Е. Ройзман противопостовляет себя РФ

(....)

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Что для этого нужно сделать? Как вы вовлекаете население «в национальную идею» как глава города?

Е. РОЙЗМАН: Я не вовлекаю население. Если будет принято решение заявляться, оно будет принято не на городском уровне, у города нет таких полномочий. Если такое решение будет принято, то я знаю, как себя вести, что делать, как договариваться с людьми. Но это должен быть общий проект, тогда его будут все поддерживать.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: В марте этого года вы встречались с заместителем посла Великобритании Мартином Харрисом. А прославился он работой с НКО на Украине и был причастен к государственному перевороту. Этот визит и встреча были согласованы с МИД?

Е. РОЙЗМАН: Я встречаюсь со всеми, потому что мы здесь не боимся американцев, англичан, немцев, французов, китайцев. Мы здесь хозяева, это наш город. Более того, я весь дипломатический корпус в своё время приглашал к себе в музей. Я встречаюсь там, где считаю нужным и удобным в рамках своих служебных полномочий. Я не знаю, кто и к чему причастен. Я их не боюсь.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Никто их не боится.

Е. РОЙЗМАН: Судя по вашему разговору, кто-то сильно боится.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Много было вопросов и после этой вашей встречи, и после встречи с Теффтом.

Е. РОЙЗМАН: С Теффтом мы все вопросы обсудили, встреча продолжалась 1 час 15 минут.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Какие вопросы обсудили? О чём вы разговаривали?

Е. РОЙЗМАН: Обо всём.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Конкретнее.

Е РОЙЗМАН: О погоде, о политике, о международном положении, об истории.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы им жалуетесь на что-то?

Е. РОЙЗМАН: Я ни на что не жалуюсь, я могу себе это позволить. Потому что свои личные проблемы я могу решать сам, а проблемы города я понимаю, как решать. Как я могу на что-то жаловаться гостям?

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Может быть, они вам помощь какую-то предлагают?

Е. РОЙЗМАН: Если мне нужна помощь, я знаю, куда обратиться.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Но они же не едут ни в Тамбов, ни во Владивосток.

Е. РОЙЗМАН: Не сравнивайте. Это Екатеринбург, один из лучших городов страны.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: У нас ещё есть лучшие города.

Е. РОЙЗМАН: Это у вас есть, у нас нет. У нас Екатеринбург — лучший город страны, и мы это понимаем.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: В рамках страны у нас ещё есть такие города.

Е. РОЙЗМАН: Нет таких городов. По количеству генконсульств и дипмиссий первый город — Москва, второй — Питер, третий — Екатеринбург. По количеству он сопоставим с Питером, притом он меньше его раза в три. Екатеринбург — город знаковый, все сюда едут. Он и задумывался при Петре I как открытый европейский город. Поэтому здесь много дипмиссий, много иностранцев. Но мы их здесь не боимся.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Они как-то вас особенно любят.

Е. РОЙЗМАН: Они относятся ко мне с уважением, потому что у меня есть своё мнение, они видят, что я люблю свою страну. Я считаю своим долгом показать им, что город — один из лучших, что русские — гостеприимные люди, что русские — это те, кто умеет помнить добро, и те, с кем можно иметь дело. Это моя задача, и я её выполняю всеми силами.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А как вы оказываете гостеприимство? Угощаете чем-то, в баню водите? Е. РОЙЗМАН: Нет, но они узнают через нас о нашей истории, о нашем городе, об истории взаимоотношений. Когда к нам приезжали шведы во время недели Швеции, был сделан очень серьёзный доклад на тему «Шведы в истории Екатеринбурга», сейчас по этому докладу будет проводиться серьёзное исследование «Шведы в истории России». В своё время даже посол поблагодарила за то, что ей помогли сформировать отношение к русским. Более того, по итогам визита договорились, что здесь будет консульство Швеции, где будут представлять интересы ещё и Норвегии, и Финляндии.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Когда оно появится?

Е. РОЙЗМАН: Это не ко мне вопросы. Это не город распоряжается. У нас есть договорённости по итогам визитов в наш город. Было принято решение, а дальше это не моя история. Что касается Теффта, встреча была достаточно серьёзной. Губернатор, например, испугался с ним встречаться.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А что страшного?

Е. РОЙЗМАН: Не знаю. Для меня это — моя работа, у меня это не вызывает никаких вопросов. И у сколько-то думающих людей вопросов это тоже не вызывает. Например, я встречался с Теффтом, буквально через несколько дней Путин встречался с Керри. Если я поздравляю генконсульство США с какой-то датой, я могу написать письмо, сам прийти на приём, а Путин звонит Обаме. И в этом никто не видит ничего особенного и вопросов лишних не задаёт. Это обычная работа.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы перечислили крупные города России, но губернаторы, мэры этих городов не встречаются с Теффтом.

Е. РОЙЗМАН: Ну и что? Наш губернатор вот испугался встречаться.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А Теффт изначально к вам приехал? Позвонил вам?

Е. РОЙЗМАН: У меня при Думе [Екатеринбурга — прим. РСН] есть отдел по внешним связям. Оттуда мне сообщили, что посол США приехал и хочет встретиться.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Это была его инициатива?

Е. РОЙЗМАН: Да, его. Я сказал: «Давайте встретимся». Мы — хозяева города, к нам приехал гость, почему нам с ним не встретиться? Встреча была серьёзная, с их стороны семь человек, с нашей — пять. Теффт рассказал про своего отца, который воевал в Северной Африке во время Второй мировой войны. Там несколько сотен тысяч человек погибло в своё время. Корпус Роммеля там завяз, это не дало возможности перебросить его под Москву. Отец его жены высаживался в Нормандии, там тоже были серьёзные бои. Он сказал, что они своих ветеранов уважают, ценят, у них есть о них книга под названием «Железные люди». Также он сказал, что война не коснулась американской территории, в отличие от Советского Союза, поэтому они представляют, что пришлось пережить нашим людям, и испытывают к нам глубочайшее уважение.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Он приехал для того, чтобы обсудить войну и рассказать про отца?

Е. РОЙЗМАН: Он посчитал это обязательным, поэтому и рассказал. Это был разговор на дипломатическом уровне, вежливый, прощупывающий. Когда мы разговариваем, мы ищем не те моменты, в которых расходимся, а те, в которых сходимся.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А где мы сходимся, кроме войны?

Е. РОЙЗМАН: Наши деды в войне стояли плечом к плечу, и помощь Америки была достаточно велика. Все специалисты, историки это знают. Со своей стороны могу сказать, что русские помнят добро и умеют быть благодарными. Сам факт, что мы были союзниками в самой тяжёлой войне, что никогда Россия и Америка не воевали друг с другом, — это достаточно серьёзно.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А кроме войны?

Е. РОЙЗМАН: Мы очень много где сходимся, у нас куча совместных исследований в космической отрасли.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Нет, я имею в виду Екатеринбург и Теффта. Е. РОЙЗМАН: Я даже голову не хочу себе этим забивать. Мы разговариваем на уровне народов. Он — посол США, я — глава города. Посол приехал в гости в Екатеринбург.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Но вы же не обсуждали космические проекты, правильно?

Е. РОЙЗМАН: Мы всё обсуждали. Мы разговаривали 1 час 15 минут. Встреча была не закрытая. Для меня это один из эпизодов моей работы.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А с Харрисом?

Е. РОЙЗМАН: Я уже это плохо помню. Я с англичанами встречался несколько раз, они и в музей приходили, и сюда, был какой-то приём в Музее истории города.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: То есть эту встречу вы не помните?

Е. РОЙЗМАН: Отдельно — не помню. Была встреча, разговаривали. Со мной на встречах всегда кто-то присутствует, если я встречаюсь как глава города. Либо это представитель МИД, либо представитель отдела по внешним связям.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Эти встречи с представителями иностранных государств согласовываются с МИД, или они приезжают свободно?

Е. РОЙЗМАН: Частные встречи я могу не согласовывать ни с кем, но по протоколу где-то надо ставить в известность. А если я встречаюсь как глава города, то МИД, конечно, всегда в курсе.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А встречи с Харрисом и Теффтом вы проводили как глава города, или это была частная встреча?

Е. РОЙЗМАН: Если я встречаюсь здесь, я в любом случае встречаюсь как глава города.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: То есть МИД был в курсе?

Е. РОЙЗМАН: МИД всегда в курсе. У меня могут быть частные встречи где угодно, это уже моё дело. Но когда я встречаюсь как глава города, МИД в курсе всегда.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: И МИД даёт добро? Не задаёт вопросов для чего встреча, какой предмет разговора?

Е. РОЙЗМАН: Представители МИД могут спросить, о чём шла речь. Они составляют свои отчёты, отдел по внешним связям — свои.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Один из ваших соратников Андрей Кабанов [соучредитель фонда «Город без наркотиков», бывший друг Ройзмана – прим. РСН] сказал в прошлом году, что фонд под вашим руководством переродился в «ужасного монстра». Как вы прокомментируете?

Е. РОЙЗМАН: Вы же не обсуждаете со мной то, что написано где-то на заборе. Это я тоже не буду обсуждать. Это — политизированная ситуация, достаточно серьёзное противостояние, поэтому сказать могут что угодно. Здесь ещё и не такое говорят. Поэтому я такие вещи не комментирую.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: То есть вы бы никак не ответили?

Е. РОЙЗМАН: Я и не ответил. Фонд — это самая серьёзная организация за всю историю по борьбе с наркотиками, имеет огромный авторитет. Ещё и не такое заявляют.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А что ещё заявляли?

Е. РОЙЗМАН: Покопайтесь — найдёте. Я же не читаю о себе.

ВЕДУЩАЯ: Стало ли вам проще работать в должности мэра города в сравнении с работой в Фонде?

Е. РОЙЗМАН: Конечно, стало легче. Фонд отнимал очень много сил, денег, энергии. Я же фондом не занимаюсь сейчас, я занимаюсь городом. Я от него не отказался, я знаю, что и как, но я занимаюсь городом.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы несколько раз не очень лицеприятно отзывались о губернаторе Свердловской области Евгении Куйвашеве, говорили, буквально дословно что эти «приезжие заполонили город настолько, что беспардонно полезли сюда, толкаясь локтями». Ещё есть несколько цитат. В одной из них вы обвиняете губернатора в том, что он уволил с должности руководителя Верх-Нейвинского хосписа доктора Олега Кинёва и сломал ему жизнь.

Е. РОЙЗМАН: Вы всё перепутали. У вас сбита последовательность событий, фразы вырваны из контекста. Эта история очень дальняя и долгая, не для этого интервью. Она начиналась много лет назад при другом губернаторе, а потом она получила другое развитие. Я стараюсь лишний раз не упоминать губернатора, но если доходит до этого, то да, я считаю основной проблемой несоответствие личного уровня уровню Екатеринбурга. Основная проблема губернатора — это проблема с высшим образованием, а, возможно, и со средним. Это становится заметным. Все, кто здесь живёт, понимают, о чём идёт речь.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы его фактически сейчас назвали дураком.

Е. РОЙЗМАН: Нет, это вы назвали.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Но ваше описание губернатора попадает под эту характеристику.

Е. РОЙЗМАН: Что под что попадает, вы сами разберётесь. Я считаю это одной из основных проблем. Следующая проблема заключается в том, что, когда заходит на регион человек, которого с этим регионом ничего не связывает, когда он приезжий, не может найти здесь опору, он начинает привлекать людей из другого региона. Это становится заметным. Когда чуть ли не половина правительства из Тюмени, это многих задевает.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы хотели бы быть губернатором?

Е. РОЙЗМАН: Нет. Я и мэром не хотел быть.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Почему? Вы же участвовали в выборах.

Е. РОЙЗМАН: Мало ли что я участвовал. Я и депутатом Госдумы когда-то не хотел быть. Просто мне создали такие условия, что для меня больше ничего не оставалось. Здесь такая же история. Но это была единственная ниша, чтобы меня не растоптали. Пришлось этой нишей воспользоваться. Я предупреждал, чтобы меня не трогали, но меня не послушали, и вот я здесь. Поэтому губернатором я никогда не хотел быть. Для осуществления каких-то проектов мне дополнительный ресурс не нужен.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Ну, всё-таки — согласитесь, если обстоятельства изменятся? Пойдете в губернаторы?

Е. РОЙЗМАН: Обстоятельства могут сложиться как угодно. Но пока они так не сложились, у меня таких мыслей нет.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: На ваш взгляд, возможна в России цветная революция по типу украинской, грузинской?

Е. РОЙЗМАН: Не думаю. Здесь есть своя специфика. Здесь слишком большая территория. Я понимаю, почему у большевиков получилось, почему рухнул режим. Сейчас не та ситуация, другие расстояния. Да и потом, Россия — это такая страна, что мы можем рассмотреть сто вариантов, а происходит сто первый.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы много общаетесь с населением города, к вам приходят на приём. Есть ли оппозиционный настрой? Что не устраивает людей?

Е. РОЙЗМАН: Скорее у КПРФ электорат более решительно настроенный, но эта решительность, как правило, только на словах. В целом я бы сказал, что те люди, которые идут с проблемами, большей частью задавлены своими ситуациями. Что касается молодых, они растут нормальными, внятными, независимыми, умеющими получать информацию и анализировать её, ставить себе цели. Многие начинают понимать, что здоровый образ жизни — это залог успеха. Но большинство людей задавлены грузом своих проблем, непростой жизни. В целом ситуация достаточно ровная.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Есть ли в городе оппозиционные движения по типу московских, которые регулярно устраивают митинги?

Е. РОЙЗМАН: Митинги в Москве проходили после нечестных выборов. Очень много людей в стране были этим возмущены, это было очевидно. И поскольку власть достаточно чутко мониторит настроения людей, она пошла навстречу. Это немного разные вещи.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: В Екатеринбурге хотят выходить на улицу?

Е. РОЙЗМАН: Ко мне с этими вопросами не приходят. Для того, чтобы выйти на улицу, нужна очень серьёзная причина. Нет такой «наэлектризованности» сейчас. Екатеринбург более успешен, чем другие города, в экономическом плане, его запас по прочности большой.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Ни для кого не секрет, что у вас было криминальное прошлое, судимости, которые уже сняты.

Е. РОЙЗМАН: Нет, я не буду продолжать. Я никогда это ни от кого не скрывал, все мои избиратели это знают. Я в этом городе родился и вырос, я никогда не пытался выдать себя за кого-то другого. Но тем не менее я выиграл все выборы, в которых участвовал.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Меня сегодня подвозил таксист, оказался вашим одноклассником. Рассказывал про то, каким вы были в школе.

Е. РОЙЗМАН: Одноклассников у меня значительно больше, чем их было на самом деле.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Это прошлое каким-то образом помогает вам в жизни, в политике? Ведь и работа в фонде тоже была специфической.

Е. РОЙЗМАН: Было 100 миллионов обвинений, но ни разу они ни к чему не привели. Истории фонда уже почти 16 лет, но ни разу ничего не подтвердилось, зато есть тысячи спасённых жизней. Весь мой жизненный опыт и навыки помогают мне.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: В том числе и криминальный?

Е. РОЙЗМАН: Я ушёл из дома, когда мне было 14 лет. Я скитался по стране, насмотрелся всякого. Посадили меня в 17 лет, и я ни о чём не жалею. Это всё было вовремя, понятно, сел я за дело. Я считаю, что ни одному русскому интеллигентному, думающему человеку не помешало бы какое-то время посидеть в тюрьме для того, чтобы увидеть изнанку жизни. Поэтому каждый опыт — это опыт, весь он складывается в сумму житейской мудрости.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы сказали, что сели за дело. Хотела узнать о пострадавших, жертвах. Это же была кража личного имущества?

Е. РОЙЗМАН: Не было жертв, было обычное стечение обстоятельств. Давайте я вам лучше анекдот расскажу:

— Девушка, вы, наверное, журналистка?

— Да, а как вы узнали?

— У вас лицо тупое. 

— Так у вас тоже тупое. 

— Ну, так я тоже журналист.

Ладно, давайте на этом закончим.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Спасибо за интервью.