Социализм сбит с орбиты в 64-ом.

Победное шествие капитализма в девятнадцатом веке, не осчастливило человечество. Новая формация, обеспечившая победу научно-технической революции и создавшая производительные силы невиданных до тех пор масштабов, одновременно разбудила в людях дух стяжательства, вражды и родила уже в двадцатом веке две невиданные ранее бойни. Преимущества капитализма перед феодализмом столь очевидны, что давно уже споров не вызывают. Вызывают ожесточенные споры преимущества реального зрелого капитализма перед его наследником социализмом. У сторонников капитализма один «убийственный» аргумент – неудача первой попытки строительства социализма. Для обывателя, оценивающего преимущества той или иной формации по толщине кошелька и комфорту, этот аргумент сомнений не вызывает, а ученые, умеющие смотреть дальше своего носа, обязаны найти объяснение неудаче и составить новый реальный проект жизнеспособного социализма. Многие противники социализма утверждают – жизнеспособна лишь та формация, которая возникает сама собой. Никто не строил феодализм, никто не проектировал и не строил здравствующий ныне капитализм. Подождем, мол, вылупится или не вылупится и ваш утопический социализм. Эти господа не учитывают, что все предыдущие формации естественно возникли из жизни животных, где главное – конкуренция, где побеждает сильнейший. Недаром Альберт Эйнштейн назвал капитализм звериной фазой в эволюции человека. Социализма в жизни животных не наблюдалось, поэтому и проектировать его, и строить придется человеку разумному с помощью математики и психологии. И этому человеку необходимо знать, почему капитализм его не устраивает и как правильно строить социализм. В раннем возрасте в 1825 году у победителя обнаружилось генетическое заболевание – кризис перепроизводства. За прошедшие с тех пор почти двести лет лекари не смогли найти другого лекарства, кроме уничтожения избытка товаров и производящих товары людей. Кризисы, принявшие мировой масштаб, пришлось лечить и войной мирового масштаба. Перспектива для человека разумного не очень приятная. Тем более, что атомная бомба оставляет мало надежды на выживание и побежденным, и победителям. Покончить с кризисами перепроизводства можно, только отменив частное присвоение прибавочной стоимости и перейдя к плановому производству предметов производственного и потребительского назначения, что и было сделано в СССР и в странах социалистического сообщества. Сделано так плохо, что никакого преимущества социализма обыватель этих стран не заметил и проголосовал ногами в сторону капитализма. Причина предельно проста, но искать ее, желающих мало, поскольку капиталистам это означает рыть собственную могилу, а ученым, строившим социализм, – распрощаться со своей научной мантией. У капитализма, который назвал себя рыночной демократией, тоже ведь есть свой ГОСПЛАН, роль которого выполняет рынок. Рынок диктует, сколько и чего нужно произвести, куда отправить, кому и за сколько продать. И делает он все это намного лучше, чем ГОСПЛАН СССР или любой другой страны его лагеря. Единственный недостаток этого органа – неумение предотвратить перепроизводство, поскольку алчность капиталиста регулированию не поддается. И только поэтому человечеству приходится говорить о плановом производстве – о социализме. Почему же первый опытный социализм потерпел поражение? Только потому, что ГОСПЛАН не смог заменить рынок. Тот объем информации, с которым рынок легко справляется, оказался непосильным для писарчуков ГОСПЛАНА, вооруженных вычислительной техникой прошлого века. Выяснилось, что жизнеспособное плановое общественное производство без информационных технологий просто немыслимо. И дело не только в планировании. В середине двадцатого века общественное производство (и капиталистическое, и социалистическое) настолько усложнилось, что управлять им старыми способами стало уже нельзя. Производство уперлось в информационный управленческий барьер, похожий на звуковой. Звуковой барьер авиаторы взяли реактивным двигателем, управленческий - капиталисты преодолели с помощью автоматических систем управления производством АСУП. С помощью этих систем управления капитализм перешел от экстенсивного к интенсивному производству, которым справедливо гордится. Наши же «ученые» и рационализаторы типа Сергея Копылова направили усилия на совершенствование стимулирования внутри предприятий. Предлагались и предлагаются выборность руководителей предприятий, хотя любой руководитель, назначенный или избранный, не сможет выполнить план, если ему вовремя не поставить необходимые материалы и комплектующие. А несвоевременность таких поставок и была главной причиной почти всех бед «планового» производства. А поскольку другого способа наладить взаимодействие предприятий и перейти к интенсивному производству не существует, то и советские ученые – математики предложили создать такие же автоматические системы управления, намного более эффективные в условиях планового хозяйства. Еще в начале 60-х годов академик В. М Глушков предложил правительству СССР создать Общегосударственную автоматизированную систему управления экономикой страны (ОГАС) для чего, по его оценкам, требовалось как минимум 15-20 лет и 20 млрд.

тогдашних рублей. Однако выигрыш стоил того. ОГАС давала реальный шанс построить самую эффективную экономику в мире. Перед самой своей кончиной академик надиктовал дочери воспоминания, напечатанные уже в наши дни . «Как погас ОГАС». Привожу отрывки. «Начиная с 1964 года (времени появления моего проекта) против меня стали активно выступать ученые -экономисты Либерман, Белкин, Бирман и другие, многие из которых уехали потом в США и Израиль» «Я не скрывал от Косыгина, что она сложнее космической и атомной программ вместе взятых и организационно гораздо труднее» «Но наши горе-экономисты сбили Косыгина с толку тем, что, дескать, экономическая реформа вообще ничего не будет стоить, т. е. будет стоить ровно столько, сколько стоит бумага, на которой будет напечатано постановление Совета Министров, и даст в результате больше. Поэтому нас отставили в сторону и, более того, начали относиться с настороженностью». Когда я пишу о проекте Глушкова, находится немало «специалистов», утверждающих, что проект был несовершенен и состояние тогдашней вычислительной техники не позволяло получить от него нужный эффект. Не буду спорить со знатоками ( не специалист), отмечу только – все мероприятия проекта и были направлены на совершенствование и вычислительной техники и программирования. 15-20 лет и огромные финансовые ресурсы. Как в атомный и ракетный проекты. И результат был бы точно таким же – социализм оказался бы конкурентоспособным и защищенным. Появилась бы возможность решить продовольственную проблему так же, как это сделал западный капитализм. И социалистический обыватель не побежал бы к капитализму, страдающему от безработицы и прочих болезней. На помощь Либерману, Белкину, Бирману и экономическому отделу Академии Наук СССР поспешили их «друзья» из сопредельных стран. «Первыми заволновались американцы. Они, конечно, не на войну с нами делают ставку – это только прикрытие. Они стремятся гонкой вооружений задавить нашу экономику, и без того слабую. И, конечно, любое укрепление нашей экономики - это для них самое страшное из всего, что только может быть. Поэтому они сразу открыли огонь по мне из всех возможных калибров. Появились сначала две статьи: одна в «Вашингтон пост» Виктора Зорзы, а другая в английской «Гардиан». Первая называлась «Перфокарта управляет Кремлем» и была рассчитана на наших руководителей. Там было написано следующее: «Царь советской кибернетики академик В.М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами». Ну и так далее, низкопробная статья.» «Статья в «Гардиан» была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что академик Глушков предлагает создать сеть вычислительных центров с банками данных, что это звучит очень современно, и это более передовое, чем есть сейчас на Западе, но делается не для экономики, а на самом деле это заказ КГБ, направленный на то, чтобы упрятать мысли советских граждан в банки данных и следить за каждым человеком. Эту статью все «голоса» передавали раз пятнадцать на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря. Потом последовала целая серия перепечаток этих грязных пасквилей в других ведущих капиталистических газетах – и американских, и западноевропейских, и серия новых статей. Тогда же начали случаться странные вещи. В1970 году я летел из Монреаля в Москву самолетом Ил-62. Опытный летчик почувствовал что-то неладное, когда мы летели уже над Атлантикой, и возвратился назад. Оказалось, что в горючее что-то подсыпали. А немного позже в Югославии на нашу машину чуть не налетел грузовик, - наш шофер чудом сумел увернуться. И вся наша оппозиция, в частности экономическая, на меня ополчилась. В начале 1972 года в «Известиях» была опубликована статья «Уроки электронного бума», написанная Мильнером, заместителем Г.А. Арбатова – директора Института Соединенных Штатов Америки. В ней он пытался доказать, что в США спрос на вычислительные машины упал. В ряде докладных записок в ЦК КПСС от экономистов, побывавших в командировках в США, использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к моде на абстрактную живопись. Мол, капиталисты покупают машины только потому, что это модно, дабы не показаться несовременным. Это все дезориентировало руководство». Добавлю, что Бенцион Мильнер прекрасно знал о важности информатизации – его сынок стал долларовым миллиардером именно в этой области сразу же после крушения СССР. Приведенные факты говорят о том, что социализм не был обречен на гибель до 1964 года, но в этом году его сбили с научной орбиты и обрекли на экономическое прозябание. Средства ПВО, сбившие социализм были созданы отечественными невеждами и предателями, под мудрым руководством западных доброхотов. Новый проект социализма должен быть защищен и от такой «науки», какая была в СССР, и от «науки», состоящей на содержании у капитализма.