.

После завоевания Руси монголо-татарами начали появляться отдельные формы (древне)руського письменного языка — на северо-востоке Руси проходила эволюция письменного русского языка, на севере оформилась (древне)новгородская форма, а в Великом княжестве Литовском — сформировалась своя разновидность письменного руського языка (в России его называют западнорусским), которая имела весьма многозначительное самоназвание «проста мова».

Сравните это название одним из с самоназваний украинского языка — «руська мова» — и вы поймете, почему этот язык считается общим предком украинского и белорусского языков.

При этом в те времена роль общего культурного пространства продолжал выполнять славянский аналог латыни — (церковно)славянский язык, который был вторично привнесен с юга в 15-16 веках (второе южнославянское влияние), а затем систематизирован украинскими филологами Лаврентием Зизанием и Мелетием Смотрицким. В 1596 году Лаврентий Зизаний выпустил и первый славянско-руський (славянско-украинский) словарь — «Лексис».

Письменный руський язык, который использовался в Украине, постепенно получал все больше заимствований из разговорной речи, тогда как в Московии происходил другой процесс. Письменный русский язык, наоборот, оказывал все большее влияние на устную речь. Языковая реформа Ломоносова, с которой принято начинать отсчет существования русского литературного языка, важное внимание уделяла именно правилам произношения — орфоэпии. Именно поэтому в русском языке так много заимствований из (церковно)славянского и так мало местных говоров и диалектов — все приведено к единому языковому стандарту. С другой стороны, украинский литературный язык, который в 16-17 веках испытал полонизацию и русификацию (существовал даже промежуточный (славяно)руський язык), был в итоге сформирован именно как кодификация устной речи.

Таким образом, оказывается, что в утверждении о том, что русский и украинский язык имеет общего предка — (древне)руський язык содержится логическая ошибка. Эти языки, действительно, произошли от (древне)руського языка Киевской Руси, однако русский литературный язык был сформирован на основе письменной формы и близок к языкам южных славян, а украинский и белорусский — на основе устной традиции Руси в узком смысле (которая, вероятно, берет корни напрямую от праславянского языка). Эти языки близки к языкам западных славян. Объединение белорусского, русского и украинского языков в единый восточнославянский кластер весьма и весьма условно.

Алексей Васильченко