Как советская переводчица на Нюренберге попала в объятия Геринга

Татьяна Ступникова целый год провела на процессе.

За это время она угодила в руки американской военной полиции, случайно пообедала с потомственным американским палачом и даже встретила будущего мужа.

Казалось, что работа на беспрецедентно важном Нюрнбергском процессе 22-летней Ступниковой не светит: беспартийная дочь репрессированных «врагов народа» просто не могла войти в состав советской делегации.

Но когда начался суд, стало понятно, что переводчиков с советской стороны остро не хватает. НКВД поручили быстро найти новых людей, и Ступникову вызвали к генералу Ивану Серова, заместителю наркома НКВД Лаврентия Берии.

«Аудиенция была короткой: "Мне доложили, что вы в состоянии осуществлять синхронный перевод…

" Я молчала, потому что не имела ни малейшего представления о том, что означает термин "синхронный перевод".

В то время для меня существовали только письменный и устный переводы», - написала потом в своих мемуарах «Ничего, кроме правды» Татьяна Ступникова.

Уже через два дня Татьяна и трое ее коллег приземлились в Нюрнберге.

Впереди ее ждал целый год работы на ключевом судебном процессе над нацистскими преступниками.

Домой Ступникова вернулась только в январе 1947 года.

Знакомство с будущим мужем

Заработавшись допоздна в первый же день, Татьяна не заметила, что коллеги уже покинули кабинет и направились к автобусу, который должен был отвезти их в выделенные им виллы на окраине города.

В результате ей пришлось самой искать дорогу к выходу, однако коридоры Дворца правосудия оказались похожи на лабиринт.

Окончательно заплутав, Ступникова попыталась войти в дверь без таблички, однако в тот же момент двое представителей американской военной полиции подхватили ее под руки и отвели в тюремную комнату, вспоминала она.

Больше всего Татьяну тогда испугало, что руководство советской делегации узнает об этом и увидит состав преступления - «тайная» встреча с иностранцами.

А за это можно было получить годы исправительно-трудовых лагерей.

Но вскоре в комнату в сопровождении трех американских военных ворвался ее коллега - переводчик Константин Цуринов.

«"Наконец-то я нашел тебя!" — были его первые слова, которые мы потом так часто повторяли друг другу», - так описала Ступникова свою первую встречу с будущим мужем.

«Последняя женщина в объятиях Геринга»

В начале августа 1946 Татьяна Ступникова спешила в переводческий «аквариум».

Она бежала по коридору, но неожиданно поскользнулась и обязательно бы упала, если бы «кто-то большой и сильный не подхватил» ее.

«Когда же я очнулась и подняла глаза на моего спасителя, передо мной совсем рядом оказалось улыбающееся лицо Германа Геринга, который успел прошептать мне на ухо "Vorsicht, mein Kind!" (Осторожно, дитя моё!)», - вспоминала Ступникова эту встречу.

Когда Татьяна зашла в зал, к ней подошел французский корреспондент и по-немецки сказал, что теперь она будет самой богатой женщиной в мире: «Вы — последняя женщина в объятиях Геринга. Неужели непонятно?»

Герман Геринг во время Нюрнбергского процесса

Впрочем, Ступникова не оценила шутку француза.

А 16 октября 1946 года Герман Геринг, приговоренный к смертной казни через повешение, за два с половиной часа до казни совершил самоубийство, приняв цианистый калий.

Обед с палачом

 

Судьи на Нюрнбергском процессе

В столовой Дворца правосудия была система самообслуживания, и мест в зале на всех не хватало.

В один из дней Татьяна с подносом в руках увидела стол, за которым сидел лишь один американский старший сержант.

Советская переводчица подсела к нему – других мест не было.

Мужчина поразил ее услужливым поведением – он принес салфетки, которых на столе не было, подал соль и заявил, как вспоминала Ступникова, что готов сделать для нее все, что она ему прикажет.

При этом соотечественники переводчицы сидели недалеко и подавали ей какие-то таинственные знаки, которые привели переводчицу в смятение.

В это время старший сержант принес четыре порции любимого Татьяной мороженого.

Это было удивительно, потому что в столовой Дворца правосудия добавку давали неохотно.

Татьяна окончательно заподозрила что-то неладное.

Не удержавшись и съев все-таки две порции десерта, переводчица вышла из-за стола, несмотря на уговоры мужчины остаться еще на несколько минут.

 

Американский палач Джон Вудс. (с) AP

В рабочей комнате коллеги сказали ей, что она обедала с потомственным палачом Джоном Вудсом.

Несмотря на то что военный трибунал еще не закончился, Вудс заранее приехал в Нюрнберг, чтобы проверить надежность виселиц.

Талисман в виде улитки

Перед открытием очередного судебного заседания к Татьяне подошли два французских журналиста и вручили ей большую живую коричневую улитку, которые обычно водятся на виноградниках Германии и Франции.

По их заверениям, улитка была лучшим талисманом от любых неприятностей при переводе.

Татьяна взяла моллюска и поспешила к рабочему месту. Опустив его в стакан с водой, она приступила к работе.

Через несколько дней в одной из местных газет появилась фотография Ступниковой и ее улиткой.

Подпись гласила: «Покончить с суеверием в Советском Союзе не удалось. Русская переводчица не расстается со своим талисманом».

А ведь в СССР граждане должны были отрицательно относиться к суевериям – это считалось пережитком прошлого.

Все же данное событие осталось незамеченным, и улитка в итоге приехала в Москву вместе с переводчицей.

Жизнь после Нюрнбергского процесса

1 октября 1946 года международный трибунал завершился.

После этого советские переводчики три месяца работали в Лейпциге, находившемся в советской зоне оккупации. Им надо было править стенограммы, сверяя текст перевода с первоисточником.

Суд над нацистскими преступниками

В начале января 1947 года переводчики выехали в Берлин, а оттуда - в Москву.

Вернувшись в родной город,

Татьяна начала искать работу, которую можно было бы сочетать с аспирантурой.

Такая работа нашлась в министерстве кинематографии - министру Ивану Большакову в срочном порядке потребовались специалисты для перевода трофейных фильмов.

Татьяне сообщили, что работать она будет для самого Иосифа Сталина.

Помимо перевода нужно было также отбирать ленты без любовных сцен и политики.

Сами киноленты должны быть только черно-белыми, потому что Сталин опасался «вредного воздействия» цветного изображения на здоровье.

Однажды комиссия не смогла найти ни одного подходящего английского или французского фильма за целый день, и все надеялись, что последний фильм, который отсматривала Ступникова, будет соответствовать критериям.

Уставшая от работы, она едва не упустила момент, когда на экране появилась цветная картинка.

Оказалось, что это был фильм в фильме.

Так Татьяна избежала потенциально роковой ошибки.

Вспоминая работу на Нюрнбергском процессе, Татьяна Ступникова отмечала: «Для начинающего синхрониста нет ничего полезнее, чем постоянная длительная практика в переводческой кабине с наушниками на голове и микрофоном в руках».

Поэтому для синхрониста с немецким и английским языком лучшей практики, чем военный трибунал, как по объему работы, так и по содержанию было не придумать.