О "запахах тайги

Все шестидесятые годы и часть семидесятых пролетели в бесконечной круговерти геологических работ в самой глуши северной тайги. Ципикан, Сайжа, ТалОй, Бодайбо, Вача, Хомолхо. Геологические партии и отряды с самым своеобразным народом, который объединяла работа. В своё время я написал несколько рассказов, в том числе и в Гайдпарке (maxpark.com/2724322322/content/850185 и др) о самобытности людей тайги, о их взаимоотношениях, о моральной и физической усталости, о любви и ненависти. Обсуждение фильма "Территория", предложенное Аней Мальцевой всколыхнуло воспоминания.

Как-то стоЯли мы в среднем течении р. ТалОй (Витимское плато). Горный отряд нашей геологосъёмочной партии работал в вершине реки, километрах в шести от нас. Вскрывали обнаруженное рудопроявление золота. Канавы проходили "на взрыв". Взрывчатку завозили вертолётами к нам, т.к. у нас была подготовлена вертолётная площадка и склад ВВ. Потом взрывчатку, по мере надобности, вьючно переправляли горнякам. В съёмочной группе тоже был спарок горняков. Они проходили вручную, без взрывов, мелкие канавы для вскрытия контактов пород и прочих геологических надобностей. Капсюли-детонаторы и огнепроводный шнур хранились в горном отряде в сейфе у мастера-взрывника. Сама по себе взрывчатка (аммонит) практически невзрывоопасна.

Возвращаемся мы как-то вечером втроём из маршрута, подходим по тальникам к реке напротив табора и вдруг, в 3-х метрах от меня, идущего впереди, взрыв. Мы попАдали от осколков камней на землю. Соскакиваю, бегу к берегу и вижу убегающим одного из горняков.

Приходим на табор и я спрашиваю повариху кто приходил сегодня из Горного отряда. Та говорит - Коля Корнилович. Вызываю Колю. Парень он серьёзный, лет 40-45, битый жизнью и придерживающийся принятых в тайге норм порядочности. Говорю ему: "Коля, капсюлей детонаторов у нас не было. Сегодня, после твоего прихода, нашу группу чуть не подорвал твой напарник. Вывод - капсюли принёс ты из горного отряда. Тебе я ничего предъявить не могу - формально ты к взрывным работам не допущен. А Павла Петровича, твоего друга, как мастера-взрывника я отстраняю от работы, вызываю сюда и передаю дело в милицию." Коля - "Ах он сука" и убежал. Я помылся и сел ужинать. Через какое-то время на кухню (десятиместная палатка) влетает пацан-горняк и с разбегу - под нары. Следом Коля с колуном в руках - "Убью-у-у". Я соскочил, встал перед ним, давай уговаривать. Но он невменяем - "Уйди, и тебя убью" "Ну бей". Я думал не ударит. А он размахивается и бьёт. Я только глаза закрыл, но стою. Открываю глаза - колун, зацепив за натянутую бельевую верёвку улетел назад за печку. Повариха сидит от страха на полу, а мы с Колей смотрим друг на друга как бы очнувшись. Он выскочил молчком из кухни, а я ушёл к себе в палатку и лёг. Назавтра, чуть свет Коля с Павлом Петровичем пришли ко мне. В общем, Павел Петрович (человек он рассудительный) убедил меня "не давать делу ход" - слишком тяжелые последствия для всех, а главное - для дела. "Виновника проблемы" я отправил назад в экспедицию. Оказывается этот парнишка решил глушить ленков, которые нагло бегали по плёсу. Снарядил он маленький патрон с коротеньким шнуром секунды на 3-4, размахнулся, но покачнулся на гальке, потерял равновесие и, боясь подорваться сам, успел откинуть патрон назад в кусты. Как раз нам под ноги.

Назавтра повариха увидела в моём модном тогда тёмном чубе седые волосы. Седина настолько быстро прогрессировала, что пришлось мне отказаться от чуба, сменив причёску на короткую "а-ля Папанов", И это в 27 с половиной лет. Чёрными много лет оставались только виски, что позволяло мне шутить, что я не седею, а начал чернеть (с висков).

После окончания сезона, когда основная часть людей уехала, мы с Павлом Петровичем сложили остатки взрывчатки, коробко с капсюлями-детонаторами, огнепроводный шнур и ликвидировали всё это добро взрывом. Составили акт. Всё честь-по чести, как положено по инструкции. На лошадях переехали в посёлок Ципикан, куда до этого перевезли всё снаряжение, заказали спецрейс АН-2 и вылетели в райцентр на базу экспедиции. В аэропорту райцентра нас ждал наряд милиции, который забрал Павла Петровича с Колей Корниловичем.

Оказывается, что пока я договаривался насчёт машины в прииске и перевозил с одним из рабочих наше снаряжение со склада в аэропорт, эти ребята подрались с пилотами, которые сделали им замечание, что пьяных не повезут (где они успели напиться - ума не приложу - денег у них не было). Гонору от водки у ребят было хоть отбавляй - "наш спецрейс и не ваше дело в каком мы состоянии". Переодевшись я сел на мотоцикл и помчался в милицию спасать ребят, но увидев, как из одного кармана Павла Петровича вынимают пачку детонаторов, а из другого ещё мешочек с детонаторами, понял, что спасать надо меня.

Отделался строгим выговором. Павла Петровича лишили прав мастера-взрывника и с выговором перевели в горняки. , что было более жестоким наказанием - кто хоть сколько-то сталкивался с горными работами знает, что взрывник - элита горнорабочих. Причём элита напичканная снобизмом. Спрашиваю потом Павла Петровича: "Зачем тебе капсюли, ведь через твои руки проходит их тысячи и кто тебя сможет проконтролировать сколько зарядов ты сделал?" (Продавать тогда - понятия не имели, да и боялись). "Э-э, дорогой, это же полностью латунные, а не папковые капсюли, а они редкость". Латунные капсюли "экипировать легко - вставил шнур, придавил пассатижами и никаких проблем, никаких отказов. Папковую гильзу пассатижами не зажмёшь.. Отсюда и "отказы", на которых потом подрываются горняки. Логика, против которой не попрёшь.

Прислали к нам на следующий сезон нового возчика.. Надо сказать, что всё снабжение продовольствием и прочими каждодневными надобностями осуществлялось в те годы на лошадях. Пять-шесть лошадей с вьючными сёдлами и возчик, от которого зависели здоровье и даже жизнь полевой партии. Кроме того, - перебазировки, вывозка проб и образцов. Базу для снабжения полевых партий и отрядов делали, обычно в одном из близлежащих посёлков, либо на зимОвьях приисков, откуда партии уходили на 40-60 км. На базе был запас продуктов (от зимнего завоза) на весь сезон для всех. Возчика звали Костей. Лет 35-38. Я знал (по штату положено), что он отсидел лет 6. За что сидел (это слово ребята не любят, говоря, что в тюрьме не сидят, а "тянут лямку", "чалятся" и т.д.) спрашивать было не принято, но он парень был словоохотливый и сам сказал, что "налимов глушил". На замечание, что за такие вещи не садят, рассказал, что где-то на Селенге или на Уде они решили глушить рыбу взрывчаткой. Снарядили патрон взрывчатки побольше, вставили детонатор, прикрепили шнур подлиннее, чтобы до дна успел опуститься, бросили в воду, отплыли, оглянулись, а сзади идёт лодка с мотором на большой скорости. Ребята давай кричать, махать руками, мол уходите скорее, а лодочники остановились и давай переспрашивать в чём дело. Ну, их и рвануло. В лодке было два человека. Выловили их оглушенных. Одному ногу сломало. Ребят осудили. А, поскольку пострадавшие были буряты по национальности, которые и сами себя в шутку звали налимами, то и приговор оценили, как за "глушение налимов..". Наш словоохотливый возчик в один из приездов рассказал о случае в "местах не столь отдалённых", где они в своё время "чалились". Главари блатной братии в день получения посылок делали по баракам "шмон", отбирая у всех всё, что им понравится. Один мальчишка (метр с кепкой) с рёвом и визгом пытался не отдать присланную матерью передачу. Блатные сбили его с ног, давай пинать. Крик, рёв. Но все вокруг стоят и молчат. И тогда взрывник схватил забурник (стальной ломик длиной 60-70 см) и с криком "до каких пор будем терпеть" ударил им по башке главаря. Башка, по словам Кости, треснула как арбуз. Мужики похватали кто что смог и кинулись на блатных Те бежать. Их догнали и били, пока те не бросились на проволоку. По закону лагерей броситься на проволоку, это попытка побега. Завыла сирена. Охрана со стрельбой в воздух схватила блатных. Остальные разбежались. Не знаю, что здесь присочинил наш Костя, но когда Павел Петрович прибыл по каким-то делам в съёмочный отряд, Костя кинулся к нему с объятиями. Оказывается он и был тем взрывником на зоне, который поднял восстание против блатных.