Мухаммед и евреи

В чем причина «интереса», часто нездорового, громадной мусульманской цивилизации к маленькому еврейскому народу? В поисках ответа на этот вопрос, столь важный для судеб мира в эти нелегкие дни, обратимся к истокам, ко времени возникновения ислама. Каких евреев встретил Мухаммед на своем пути? Как складывались отношения между ними? На каких историях о евреях древности растут мусульманские дети?

В раннее Средневековье евреев в Аравии было много: все новые волны беженцев, купцов и ремесленников перебирались на полуостров. Под их влиянием принимали иудаизм целые племена местных жителей. В результате к началу VII века в Аравии жили десятки еврейских родов и племен, и доподлинно неизвестно, сколько из них было «генетических» евреев, а сколько — прозелитов.

Родина Мухаммеда — город Мекка, там начал он свой путь пророка и проповедника. Прямого контакта с евреями, как и с христианами, у него тогда не было, поскольку их в Мекке были единицы. Стихи Корана, созданные в родном городе Мухаммеда, отличает веротерпимость, даже симпатия к евреям и христианам: «Нет в религии принуждения», «Поистине исповедующие христианство, иудеи, а также сабии, уверовавшие в Аллаха и в судный день, — над ними нет ни страха, ни печали». Да и вообще тон написанных тогда отрывков был весьма мягок по сравнению с более поздними.

Однако в 622 году, узнав об угрозе покушения на свою жизнь, Мухаммед вместе с небольшой группой последователей перебрался на 300 км к северу, в Медину. Эта эмиграция, хиджра,служит началом отсчета мусульманской эры. Медина, или Ясриб, как она называлась раньше, — это плодородная долина, усеянная множеством небольших поселений, крепостей, рынков и отдельных ферм. Жили в ней и язычники, и евреи, причем последние составляли чуть ли не половину населения. Евреи Ясриба относились к трем крупным племенам: Надир, Курайза и Кайнука, — а также ко множеству небольших родов и семейств. Они занимались и земледелием, в основном разведением финиковых пальм, и торговлей, но более всего — ремеслами, в первую очередь ювелирным и оружейным. Во многих древних арабских поэмах упоминаются взятые напрокат у евреев оружие для битв или украшения для празднеств.

Интеллектуальным центром евреев Ясриба служил их бейт-мидраш. В нем, что интересно, учились грамоте не только еврейские дети, но и дети многих арабов-язычников из окрестных племен, что вовсе не предполагало их перехода в иудаизм. В результате деловую переписку по вопросам торговли арабы и евреи часто вели на арабском языке, но с использованием еврейских букв. Одним из самых известных «выпускников» бейт-мидраша в Ясрибе из числа язычников был Зейд ибн Сабит, личный секретарь Мухаммеда. Именно он впоследствии первым записал текст Корана. Один его оппонент ехидничал по прошествии многих лет: «Когда ты еще был мальчиком с пейсами в школе у евреев...»

Безопасность еврейских племен Ясриба обеспечивалась знанием оружейного дела, строительством крепостей и коалицией с бедуинскими племенами. Большие еврейские племена были равноправными участниками военных союзов, меньшие находили себе покровителей. Конечно, у этой системы было немало недостатков. Например, одно бедуинское племя хотело отомстить другому за убийство евреев, которым покровительствовало. С этой целью бедуины перебили «домашних» евреев враждебного племени...

Однако в целом принцип союзов работал.

Первые полтора года после хиджры ничто не предвещало конфликта между Мухаммедом и евреями Медины-Ясриба. Они жили бок о бок, вели торговлю, Мухаммед и его ученики обзаводились понемногу землей по соседству с еврейскими участками, подписали отдельный мирный договор с каждым из еврейских племен.

В эти полтора года у новой религии, кроме единобожия, было немало других внешних признаков, сближавших ее с иудаизмом. Так, молился пророк ислама, подобно евреям, повернувшись в сторону Иерусалима. И постился он тогда еще не в Рамадан, а в день Ашура, то есть в десятый день первого месяца, очевидный аналог Йом Кипура. Примеров сходства двух религий можно привести еще множество.

Однако, к разочарованию Мухаммеда, евреи не видели в нем пророка, в их глазах он мог рассчитывать максимум на роль просветителя язычников. Лишь единицы из них приняли ислам. Мухаммед же рассчитывал объединить все племена Аравии под знаменем не только единой веры, но и единой власти. И потому, хотя на словах идея веротерпимости и продолжала звучать, столкновение было неизбежно. В то же время евреи, не уловив духа времени, по-прежнему рассчитывали на союзников-бедуинов и свои крепости.

Объединяя мусульман, Мухаммед призывал их к верности друг другу, а не семье или роду. Это разрушало принципы, на которых строилась жизнь Аравии до ислама. Возможным способом проявления верности новой религии стало убийство врага ислама, причем непременно руками родственника, члена того же клана. Одними из первых жертв жестоких убийств в VII столетии оказались поэты-евреи, писавшие сатирические стихи о Мухаммеде. Жуткое совпадение: в эти дни, в XXI веке, проявлением верности исламу стал расстрел карикатуристов в Париже.

Первой жертвой была Ацмаа, дочь Марвана, поэтесса, бывшая замужем за влиятельным арабом-язычником (видимо, в таком браке не было тогда чего-то невозможного). Ацмаа была женщиной средних лет, матерью шестерых детей. Убил ее человек по имени Амир ибн Ади, родственник ее мужа. Ночью он вошел в дом, забрал у нее младенца, которого женщина кормила грудью, и вонзил ей меч в сердце. Второго убитого поэта звали Абу Афак. Он был столетним старцем, тоже смеялся над пророком ислама в своих стихах и тоже жил среди арабского племени Аус (видимо, вследствие родственных связей). Абу Афака ударил мечом в живот член того же клана по имени Салим ибн Умайр, проникший во двор его дома летней ночью. Имена убийц и все подробности преступлений можно найти в книгах, по которым верующие мусульмане учат биографию Мухаммеда до сего дня. Ведь пророк не осудил эти преступления, а совсем наоборот.

Чем больше арабов принимало ислам, тем меньше евреи могли полагаться на своих бывших союзников. Если даже бедуин, для которого верность родственным связям свята, убивает члена собственного клана, тем более кормящую мать или глубокого старика, на что же тогда можно положиться в этом мире? Когда же евреи (или язычники-арабы) напоминали своим новым врагам о былой дружбе или семейных узах, то слышали в ответ: «Что поделаешь, сердца переменились. Ислам отменил прежние союзы».

Истории об отношениях евреев и Мухаммеда не экзотические исторические анекдоты. Это часть освещенного традицией материала, на котором воспитываются поколения исповедующих ислам. И те, кто ищет диалога с мусульманами, должны понимать, на каком культурном фоне приходится его вести.