Вся правда о приказе №227 "Назад ни шагу!" и штрафниках

    Вся правда о приказе №227 «Назад ни шагу!» и штрафниках

    Главная причин летней катастрофы 1942 года всё та же – самоуверенность советских «опытных и прозорливых» генералов и неумение воевать ни «на земле», ни «в небесах», ни «на море». Гитлеровские генштабисты в очередной раз переиграли сталинских, а «опытный» Паулюс разбил «неопытных» Тимошенко, Москаленко и Рябышева. Маршал Рокоссовский единственный, кто прямо, безо всяких оговорок указал на безграмотность, продемонстрированную советским командованием при проведении Воронежско – Ворошиловградской оборонительной операции.

    Что произошло в Ростове? Как в печати, так и в частных беседах по этому поводу делалось много туманных намёков. Все они сводились к тому, что некоторые соединения Красной Армии впали в панику и бежали от бешеного натиска немцев… Из печати явствовало, что никакого приказа об оставлении города войсками не давалось. Многие генералы и офицеры были понижены в должности и звании. По всей стране пронеслось требование: «Возьмите себя в руки!», и это требование нашло отклик в печати. Всё больше и больше писалось о введении «железной  дисциплины», вина за падение Ростова открыто возлагалась на «трусов и паникёров», не выполнивших свой долг по обороне города. Именно после падения Ростова командование Красной Армии приняло решительные меры к пресечению дальнейших случаев беспорядочного отступления. Как отмечалось в официальном издании «Великая Отечественная война Советского Союза» неудачи в Крыму, в районе Харькова, под Воронежом и в Донбассе отрицательно повлияли на боеспособность наших войск. Появились факты трусости, паникёрства, нарушения дисциплины и воинского порядка. Это вызвало большую тревогу и партии, и правительства.

    Обеспокоенное правительство 28 июля 1942 года издало знаменитый приказ наркома обороны № 227 «Ни шагу назад!». Этот приказ, с одной стороны, упоминается во всех работах, посвящённых событиям 1942 года, в мемуарах всех генералов и не генералов, в том числе и немецких, как документ, сыгравший выдающуюся роль в организации отпора германскому нашествию. С другой стороны, такой вроде бы важный исторический документ мы долгое время, практически до развала СССР, не имели возможности прочитать. Более чем на сорок лет он был погребён в тайниках секретных архивов и впервые опубликован в 1988 году, хотя общее содержание было известно каждому гражданину – ведь приказ в своё время доводили «всем ротам, эскадронам, батареям, эскадрильям, командам и штабам Красной Армии». Что же в нём было такого особенного? Почему его упрятали в спецфонды – понятно: «В приказе намечались меры по укреплению боевого духа и дисциплины войск, указывалось на необходимость объявить решительную войну трусам, паникёрам, нарушителям дисциплины». Меры для укрепления боевого духа предлагались следующие: снимать с постов и отдавать под трибунал командующих армиями, корпусами и дивизиями, допустивших самовольный отход войск без приказа командования фронтом: рядовых паникёров и трусов истреблять на месте; сформировать в каждой армии заградительные отряды и «поставить их в тылу неустойчивых дивизий»; создать штрафные роты и штрафные батальоны. В последующие 2 месяца было сформировано 193 заградительных отряда – по 3-5 в каждой армии, до 200 человек в отряде. Основной их задачей являлось «в случае паники и беспорядочного отхода расстреливать на месте паникёров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнять свой долг перед Родиной».

    Согласно справке НКВД, с 1 августа по 15 сентября 1942 года заградотряды задержали 140 775 военнослужащих. Из них 3 980 человек арестовано, 2 189 – расстреляно, 2 961 – направлен в штрафные роты и батальоны, остальные возвращены в свои части и на пересыльные пункты.

    Подразделения штрафников создавались на основании Положения, введенного приказом НКО № 298 от 28 сентября 1942 года (утверждал Положение, кстати, Жуков). Их целью декларировалось «дать возможность провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий».

    Штрафные батальоны предназначались для командиров и политработников старшего и среднего звена. Причём командиры и комиссары батальонов и полков могли быть направлены в штрафбат не иначе, как по приговору Военного трибунала фронта, прочие – просто приказами по дивизии или армии.

    В штрафные роты направлялись рядовые красноармейцы и младшие командиры приказом по полку, без всяких затей с трибуналами. Сюда же попадали осуждённые за уголовные преступления с отсрочкой приговора и заключённые лагерей, изъявившие желание «искупить вину кровью». В 1942-1943 годах на фронт было отправлено более 157 тысяч бывших заключённых. Все штрафники подлежали разжалованию в рядовые и лишались наград на время «взыскания».

    Командный состав штрафных подразделений назначался из числа «волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников», получавших неограниченную власть в отношении своих подчинённых. Так, командир штрафбата пользовался в отношении штрафников дисциплинарной властью командира дивизии и мог любого из них просто расстрелять на месте. Ротация кадров происходила довольно быстро, но по разным причинам. Командиры и политработники менялись из экономических соображений: один месяц службы им засчитывался за шесть, а сроки выслуги в званиях сокращались наполовину по сравнению с другими офицерами действующей армии (а в последней тоже действовали сокращённые сроки выслуги, поэтому за семь-восемь месяцев в штрафбате можно было вырасти от лейтенанта до подполковника). Личный состав, по понятным причинам, тоже менялся стремительно. Срок наказания определялся не очень большой – от одного до трёх месяцев, после чего военнослужащий восстанавливался в званиях, наградах и правах. Но шансы на выживание были мизерны. Штрафбаты направлялись на «трудные участки», где имелись наиболее благоприятные условия для «искупления», и расходовались полностью в одной атаке или разведке боем. Основанием для досрочного освобождения и реабилитации служило ранение в бою (если повезёт) или свершение чего-либо героического (как правило, посмертно). На каждом фронте имелось от одного до трёх штрафных батальонов (по 800 человек) и от пяти до десяти штрафных рот (по 150-200 человек). За войну через штрафбаты прошло 442 тысячи военнослужащих. Ну и что? Крайние обстоятельства требуют крайних мер, это знали ещё древние римляне. Ничего принципиально нового Сталин не придумал: провалился блицкриг – и фюреру германской нации тоже пришлось насаждать у себя штрафные батальоны и заградительные отряды, дойдёт в вермахте дело и до борьбы с дезертирами путём показательных расстрелов. Всей разницы, - что делать они это будут культурно, без матюков.

    После войны из идеологически-маразматических соображений советские партвожди решили сделать вид, что у нас всего этого не было, а был сплошной массовый героизм ради защиты «завоеваний социализма». Но это сегодня приказ № 227 производит впечатление жестокого, хотя и вынужденно. А чем он мог удивить бойцов и командиров Красной Армии тогда?

   Ведь в августе 1941 года Сталин издал с такими же благими намерениями – борьба с трусами и укрепление дисциплины – гораздо более людоедский приказ № 270, который никто из мемуаристов не восхвалял. Его вообще старались не вспоминать. Этим документом, действовавшим вплоть до 1956 года, все военнослужащие, попавшие в плен, объявлялись изменниками и дезертирами, а их семьи становились заложниками пролетарского государства: «Командиров и политработников… сдавшихся в плен врагу, считать дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров… семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

(По материалам книги Владимира Бешанова «1942 год – учебный»)