Как узнали о войне в мемуарах у Шахурина АИ и в мемуарах у Яковлева АС

Как узнали о войне в мемуарах у Шахурина АИ и в мемуарах у Яковлева АС

Шахурин АИ один предателей из пятой колонны, сделавший не мало вреда Советскому Союзу в частности вреда боеспособности ВВС РККА во время войны и оказавший большую помощь вермахту и люфтваффе. В 1946 году был привлечен к суду и осужден по так называемому «Авиационному делу», лишен воинского звания, наград, в частности звания Героя Социалистического Труда. Сразу после убийства Сталина ИВ уже в 29 мая 1953 был освобожден и реабилитирован, а 2 июня 1953 года ему были возвращены все награды и звания.

Шахуриным АИ были написаны воспоминания, однако опубликованы много позже его смерти. Умер Шахурин АИ в 3 июля 1975 года, а 1-ое издание мемуаров было опубликовано в 1983 году, т. е. через восемь лет после смерти. Поэтому трудно сказать, писал ли он свои воспоминания или не писал, а если все-таки писал, то не известно, что именно сам написал, а что за него придумали и написали, а также что из написанного Шахуриным было изъято. Тем не менее, мы можем прочитать книгу, которая называется «Крылья Победы» и которая официально считается книга воспоминаний бывшего Наркома авиационной промышленности СССР Шахурина АИ.

О начале войны своих воспоминаниях бывший Нарком Авиапрома СССР Шахурин АИ написал следующее:

«В два часа ночи в воскресенье 22 июня 1941 года я выехал с работы. Это было несколько ранее обычного, так как с субботы на воскресенье домашние просят приехать пораньше. Вообще-то хочешь выехать в первом часу, но в последний момент что-то мешает это сделать, возникает еще какой-нибудь неотложный вопрос — и задержка. В пути мысленно перебирал, что осталось недоделанным, наметил телефонные звонки на утро из дома. Летом семья жила за городом. По воскресным дням я завтракал и обедал дома, если была возможность, а в наркомат приезжал после обеда. Таков был план и на этот раз.

Приехав на дачу, я не спеша помылся, поужинал и около четырех часов утра лег спать, надеясь поспать часов шесть. Но уже вскоре меня поднял звонок правительственного телефона.

— Товарищ Шахурин,— услышал я голос Молотова,— началась война. Фашистские войска вероломно напали на наши западные границы. Немецкая авиация бомбит приграничные аэродромы и города. Срочно приезжайте в наркомат.

Я позвонил дежурному по наркомату. Передал ему слова Молотова и попросил немедленно вызвать всех заместителей и начальников главков.

— Я прибуду в наркомат через тридцать минут.

Первый заместитель П. В. Дементьев жил летом на даче в Подлипках. В выходной там же отдыхали и некоторые другие заместители (в том числе и замнаркома Яковлев АС) и начальники главков. Позвонил туда, сказал Петру Васильевичу о телефонном звонке Молотова, попросил его собрать весь руководящий состав и на любом виде транспорта срочно приехать в наркомат.

Утро выдалось яркое, солнечное. В разгаре подмосковное лето. Теперь надо проститься со всем этим — прекрасным и мирным. Уже льется кровь советских людей. Горят мирные города и деревни.»

Вроде всё нормально, т. е. работа допоздна, воскресный день, желание отдохнуть, а здесь звонок Заместителя Предсовнаркома Молотова ВМ. Сообщение Молотова ВМ из ряда вон выходящее и реакция Шахурина вполне адекватная, а именно как можно быстрей собрать своих заместителей, подчиненных и приступить к переводу режима работы наркомата и подчинённых ему организаций с мирного на военный. Об этом Шахурин и написал в мемуарах, что сразу позвонил дежурному по наркомату, а затем своему Первому заместителю и передал ему сообщение Молотова ВМ дал распоряжение собрать руководящий состав наркомата. Благо Первый заместитель Дементьев «жил летом на даче в Подлипках», где находился Дом отдыха работников авиационной промышленности в котором «в выходной там же отдыхали и некоторые другие заместители». Сам же нарком Шахурин, согласно своим мемуарам, был намерен немедленно выехать в Москву и прибыть «в наркомат через тридцать минут», т. е. около пяти часов утра.

Из мемуаров Шахурина можно заключить, что ни что ему не помешало выполнить свои намерения. Согласно мемуарам Шахурин прибыл в наркомат, по телефону поговорил с Председателем Госплана СССР Вознесенским НА, затем с начальником ВВС РККА Жигарёвым ПФ. До девяти часов утра переговорил со ВСЕМ уже собравшимся руководящим составом наркомата, озадачил их и ровно в девять уже был в Госплане на совещание у Вознесенского НА.

Однако воспоминаниям Шахурина о первом дне войны противоречат мемуары его заместителя Яковлева АС, который о начале войны, о первом дне войны написал в них следующее:

«Летом сорок первого года я жил в подмосковной дачной местности Подлипки. Здесь в чудесном сосновом бору находился дом отдыха работников авиационной промышленности.

Работу в наркомате мы обычно заканчивали поздней ночью, и часто в Подлипки я попадал уже на рассвете. Прелестями дачной жизни, по правде говоря, удавалось наслаждаться только в воскресенье, да и то не всегда. Но даже в дни отдыха служебные дела являлись главной темой разговоров. Здесь было много инженеров и руководящих работников авиационных заводов и конструкторских бюро — все свои. И наши разговоры, будь то за столом, на прогулке или в гостиной, в конце концов сводились к самолетам, моторам, испытаниям, снабжению...

22 июня я задумал отвлечься от всех дел и по-настоящему отдохнуть.

Еще накануне мы решили съездить в Троице-Сергиевскую лавру — древнюю русскую обитель, находящуюся всего в часе езды от Подлипок.

Утро воскресного дня было солнечным, смолисто-ароматным. Компания подобралась хорошая, и мы уже собрались выезжать, как вдруг приехавший за нами из Москвы шофер Миша Сущинский с растерянным видом сказал:

— Александр Сергеевич, война!

— Как война?

— Вы разве не слышали? В 12 часов ожидается важное сообщение по радио.

Конечно, мы в лавру не поехали. А выступление В. М. Молотова по радио и его сообщение о том, что гитлеровцы бомбят наши города, всех буквально потрясло.

Нам были известны коварство, лживость и лицемерие нацистской клики, захватившей к тому времени почти всю Западную Европу, и все-таки трудно было поверить в случившееся, столь вероломным было нападение гитлеровцев.

Чувство огромной тревоги охватило всех. И первая мысль — немедленно в Москву, в наркомат, узнать подробности, действовать. Было ясно, что надо принимать экстренные меры, особенно нам, авиационникам, — война стала действительностью.»

Оба и Шахурин АИ и Яковлев АС работали в одном Наркомате, оба руководителя высокого ранга, пишут об одном о том дне 22 июня 1941, об одном и том же событие, но совершенно разные вещи. Единственно, что у них совпадает, так это описание погоды. У Шахурина АИ «Утро выдалось яркое, солнечное» и у Яковлева АС «Утро воскресного дня было солнечным, смолисто-ароматным».

Из мемуаров видно, что заместитель Наркома Авиапрома СССР Яковлев АС узнал о том, что началась война узнал не рассвете от дежурного наркомата, не от Первого заместителя наркома Дементьева ПВ, который также отдыхал в Подлипках, а почти случайно от шофера и прослушав выступление Молотова ВМ выехал в Москву в свой Наркомат.

По мемуарам Шахурина Яковлев и другие ответственные работники наркомата, которые отдыхали в этот день в Подлипках, должны были узнать если не четыре часа утра, то хотя бы в пять часов и в крайнем случае в шесть-семь часов утра быть в наркомате. Из мемуаров же Яковлева АС можно заключить, что отдыхающие руководители наркомата спокойно и беззаботно проснулись в то воскресное утро, умылись, оделись, позавтракали и к 12 часам дня собрались, ожидая машину, на которой должны были поехать на экскурсию в Троице-Сергиевскую лавру. Однако приехавший за ними шофер известил их о начале войны, а затем прослушав в 12-15 выступление Молотова ВМ поехали в Москву.

В Наркомат заместитель наркома Яковлев АС со своими коллегами попал, наверное уже во втором часу дня, т. е. примерно через десять часов после того как Молотов ВМ позвонил Шахурину, сообщил о начале войны и попросил прибыть в Наркомат. Причём Яковлев АС отмечает: «Мы мчимся в наркомат по растревоженным улицам Москвы. В наркомате полно народу, как в рабочие дни. Никого не вызывали, все явились сами».

Получается Яковлев АС и его сослуживцы по Наркомату, так и не получили распоряжение Наркома о срочной явке на свои рабочие места. Основная масса сотрудников, а скорее всего подавляющая часть работников наркомата узнали о начавшейся войне по радио из выступления Молотова ВМ, а ведь это один из основных Наркоматов оборонного комплекса страны.

Напрашивается вопрос:

Почему Яковлев АС и другие руководители наркомата и его подразделений так поздно узнали о начале войны, через восемь часов после её начала?

Передать им известие о начале войны не представляло труда, просто позвонить дежурному по Дому отдыха. Причём самому наркому Шахурину и звонить не нужно, позвонить должен был дежурный по Наркомату, ведь Шахурин написал в воспоминаниях, что «я позвонил дежурному по наркомату. Передал ему слова Молотова и попросил немедленно вызвать всех заместителей и начальников главков». По воспоминаниям Яковлева АС известие о нападение вермахта ни кто не передал, ни кто не собирал людей для совещания по решению наиболее важных задач в связи с началом войны. Получается находясь практически в Москве даже руководители Наркомата относительно высокого ранга, такие как Яковлев АС, узнали о войне через восемь часов после нападения.

Причина в том, что в это время в ночь с 21 на 22 июня шла активная борьба генералов-предателей во главе с Жуковым ГК и Тимошенко СК с существующей Советской Властью, со Сталиным ИВ. В Москве шел дворцовый переворот, а дворцовые перевороты проходят в ограниченных пространствах, во дворцах, в кабинетах без привлечения больших масс людей. Население страны ставится уже перед свершившимся фактом, мол государь или глава правительства неожиданно умер или покончил жизнь самоубийством, или отрекся от власти, а Правительство подало в отставку. Поэтому высший комсостав РККА, генералы-предатели и наркомы-предатели предпочитали, чтобы их подчиненные, лояльные к Советской Власти, как можно позже узнали о начале войны и находились подальше от наркоматов, от генерального штаба, от главков, от Кремля. Чтобы «не путались под ногами», не отвлекали своими вопросами, своими предложения и не занимали их любой другой работой. Лишние свидетели и участники переворота не нужны. Но переворот не удался, задерживать дольше сообщение о нападение войск Германии на Советский Союз тоже уже нельзя и пришлось в 12-15 выпустить заместителя Председателя Совнаркома СССР Молотова ВМ в открытый эфир для извещение советского народа о начале войны.