Мать поместили в больницу...

Мать поместили в больницу…

Это привычка, слабость? Моисей любит, умеет беззлобно шутить, смеяться. Чаще: над собой! Старается не задевать конкретные личности. Поднятию настроения - способствует ирония. На задний план отходят всякие горести. Старается заранее и дальше уйти от переживаний. Жизнь иногда приносит казусные номера. Не до шуток становится! Мать тяжело заболела. Ничем не помог: пытался! Участкового врача вызвал на дом. Недавно мать прошла курс лечения. Кололи. Лечение не принесло видимого облегчения. Себя хуже почувствовала. Не сразу: через месяц.

Участковый врач пришла. Даже испугалась: мать застала в чрезвычайно тяжелом состоянии. Задыхается. Жуткое впечатление производят хрипы. Недавно в таком точно состоянии Моисей привез ее в поликлинику. Но очереди и бессострадательные нервные больные... Врач внимательно не прослушала мать, да и не поставила диагноз. Послала на анализы. Не понравилась флюорография легких, вызвал подозрение результат анализа крови. Общее состояние не вызвали серьезного беспокойства. А вот теперь! Врач испугалась: воспалительный процесс непонятно от чего бурно пошел? Ужаснуло состояние больной. - Мне что-то не нравятся легкие. Дышит только край легкого. - Высказала подозрение:

- Боюсь, в данном случае имеем двустороннюю пневмонию. Огромный воспалительный очаг. - Моисей утром увидел мать простуженной: не посоветовал идти в поликлинику за очередной инъекцией. Но она упрямая, утверждает: «Врач предупреждала: нельзя делать перерыв в лечении». Так сама мать спровоцировала процесс болезни. Врач выписала направление в больницу. Сама хотела вызвать «скорую». Моисей успокоил: «Доверьтесь мне! У вас ведь прием!» На прощание врач заметила: «Пусть они установят диагноз. Лечить буду дома.» Моисей не может поступать резко, настаивать! Торгуется с мамой. Его цель: добиться ее согласия. Пусть сама попросится в больницу. Сама должна решить! Уже осознала она факт обострения болезни, но он не пытается впечатление создать, будто скорее хочет увезти в больницу. Состояние ее промедления не терпит. Нужно срочно предпринять нечто радикально срочное – без ее лишних волнений.

Сейчас не готова: придется отложить на короткое время ее помещение в больницу. Уговорил поставить пока банки. В больнице могут игнорировать указание участкового врача. Когда там развернутся? В данном случае пришлось действовать решительно. Уговорил маму: поставил банки. К счастью, банки не указывают на пневмонию. Нет потемнений, буро-синих кругов. Вечер подкрался в разговорах и мелочных заботах. Потом ночь. На ночь глядя, «скорую» не вызывают. Ведь придется отвезти ее в больницу. Откладывает на завтра. Моисей расположился рядом на полу: подложил под бок матрац. Мама не смогла заснуть: только задремала перед рассветом... Утром мама не смогла подняться с постели. Моисей с тяжелой головой на кухню отправился готовить завтрак. Мать нервничает: ничего не хочет есть. Моисей еле уговорил выпить чай. Разъяснил ей суть собственной позиции «Не хочешь в больницу ехать? Не настаиваю. Не надо! Но если ехать, то надо уже! Не оставлять на вечер...»

Ее решение непонятно: молчит. Тянет время. Ничего не говорит. Не принимает решение. Моисей остерегается настаивать. Должна для себя решить: как и что? Медленно все, неопределенно. Мама согласилась помыть голову, расчесывает сама волосы. Собирает одежду. Переодевается. Вновь легла в постель. Нельзя ничего понять: что решила? Что происходит? Уже несколько раз приходилось ломещать ее в больницу: не возникала никогда прежде волокита подобного свойства. Связана со сбором. Тягостнее всего неопределенность. Понятно: не хочет ложиться в больницу. Моисей не проявляет довольства таким оборотом дела. Это вынужденная мера. Вздыхает мама. Уверилась по предчувствию: из больницы живой не вернется. Мысленно прощается - не произносит вслух слова. Что за глупости?! Моисею еще больше приходится осторожничать. Молчит он, переживает.

Темнеет рано: уже осень. Моисей нервно бегает из комнаты на кухню. В жизни больше всего он не терпит неопределенности. Все же собралась: наконец-то! По телефону вызвал «скорую». Дежурит возле окна на кухне. Сразу увидит машину. Мама складывает вещи в кошелку. Позвонили со «скорой». Уточнили: какая больная? Нужны носилки? «Нет, носилок не нужно: ходячая!» И вот - наконец-то! - подъехала машина. Один врач: даже без санитара! Не иначе: тот запил! Медленно поднялся по лестнице. Моисей встретил врача у открытой двери - на лестничной площадке. Впустил. Врач долго, нудно заполняет карточку. Такого еще никогда прежде не было: несколько листов. Уточнил вопрос о паспорте. Пояснил: приезжих, не киевлян в больницу не принимают, не лечат. Без паспорта могут произойти задержки, недоразумения. Моисей пояснил: паспорт взяли. Беспокоиться не стоит. Врач сам предложил Моисею поехать: в машине имеется свободное место. Сам хотел о том попросить: не успел, да и стеснялся! Вышли на улицу. Машина пока разворачивается... Разместились! Ехали довольно быстро: до центральной больницы добрались за четверть часа, точнее: за четырнадцать минут. Обычным транспортом на дорогу уходит минут не менее сорока. Скоростной трамвай идет несколько кружным путем. Остановки, скорость. Заехали в больничный двор. По лесенке за руки ведут больную. Тоже доставила другая «скорая».

В передней больные дожидаются своей очереди. Должны привезти в хирургию, сюда доставили. Жена прежде доставленного больного считает: верно завезли! Основная его болезнь - язва желудка, а перелом ноги - дело второе! В приемном отделении дежурит горбатый врач. Сразу не разберешь: психует? Просто старается не вмешиваться? Вскоре прояснилось: подходит конец смены, а тут... Врач «скорой» много суетился, молчал - он долго терпел нерасторопность. Помогал матери. Не вытерпел, нервно взялся за рычаг аппарата: позвонил диспетчеру. Предупредил: больную привез, не принимают. Без оформления оставляет в отделении: выезжает по вызову. Горбатый врач начал шуметь, почти скандалит: «Я не освобождаю! Подождите своей очереди!» Но дежурный врач со скорой решительно вышел, даже не попрощался. Проявились известные трения между обеими службами. На «скорой» трудятся врачи более квалифицированные, «неустроенные» в смысле должности.

Горбатенький врач возмущен: собирается жаловаться! Изливает недовольство! Моисей поступил неосмотрительно - вмешался. Он несправедливости не терпит. При встрече непременно выясняет отношения.

Пояснил: «У нас дома врач со «скорой» тихо ожидал, пока собирались. - Немного соврал «для пользы дела». – Он на работе: вызовы - не хватает «скорых». Не виноват врач!» Горбатенький врач грубо отрезал: «А вы кто?! Молчите!» Горбатенький куда-то позвонил, начал тормошить своих сменщиков. Кроме «этих», незаполненных, у него еще три дела. Пора сдавать смену. Распорядился принять больных наступающим часом. Не в свою смену. Весь день оказался спокойным, но все вдруг задвигались к вечеру. Три «скорые» одна за другой. Нет свободных мест: положить негде больных! Еще прошло время и еще! Моисей дождался: отвезли маму. Сопровождавшая сестра. вернулась. Успокоила: «Поместили!» Моисей со спокойной совестью отправился домой. Придется уплотнять каждый день: приносить передачи! На следующий день позвонила мать: беспокоится, не пришел в договоренное время. Объяснил: в приемном и в отделении больницы разные часы приема посетителей.

Положили мать на раскладушку: такая неприятность! Моисей ощутил с этого момента сплошное расстройство. Мать ходит, словно пьяная. В палате девять человек: только она на раскладушке! Сдает анализы: лечение начинается не сразу. Сплошные обиды! Пока все койки заняты: на освободившуюся положить обещали... На освобожденную койку палатные активисты положили старуху, а маму без ее ведома переложили к окну. Нельзя ей лежать возле постоянно растворенного окна: быстро простуживается. Пожаловалась врачу: не пожелал тот во внутрипалатные дела вмешиваться. На освободившееся место в палате должны положить маму - считает заведующий отделения. Он сам не пошел в палату, а его распоряжение никто не взялся исполнять. Не восторжествовала на сей раз справедливость. Мама переложила свою постель на раскладушку: пришлось несколько суток мучиться. Больные палаты устроили склоку: не может мама днем находиться в палате. За долгие часы лежания те успевают отдохнуть. До полуночи ведут разговоры, шумные развлечения.

Мама не может уснуть, спать. Баламутство в палате не утихает. Собралась здесь жуткая компания, целая банда! Все против мамы озлились: не посчиталась с «коллективным мнением», ЖИДОВКА! Маме не следует обращать на них внимания: делают все назло! Включают телевизор на полную громкость. Не следует обращать внимания на придирки, сплетни: пусть себе тешатся эти мелкие, гадкие люди! Верховодят молодые три хулиганки. Настраивают всех! Они люди больные. Болезнь эту лечат в другом отделении. Не лечат! Каждый день: обиды, новые огорчения. За мамой тенью ходят палатные: следят, прислушиваются, с кем и о чем она разговаривает. Узнанное обсуждают. Они должны все знать!

Одна «своя» сильно огорчает маму: работает машинисткой вместе с маминой племянницей. Подмазывается! На их стороне! Сама подслушивает. Рассказывает известное о всей семье. Цепная собака этой братии! Это чисто Еврейская черта: вызвать огонь на соплеменника. Сама спасается - прячется в тень! Мало Моисею личных огорчений, болезни матери: это! Особенно его возмущает поведение Еврейки: она гаже, подлее -пособница хулиганов, черносотенцев. Моисей пришел с передачей... Мать поразила новостью: на нее напал врач: «Жалуется на вас вся палата: не можете вести себя в обществе! Оскорбляете больных! Еще вы весь медицинский персонал компрометируете!»

Оказался удар не просто неожиданным – еще и коварным! Несправедливым. Здесь публика такая: пропитана негодяйством! Способны на невероятное. Жуткие, подлые это люди! Украинцы! С неимоверной легкостью непотребства совершают самые жуткие. Хвалятся: пусть удается безнаказанно схитрить или совершить подлость. Мама не может успокоиться: ее разрывает плач истеричного типа. Распространен здесь принцип: убегающий вор кричит «Держите вора!» Маму обвинили в этом: эта публика... Нельзя не назвать сволочью! Вот эта самодовольная, злая, подлая публика доводит до истерики. Добились своего: расстроили, довели маму до нервного срыва! Все нутро вывернули наизнанку. А врач: молодой хлюст! Не имеет собственного разумения: бездумно повторяет чужие домыслы. Действует на нервы! Высказался в присутствии больной! И это: вместо лечения! Такого, убойного смысла - издевательское, все советское лечение. Мама впала в шоковое состояние: замолчала! Вроде предчувствовала: не хотела ехать в больницу. Оправдывается ее интуиция. В молодости ее часто обижали соседи, разные люди.

Мы живем в бескультурном, несправедливом, хищном мире. Мама выработала в себе манеру: молчит! Отец вечно говорил: «Не умрешь своей смертью: убьют!» Кто знает, как получится? Действительно, лучше высказать недовольство: обидчика назвать. На оскорбление ответить. Ударить: их оружием! Тогда за свою примут! Чистюля она: не желает смешиваться с подобной публикой. Трудового происхождения, но воспитание она получила в Еврейском порядочном доме. Скромно прожила жизнь. Аристократкой на всю жизнь осталась! Даже непонятно, откуда в ней голубая кровь? Что побуждает оставаться культурной в любой обстановке. Терпит: на брань не срывается. Моисей сдержанный: в определенном отношении. Современный: вымучила жизнь! Бьет в ответ: не подставляет вторую щеку. Христианская мораль толстовства годна для людей высоконравственных. Невоспитанное хамье: не придерживаются моральных принципов, норм общежития. Не люди! Бьют без предупреждения! Засмеют! Мама весь день слоняется по коридорам. Не может находиться в палате: устраивают веселую жизнь!

В больнице проходят практику студенты-медики. У мамы обнаружили сильную анемию, малокровие. Вместо вливания в вену назначенного физиологического раствора - у нее высосали донорскую кровь. В последние дни почувствовала некоторое улучшение состояния: не падала с ног. Вновь закачалась! Началась новая история с уже другой койкой. Выписалась больная: положила вещи на койку, за собой оставила! Она приезжая: собирается ночь провести в палате. Никто не считается: шесть ночей мама промучилась на раскладушке. Хотела она переложить постель: не позволили палатницы. Та публика! Собрался вмешаться: не позволила мама. Чего бояться? Хуже не будет! ИМ все сходит с рук! Считаются хозяевами страны! Жуткие уроды! Моисей додумать даже не успел: рядом проходил врач. Позвал в кабинет на беседу. Жаловался на больную, словно на проказившего ребенка. Упомянул о четвертом управлении: лечат правителей. ТАМ действительно удобнее! Почему больную маму туда не отправить? Некоторое время тихо сидел, молчал Моисей - слушал и сдерживался.