Военно-политический заговор в РККА. Свидетельства со стороны.

Сегодня считается что дело Тухачевского было сфабрикованно НКВД, на 20 съезде партии их оправдали. Но не предъявили никаких доказательств их невиновности.

Об чем сегодня не принято говорить--о том что о существовании заговорщической группы в РККА много говорили и на западе, во многом именно оттуда руководство страны и узнало о готовящемся перевороте.

Вот эти сведения.

Сведения от немецкой агентуры

В декабре 1932 года в ОГПУ начали поступать агентурные сообщения о так называемой военной партии, имевшейся якобы в Советском Союзе и подготовляющей в контакте с немцами государственный переворот. 

Сведения об этом советская разведка получала от агента <>, к которому они поступали от завербованного им агента по прозвищу «Сюрприз».

Агент < > сообщил, что «Сюрприз» беседовал с доверенным лицом Абвера Германом фон Бергом, который встречался якобы с советским военным атташе в Берлине Яковенко.

Рассказывая агенту о содержании встречи Берга и Яковенко, «Сюрприз» сообщил, что… 
«…атташе говорил о работе «военной партии» в СССР и что эта партия развивает в настоящее время большую активность. Берг объяснил «Сюрпризу», что атташе также состоит членом этой партии. Партия эта стоит на антикапиталистической платформе, но в то же время национальна и хочет отстранить евреев от руководства государством».

Через короткий промежуток времени тот же агент сообщил, что, хотя в рейхсвере любят употреблять слова «военная партия», на самом деле, как пояснил агенту Берг, какой-либо организационно оформленной особой партии, стоящей вне ВКП(б), не существует, а существуют только определенные националистические настроения, охватившие широкие круги руководства Красной Армии.

Берг заявил агенту:
«Красная Армия чувствует себя очень сильной и перед лицом больших внутренних трудностей, переживаемых СССР, ее ожидает в будущем большая историческая задача — взять на себя в нужный момент роль спасителя отечества в форме сильной и авторитетной военной диктатуры».

Далее в сообщении «Сюрприза» говорится:
«Идеологической головой этого течения Берг называет «генерала Турдеева». Турдеев якобы бывший царский офицер, около 46 лет, в этом году (1932) приезжал в Германию на маневры. Турдеев в штабе Ворошилова является одним из наиболее ответственных организаторов Красной Армии. Турдеев в большой дружбе с Нидермайером, с которым он на «ты». Берг говорит, что Турдеев произвел на него впечатление определенного националиста».
В последующих сообщениях «Сюрприза» о беседах с Бергом вместо «генерала Турдеева» называются другие фамилии — Тургалов, Тургулов, Тургуев. Работники ОГПУ пытались установить лицо, скрывающееся под этими фамилиями. Так, в письме < > имеется запись:

«…Непонятным является имя генерала Турганова. Когда я переспросил «Наха», идет ли речь о советском работнике под этим именем или о старом генерале, он ответил, что речь идет о старом генерале…»
В архивном деле КГБ < > имеется документ, представляющий определенный интерес. Это фотокопия с донесения < >, датированная 26 января 1933 года. В переводе, напечатанном на машинке, указывается:
«1. Тургуев — в штабе Ворошилова. Ранее был офицером царской армии. Во время германских маневров осенью 1932 года был в Германии. Один из главных лидеров так называемой военной партии.
2. Другой «генерал» в Красной Армии, работающий совместно с Тургуевым (политический)…»
В напечатанном на машинке переводе над фамилией Тургуев синим карандашом от руки написана фамилия "Тухачевский".

Никакого генерала Тургуева в РККА не существовало.

В сообщения агента "Сюрприз" под кодовым именем "генерал Тургуев" шифровался маршал Тухачевский

Вот, еще выдержка из секретного письма советника германского посольства в Москве доктора фон Твардовски от 25 сентября 1933 года (полученного агентурным путем): 
"В России существует очень сильное течение, направленное на то, чтобы отойти от нас и сблизиться с Францией. Это сильное течение представлено в Наркоминделе в лице Литвинова.

Русские в большинстве настроены недоброжелательно... без заискивания перед нашими друзьями в СССР, которые, как я полагаю, еще имеются в рядах правящей партии и в военных кругах... 
Тухачевский, технический заместитель Народного комиссара по военным делам, организовал грандиозный прием с участием русских военных, в числе которых, как это подчеркивалось также и в прессе, был и наш друг Уборевич".

Иероним Уборевич считался другом немецкого генералитета, долгое время враждовал с Тухачевским, но в целом сходился с ним по многим внутре и внешнеполитическим вопросам

Французские источники

В июне 1933 г. в ОГПУ поступили агентурные сообщения от агентуру ОГПУ из Франции, «проверенного и весьма осведомленного источника о существовании в СССР подпольной организации, подготовляющей в контакте с немцами правительственный переворот».

Сообщения эти давал агент < >. 
В них говорится, что в России будто бы удалось завербовать нужных людей даже в окружении Сталина. 
В феврале 1935 года в НКВД поступило следующее сообщение:
«Во Франции англичанами пущен в ограниченном кругу военных и католиков (группа Кастельно) по рукам «апокриф» относительно переговоров Геринга и Тухачевского в начале января в Берлине.

Этот отчет составлен с тем и в такой форме, чтобы укрепить в военно-политических кругах Франции недоверие к русской политике, тем самым тормозить укрепление отношений и выиграть время, пока «Германия нагонит темпы, а Советы их потеряют».

Апокриф составлен немцами. Есть такой доктор Драегер в Берлине, большой спец по этому делу, вот с разрешения начальства пустил через третьих лиц этот отчет. В нем намекается на тайный сговор немецких и советских военных с целью провести французов и т. п. Чушь. Но есть и о Польше, но с ведома поляков, так что они не протестуют».

16 января 1937 года Мехлис прислал Сталину следующую выдержку из письма Климова, направленного им Мехлису из Берлина:

«IV. Мне стало известно, что среди высших офицерских кругов здесь довольно упорно говорят о связях и работе германских фашистов в верхушке командного состава Красной Армии в Москве.
Этим делом по личному поручению Гитлера занимается будто бы Розенберг.

Речь идет о кружках в Кр[асной] Ар[мии], объединяющих антисемитски и религиозно настроенных людей. В этой связи называлось даже имя Тухачевского. Агитация идет по линии освобождения русского народа от «еврейского ига».

В антисоветской газетной кампании фашистской печати эта нота особенно сильна.
Источник, на который сослался мой информатор: полковник воздушного министерства Линднер.

Он монархически настроенный человек, не симпатизирует национал-социалистам]», был близок к Секту и принадлежит к тем кругам военных, которые стояли и стоят за соглашение с СССР».
Письма Климова направлялись Мехлисом Сталину и после расстрела Тухачевского.
Так, 2 июля 1937 г. Мехлис направил Сталину и Ежову сопроводительное письмо, в котором отмечал, что берлинский корреспондент «Правды» Климов, «посылавший в свое время информацию о Тухачевском», прислал сейчас еще два письма, заслуживающие внимания.

Эти письма Мехлисом были приложены к сопроводительному письму.

В первом письме, написанном Климовым 27 июня 1937 года, рассказывается о двух беседах, которые имел его «информатор» с тем же Линднером по поводу процесса над Тухачевским.

В.В.Потёмкин(сидит) был полпредом СССР во Франции и постоянно получал информацию о наличии заговора в СССР

В этом письме Климов прежде всего напоминает, что за 3-4 месяца до процесса тот же «информатор» передавал ему содержание двух разговоров с Линднером о Тухачевском и германо-шпионских связях в Красной Армии. Как подчеркивает Климов, об этих двух разговорах он сообщал Мехлису.

Так, в шифротелеграмме от 17 марта 1937 г. из Парижа на имя членов Политбюро и руководства НКИД СССР за подписью советского полпреда Потемкина сообщалось:
«Даладье, пригласивший меня к себе, сообщил следующее: 
1) из якобы серьезного французского источника он недавно узнал о расчетах германских кругов подготовить в СССР государственный переворот при содействии враждебных нынешнему советскому строю элементов из командного состава Красной Армии. После смены режима в СССР Германия заключит с Россией военный союз против Франции. 

Об этих планах знает  и Муссолини, сочувственно относящийся к такому замыслу, сулящему поражение Франции и возможность расширения владений итальянской империи за счет бывших французских земель.

Даладье добавил, что те же сведения о замыслах Германии получены военным министерством из русских эмигрантских кругов, в которых-де имеются по данному вопросу две позиции. 
Непримиримые белогвардейцы готовы поддержать германский план, оборонцы же резко высказываются против.

Даладье пояснил, что более конкретными сведениями он пока не располагает, но что он считал «долгом дружбы» передать нам свою информацию, которая быть может для нас небесполезна.

Я, конечно, поблагодарил Даладье, но выразил решительное сомнение в серьезности его источника, сообщающего сведения об участии представителей командования Красной Армии в германском заговоре против СССР и в дальнейшем против Франции.

При этом я отметил, что недостаточная конкретность полученных сообщений лишь подтверждает мои сомнения. 
Даладье ответил, что, если получит более точные данные, он немедленно мне их сообщит. Он-де все же не исключает возможности, что в Красной Армии имеются остатки троцкистов. Эта часть разговора произвела на меня двойственное впечатление. 
Во-первых, Даладье явно заинтересован в том, чтобы своими «дружественными» сообщениями внушить нам большее доверие к нему самому. 
Во-вторых, он невольно выдает привычный страх французов, как бы мы не сговорились против них с немцами. Думаю, что в конце концов и то, и другое не так уже вредно для нас».

Премьер Франции Эдуард Даладье сообщал советскому послу о существовании военно-политического заговора в СССР

В связи с сообщением Потемкина обращает на себя внимание еще один документ, подтверждающий содержание беседы между Даладье и Потемкиным. Речь идет о телеграмме М.М.Литвинова полпреду СССР во Франции Я.З.Сурицу от 21 июня 1937 г., то есть уже вскоре после расстрела Тухачевского и других. В этой телеграмме Литвинов пишет:
«Я не знаю, известно ли Вам, что Даладье как-то в разговоре с Потемкиным предупредил его, что, по сведениям французской разведки, немецкий рейхсвер хвастал тем, что у него имеется агентура в верхушке Красной Армии».
Сообщение Даладье о «заговоре» Красной Армии через Потемкина достигло Москвы и лично Сталина, сыграло важную роль в разоблачении заговора.

Чешские источники

8 мая 1937 года президент Чехословакии Бенеш передал Сталину (естественно, через посредников) копии документов, доказывающих существование в СССР военного заговора, и с именами главных заговорщиков. Якобы это "досье Бенеша" (назовем его так) послужило поводом для обвинения Тухачевского, Якира, Гамарника и других в измене родине. 
Ныне это досье бесследно исчезло. Сегодня родился миф будто это провокация Гейдриха

Согласно наиболее распространенной версии, история его такова. Шеф службы безопасности (СД) по указанию Гитлера распорядился изготовить фальшивые документы, изобличающие видных советских военачальников в заговоре с целью свержения Сталина и его соратников.

Более того, они вошли в тайный сговор с группой немецких генералов, противников нацистской идеологии. Об этом якобы сообщил Гейдриху тайный агент СД белогвардейский генерал Скоблин. 

Для того, чтобы фальшивка "сработала", Гейдрих обратился к шефу абвера адмирала Канарису с просьбой предоставить досье на советских военачальников, посещавших Германию в 1925-1932 годах и сотрудничавших с германскими военными еще до прихода Гитлера к власти. 
Тут произошло нечто странное и удивительное. Чтобы преодолеть сопротивление адмирала Канариса, коварный Гейдрих осуществил невиданную операцию: налет на военное министерство, во время которого были похищены необходимые документы. Чтобы уничтожить следы преступления, в помещении, где они находились, устроили погром и пожар. 

Остальное было делом техники: на основе подлинных и невинных материалов были сфабрикованы другие, компрометирующие советских военачальников. Их сфотографировали и хитроумными путями передали чехословацкому президенту, замеченному в сочувствии к русским, а точнее - к сталинскому режиму.

Собрав дополнительные сведения, он убедился, что это копии подлинных документов. 

В этой истории немало сомнительных, а то и нелепых деталей, да и в целом она неправдоподобна. 

Начнем с того, что если всю эту операцию замыслил сам фюрер, то как мог Канарис противиться его приказу? Совершенно невероятно. 
Для изготовления достаточно достоверных фальшивок вовсе не обязательно проводить одному германскому разведывательному ведомству сложную и опасную операцию против другого.

Сам по себе факт необходимости такой операции доказывает, что материалы на советских военачальников не должны были попасть на глаза фюрера и в них были сведения, компрометирующие не только советских, но и германских военных.

Эдуард Бенеш справа фактически дал финальный осчет делу Тухачевского

Да и зачем было Гитлеру проводить всю эту сомнительную операцию? Неужели он так опасался, что в будущей войне против его армии выступят столь великие полководцы? Вряд ли. Великими полководцами Тухачевский, Якир, Гамарник, Уборевич не были, и это знали Гитлер и его военспецы.

Более того, получается, что фюрер по какому-то выверту ума подставил под удар именно тех советских военачальников - Тухачевского и Уборевича, - которые были настроены прогермански!

Какой же бредовой идеей руководствовался Гитлер, избавляя Красную армию от слабых и не особенно преданных делу Сталина военачальников, да еще симпатизирующих Германии? Чего он мог опасаться и к чему стремиться, фабрикуя "досье Бенеша"?

Никакого разумного ответа на эти вопросы нет. Если "досье Бенеша" было сфабриковано, то только врагами Германии с целью окончательно разорвать ее связи с СССР. 
Таким образом, если "досье Бенеша" существовало, то оно должно быть подлинным.

Только в таком случае Гейдриху пришлось проводить опасную операцию по изъятию документов, компрометирующих советских военных (по причине их связи со своими германскими коллегами на почве стремления установить военные диктатуры в СССР и Германии).

Особый интерес в этом отношении представляет обнаруженное в архиве МИД СССР письмо, написанное полпредом СССР в Чехословакии С. Александровским 15 июля 1937 г., то есть более чем через месяц после казни Тухачевского и других, на имя народного комиссара иностранных дел Литвинова.

Комиссар иностранных дел Литвинов(справа) постоянно получал сведения от европейских посольств о наличии военно-политического заговора.

Будучи сторонником союза с Англией-Францией и категорическим противником германского нацизма, он отправлял все имеющиеся донесения руководству страны, что сыграло важную роль в изобличении заговора.

Письмо Александровского составлено на основании его беседы с президентом Бенешем 3 июля 1937 г. и своего разговора 13 июля 1937 г. с одним из приближенных лиц Бенеша — Лауриным. Кроме того, в архиве МИД СССР найдена также и запись самой беседы Александровского с Бенешем.
Вот собственно само описане этого разговора:

“Ну что, попался ты, Бенеш, со своими русскими. Не правильней ли было держаться от них в стороне, как это делает Югославия. Что будет теперь делать Чехословакия, когда Советы развалятся?”
Бенеш напомнил, что в разговоре со мной (кажется 22.IV. с.г.) он говорил, что почему бы СССР и не договориться с Германией?

Я ответил, что помню, и признался, что меня тогда очень удивила эта часть разговора, как совершенно выпадающая из рамок обычного рода мыслей Бенеша. Лукаво смеясь.

Бенеш ответил, что теперь может объяснить мне скрытый смысл своего тогдашнего разговора. Свои объяснения Бенеш просил считать строго секретными и затем рассказал следующее: начиная с января месяца текущего года Бенеш получал косвенные сигналы о большой близости между рейхсвером и Красной Армией.
С января он ждал, чем это закончится. Чехословацкий посланник Мастный в Берлине является исключительно точным информатором. <…> У Мастного в Берлине было два разговора с выдающимися представителями рейхсвера. Мастный их сфотографировал, видимо, не понимая сам, что они обозначают.

Бенеш даже сомневается, сознавали ли эти представители рейхсвера, что они выдают свой секрет. Но для Бенеша из этих разговоров стало ясно, что между рейхсвером и Красной Армией существует тесный контакт.

Бенеш не мог знать о том, что этот контакт с изменниками. Для него возникала проблема, что делать, если Советское правительство действительно вернется к какой-нибудь политике “нового Рапалло”. 
В этой связи Бенеш задал риторический вопрос, где средство для защиты Чехословакии, и без обиняков отвечал на этот вопрос, что тогда Чехословакия тоже должна была бы заключить соглашение с Германией. Это было бы началом чехословацкой зависимости, но другого выхода не было. 
Гитлер вовсе не стремится к тому, чтобы физически немедленно уничтожить Чехословакию, но он хочет “союза” с ней. На чехословацком языке это означало бы зависимость, вассальное состояние, а Бенеш не для того потратил столько лет на освобождение от австрийского ига, чтобы принять германское ярмо.

Бенеш говорил, что Москва должна самым серьезным образом оценить эти его заявления и раз навсегда понять, что Чехословакия хочет быть свободной в полном смысле слова. Она не примет никогда никакого диктата, но она будет драться за свою свободу, за демократию, за европейский мир. 
Насколько это является и задачей СССР, постольку Чехословакия безоговорочно является союзником Москвы, постольку бенешевская политика как аксиому принимает неизменность советско-чехословацких дружественных взаимоотношений. Никакие расстрелы, никакие внутренние изменения не могут потрясти эту дружбу. 
В этой связи Бенеш задавался и таким вопросом: что произошло бы, если бы в Москве победил не Сталин, а Тухачевский. Тогда Чехословакия вынуждена была бы оставаться в дружбе с Россией Тухачевского.

Но Чехословакия тогда была бы вынуждена достигнуть соглашения с Германией, а это опять-таки было бы началом зависимости либо от России, либо от Германии. 
Вернее всего от Германии, ибо Россия Тухачевских не постеснялась бы заплатить Германии Чехословакией. Бенеш ценит именно “нынешний СССР”, “сталинский режим”, потому что он не предъявляет претензии на Чехословакию и ее свободы. 

В заключение Бенеш еще раз повторил, что расценивает московские процессы как признак укрепления СССР и что его концепция дружбы с СССР была и остается главной основой внешнеполитического поведения Чехословакии."
Бенеш выбрал сторону Сталина.
В своих мемуарах, опубликованных в 1948 году, Бенеш писал, что о ставших ему известными связях германского рейхсвера с верхушкой Красной Армии, то есть о «заговоре военных», он сообщил советскому послу в Праге Александровскому.

Черчилль в своих мемуарах, опубликованных тоже в 1948 году, также сообщает, что Бенеш рассказывал ему о связях немцев с высокопоставленными лицами из Красной Армии.

Уинстон Черчилль тоже оставил воспоминание о том что к нему поступала информация о наличии заговора в РККА

Японский источник

В государственном архиве Советской Армии важный документ, есть спецсообщение 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР, которое было направлено Ежовым наркому обороны Ворошилову с пометкой «лично» 20 апреля 1937 г., то есть в момент, непосредственно предшествовавший арестам крупных советских военачальников. 

На этом документе, кроме личной подписи Ежова, есть резолюция Ворошилова, датированная 21 апреля 1937 г.: 
«Доложено. Решения приняты, проследить. К. В.». Судя по важности документа, следует предположить, что доложен он был Сталину. Ниже приводится это спецсообщение в том виде, в каком оно поступило к Ворошилову:
«СПЕЦСООБЩЕНИЕ
3-м отделом ГУГБ сфотографирован документ на японском языке, идущий транзитом из Польши в Японию диппочтой и исходящий от японского военного атташе в Польше — Савада Сигеру, в адрес лично начальника Главного управления Генерального штаба Японии Накадзима Тецудзо. Письмо написано почерком помощника военного атташе в Польше Арао.
Текст документа следующий:
«Об установлении связи с видным советским деятелем.
12 апреля 1937 года.
Военный атташе в Польше Саваду Сигеру.
По вопросу, указанному в заголовке, удалось установить связь с тайным посланцем маршала Красной Армии Тухачевского.
Суть беседы заключалась в том, чтобы обсудить (2 иероглифа и один знак непонятны) относительно известного Вам тайного посланца от Красной Армии № 304».
Спецсообщение подписано заместителем начальника 3-го отдела ГУГВ НКВД СССР комиссаром государственной безопасности 3-го ранга Минаевым.

Содержания этих документов говорилось о преступной связи Тухачевского с японским военным атташе в Варшаве.

На служебном бланке военного атташата почерком помощника военного атташе в Польше Арао (почерк этот Ким хорошо знал, так как ранее читал ряд документов, написанных Арао); в документе говорилось о том, что о том, что установлена связь с маршалом Тухачевским, документ посылается в адрес генштаба.

Польский источник

Среди трофейных документов, хранящихся в Особом архиве Главного архивного управления, а также в архиве КГБ, содержатся материалы, проливающие свет на провокационную деятельность польской разведки и вместе с тем на то, как она реально оценивала события 1937 года в СССР.

В спецархиве ГРУ Генерального штаба Советской Армии находится, например, сообщение советского военного атташе в Англии Клочко, который 30 января 1928 года писал в Москву:

«29 и 30 января вся польская пресса полна самыми фантастическими сообщениями о восстании Красной Армии; говорится о восстании 4 дивизий во главе с т. Тухачевским, наступающим будто бы на Москву; за два дня сообщения польской прессы перелетели в английскую, а оттуда они вновь перепечатывались польской прессой; характерно, что основную кампанию ведет официоз «Глас Правды»; 
сегодня на совещании у полпреда я предложил немедленно опубликовать опровержение полпредства, назвав всю эту провокационную кампанию «сплошной ложью от начала до конца», что и сделано.

Я рассматриваю эту клевету как одно из средств поддержания общественного мнения против нас, как „моральную мобилизацию»…»
В материалах, направляемых исследователем Илиничем в ИНО НКВД за 1932-1935 годы, содержалась информация о том, что имелись сведения от различных атташе. В том числе из Польши.

По вопросам внутриполитического положения в СССР Илинич писал о существовании на территории СССР различных антисоветских заговорщических организаций, таких, как «Трудовая крестьянская партия», заговор среди ученых, разного рода заговоры среди высшего командования Красной Армии. 

Он также сообщал о нелегальной связи высокопоставленных лиц из командного состава Красной Армии с польской и германской разведками.

Так, еще в 1932 году Илинич сообщал:
«…В связи с предстоящей 10-15 августа конференцией представителей штабов в Париже, там, на этой конференции, будут сделаны доклады о положении в СССР представителями какой-то существующей на территории Союза политической партии, имеющей якобы свою сильную организацию среди крестьянства.
По словам Гонсяровского (начальник польского Главного штаба. — Прим. наше), эта партия возглавлена крупными общественными деятелями СССР, некоторые из них даже члены ВКП(б), а также имеются в ее руководстве люди, занимающие высокие командные должности в Красной Армии».

В другом донесении (ноябрь 1932 г.) Илинич писал:
«…Относительно диверсионной работы, которую Пилсудский ведет в СССР, агенту конкретно ничего неизвестно. Известно лишь, что работа ведется в верхах Красной Армии, обрабатываются командиры крупных частей и есть какие-то командиры, на которых очень надеются».
Илинич сообщал также, что как установил один из его агентов, между советским военачальником Блюхером и германским генералом Гаммерштейном (занимал пост начальника немецкого штаба) существует тайная связь. В 1934 году доносил Илинич в Москву следующее:
«…Во второй половине июля с. г. польская разведка получила сообщение из весьма авторитетного германского источника о том, что тов. Блюхер находится в тесном военно-политическом контакте с руководящими лицами германской армии.
…В глазах Пилсудского информация о Блюхере заслужила особого внимания, когда в первых днях августа польской разведкой в Англии был раздобыт скопированный доклад английской разведки (кажется, английскому генералу Больтону Мону) о том, что германское командование в лице генерала Гаммерштейна нашло в лице т. Блюхера человека, который, опираясь на Германию, совершит переворот в СССР».

Сведения о «готовящихся заговорах» в Красной Армии, об участии в них командиров из «верхушки» Красной Армии, о политическом курсе Польши, Франции и других стран направлялись Илиничем в ИНО НКВД СССР .
Изучение архивных материалов показывает, что некоторые сведения, сообщаемые Илиничем в ОГПУ — НКВД, докладывались Сталину.

В архиве КГБ имеется, например, докладная об агентурных донесениях Илинича, адресованная в марте 1932 года Сталину, из которой видно, что Сталин знал об Илиниче. < >

Из различных пометок и резолюций, сделанных работниками НКВД СССР на донесениях Илинича, также видно, что его сообщения включались в сводные докладные записки НКВД, на основании которых затем шла информация в ЦК ВКП(б).

О том, что Сталин получал информацию, составленную на основе донесений Илинича, видно также из письма Артузова, направленного Ежову 22 марта 1937 года. Говоря о трудностях в разоблачении Илинича, Артузов, например, писал:
«Когда т. Сталин посылал меня в разведуправление, он констатировал в разговоре со мной об источнике Илиниче, что о некоторых важных фактах он нас предупреждал заранее (польско-германский договор, подготовка 36 германских дивизий и др.)».

Эстонские источники

Руководство СССР получало сведения и из Эстонии.

25 мая 1931 г. начальник Разведывательного управления РККА С. Урицкий представил Ворошилову сообщение советского военного атташе в Эстонии полковника Туликова о его разговоре с начальником эстонской военной разведки Маазингом, который, как писал в сопроводительном письме Урицкий, тесно связан с «Интеллидженс сервис» (английской разведкой), а также с немцами.

В сообщении военного атташе полковника Туликова, датированном 18 мая 1937 г., говорится следующее:
«Месяца два назад (март 1937 года.) в разговоре со мной Маазинг сказал, что он думает, что по его данным, история с Ягодой и троцкистские процессы должны в скором времени коснуться и армии. Персонально он ни на кого не напирал, но назвал маршала Тухачевского.
Вследствие того, что эта фамилия склонялась многократно в зарубежной прессе, я тогда этому не придал значения.

Но в конце апреля разговор на эту тему возник вновь, и Маазинг сказал, что у него имеются проверенные данные, что маршала Тухачевского снимут тотчас после поездки на коронацию в Лондон… Маазинг мне ответил, что его сведения абсолютно достоверны, что ему известно, что маршала допрашивали на Лубянке, а это уже почти решающий признак… 
На мое замечание, что из всего этого меня больше всего могло бы интересовать, откуда к нему идут эти сведения, Маазинг ответил, что я его подстрекаю испортить отношения с друзьями…»
26 мая 1937 г. Ворошилов направил это сообщение Сталину, Молотову, Кагановичу, Ежову. На документе Сталин написал:
«т. Молотову, т. Ворошилову. Следует выяснить, почему наш военатташе счел нужным сообщить нам о Тухачевском «через 2 месяца», а не сразу».
Туликов был снят с поста военного атташе. В своих объяснениях, представленных Ворошилову, он уточнил ряд деталей своих разговоров с Маазингом.

\

С.П.Урицкий получал  донесения с эстонской стороны о заговоре в РККА

ТуЛиков отметил, в частности, что разговор с Маазингом в марте 1937 года совпал с высказываниями эстонских и белых газет относительно возможности «процесса Тухачевского» и того, что Тухачевский олицетворяет собой бонапартистскую борьбу армии с партией и правительством. 

Маазинг сообщил, например, Туликову о том, что Егоров подал рапорт в Политбюро с просьбой снять его с должности начальника штаба, так как он расходится по ряду оперативных вопросов с Ворошиловым. Отвечая на вопрос об источниках этой информации, Маазинг заявил, что последние сведения он получил от начальника русского отдела разведки английского генерального штаба.

Тупиков корректно теоретические» воззрения Маазинга на события в СССР, на якобы ведущуюся борьбу за власть с троцкистами, причем эта борьба за власть, с его точки зрения, захватывает армию, внутри которой растут претензии на то, чтобы стать господином положения в стране.
Гражданские круги, по мнению Маазинга, стараются удалить наиболее ярых сторонников армейской диктатуры от руководства. 
Маазинг упомянул Тухачевского как представителя сторонников военной диктатуры, поставив его в ряд с германским генералом Людендорфом и эстонским генералом Рееком.

По мнению Туликова, характер сообщений Маазинга и тон разговоров оставили у него впечатление, что Маазинг давал понять, что он информирует советского военного атташе.

Это далеко не все иностранные свидетельства заговора Тухачевского. Понятно почему многие западные деятели поддержали режим Сталина.

Им совсем не нужна была троцкистко-военная диктатура в России, не нужен был Тухачевский мечтавший о военной экспансии в европу и не нужны были троцкисты с мировыми революциями.

Тем более им не нужна была про-германская военная диктатура в СССР

Сталин в их буржуазном понимании был "меньшим злом".

Вот что в итоге следовало из секретного обзора внешнеполитических событий с 23 апреля по 12 мая 1937 года, выпускаемого германским военным министерством. 
"Падение Тухачевского имеет решающее значение. Оно показывает со всей определенностью, что Сталин крепко держит в руках Красную Армию".