Была ли забыта в СССР «забытая» война?

С разрешения автора решила предложить статью моего институтского преподавателя, опубликованную в 2015 году в сборнике «Ключевские чтения» (Ключевские чтения – 2014. Россия и Русский мир перед лицом глобальных угроз: материалы всероссийской научной конференции. Сборник научных трудов. – Москва.:Спутник+,2015, стр. 266-271).

к. и. н. В.В. Горский

Была ли забыта в СССР «забытая» война? К вопросу о встраивании исторической памяти о I мировой войне в новый идеологический концепт.

Магия цифр 2014 г всколыхнула  новую волну интереса к одному из событий, ставших истоком Новейшей истории человечества – Первой мировой войне. Вполне очевидно, что в России этот интерес  особенно глубок, и пристальное внимание мировому катаклизму, в пламени которого сгорела Российская Империя и родилась Советская Россия, оказывается самыми разными слоями общества, включая высшее политическое руководство страны. И оно не сводится  ритуальным памятным мероприятиям, а имеет ясно выраженную практико-политическую направленность. Государство, по-прежнему, находится в затяжном «переходном периоде», и эта «переходность», неопределённость, эклектичность, сказывается во всех сферах общественной жизни, не исключая, конечно, и идеологическую.

Отказ от советской идеологии, имевшей большой интеграционный и мобилизационный потенциал (особенно, при грамотном использовании), не сопровождался адекватной заменой, что не могло не сказаться самым негативным образом на общественной жизни и возможностях государственного управления. Бесконечные разговоры об «общечеловеческих ценностях», «толерантности», «европейском выборе» и т.п. только усугубляли (и усугубляют) ситуацию. В этой ситуации естественной является попытка найти опору в истории страны и опереться на историческую память о моментах максимальной консолидации общества, демонстрирующих саму возможность такого состояния социума, и на основе этих демонстраций выстроить объединяющую идеологию, лишённую социальной заострённость, надклассовую и наднациональную. Фундаментом такой идеологии предполагается сделать российский патриотизм, долженствующий объединить граждан России всех социальных, национальных и религиозных групп.

Патриотизм многогранен, но, несомненно, наиболее ярко он, как сверхценность Родины, проявляется в ситуациях, когда Родине угрожает опасность на уровне существования, осознаваемая как смертельная большей частью населения и побуждающая его на Отечественную войну. Отсюда не только не угасающий, но и нарастающий интерес к событиям Смутного времени, в которых с 1608 г. (оборона Троице-Сергиева монастыря) начинают проявляться и развиваться признаки отечественной войны, Отечественной войне 1812 года и, конечно, к Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.

Этот идеологический посыл лёг в основу введения в 2005 г. нового государственного праздника «Дня народного единства» 4 ноября, целой системы праздничных научных и культурных мероприятий в 2012 г., готовится широкое празднование 70-летия Победы в Великой Отечественной войне. В канун 2014 г. отчётливо проявилась тенденция добавить к указанным трём  безусловным проявлениям феномена Отечественной войны и общественной сверхконсолидации «забытую» «отечественную войну», в которую Россия вступила в 1914 г.

Во время беседы с членами Совета Федерации 27 июня 2012 г. Президент Российской Федерации В.В. Путин сформулировал основные концептуальные положения включения исторической памяти о Первой мировой войне в конструируемую идеологему «государственного патриотизма». Во-первых, «это забытая война»[1]. Во-вторых, «забыли» её по причине комплекса вины национальной измены советского руководства: «Мы почти не задумываемся над тем, что произошло. Наша страна проиграла эту войну проигравшей стороне. Уникальная ситуация в истории человечества! Мы проиграли проигравшей Германии. По сути, капитулировали перед ней, а она через некоторое время сама капитулировала перед Антантой. И это результат национального предательства тогдашнего руководства страны. Это очевидно, они боялись этого и не хотели об этом говорить, и замалчивали это, и несли на себе этот крест»[2]. Мир с Германией, заключённый Советской Россией в 1917 г. – «национальное предательство», поскольку имел непомерную цену и вычеркнул Россию из числа выгодополучателей от побеы: «Что мы потеряли после того, как капитулировали! Огромные территории, огромные интересы страны были отданы, положены непонятно ради каких интересов, ради партийных интересов только одной группы, которая хотела стабилизировать своё положение у власти»[3]. В-третьих, «забытую» войну нужно «вспомнить»: «… Время прошло, сейчас нужно вернуться к этому, потому что люди, которые отдали свои жизни за интересы России, не должны быть забыты»[4]. Причём «вспомнить» её нужно в новом идеологическом формате, принципиально отличном от советского, в рамках которого эту войну «обозвали империалистической, хотя речь шла прежде всего о геополитических интересах стран, вовлечённых в конфликт»[5].

На встрече с молодыми учёными и преподавателями истории 5 ноября 2014 г. Президент добавил к этой концепции небольшой, но важный штрих относительно результата Первой мировой войны для России: «Откуда он взялся, ведь нас никто на фронте не победил? Нас развалили изнутри – вот что произошло»[6].

Профессиональную поддержку этого идеологического проекта осуществляют политологи и историки, среди которых, в первую очередь, стоит упомянуть министра культуры РФ, доктора политических и исторических наук, профессора МГИМО В. Р. Мединского и доктора исторических наук, главу Фонда исторической перспективы и председателя парижского отделения Института демократии и сотрудничества Н. А. Нарочницкую[7].

Так В. Р. Мединский регулярно повторяет тезис о «забытой» войне, которую только предстоит «правильно» вспомнить: «Война забытая, вычеркнутая изистории, фактически впервые возвращается в официальную историографию в том масштабе, которого заслуживает»[8]. Однако, это утверждение у профессионального историка не может не вызвать удивления.

Вскоре после установления Советской власти, в роцессе становления Красной Армии приказом Наркомвоена No.688 от 13 августа 1918 г. при Всероглавштабе была учреждена Военно-историческая комиссия по описанию войны 1914 - 1918 гг., переименованная приказом РВСР No.110 от 22 января 1920 г. в Военно-историческую комиссию. Её председателем до 1921 г. был выдающийся российский и советский военный историк и теоретик А.А. Свечин. Эта комиссия регулярно издавала «Труды» в годы Гражданской войны[9].

В 1923 г. в СССР вышел в свет фундаментальный труд бывшего генерала императорской армии, участника Брусиловского прорыва, профессора Военной академии им. М.В. Фрунзе А.М. Зайончковского «Мировая война 1914 – 1918 гг.» (М., 1923). Об интересе к теме и её открытости свидетельствует тот факт, что эта книга была переиздана в довоенный период ещё два раза – в 1924 и в 1938 гг. Позже были изданы работы Зайончковского «Подготовка России к империалистической войне: Планы войны» (М., 1926), «Подготовка России к мировой войне в международном отношении» (Л., 1926) и «Мировая война. Манёвренный период 1914 – 1915 гг. на русском (европейском) театре» (М. – Л., 1929). Заслуживает внимания среди работ, отражающих интерес к теме Первой мировой войны в 20-е гг., и вышедшая в самом начале НЭПа книга Н.А. Данилова «Влияние Великой мировой войны на экономическое положение России» (Пг., 1922).

В 30-е гг. различные аспекты минувшей войны продолжали обсуждаться и популяризироваться в литературе, издаваемой значительными тиражами. В 1934 г. Институтом мирового хозяйства и мировой политики Коммунистической академии был издан сборник «Мировая война в цифрах» (Л., 1934). Её аудитория была определена в аннотации так: «Сборник рассчитан на пропагандиста, средний комсостав, учащихся и широкий круг читателей»[10]. В сборнике был привлечён обширный статистический материал из зарубежных источников. В 1935 г. Н.П. Полетика при поддержке А.М. Горького выпустил работу «Возникновение мировой войны» (М. – Л., 1935).

В 40-е гг. интерес к событиям Первой мировой войны был актуализирован участием СССР во Второй мировой войне, которое для него в период военных действий против нацистской Германии превратилось в Великую Отечественную войну. Характерным примером обращения к параллелям двух войн является сборник документов, вышедший в блокадном Ленинграде с предисловием академика Е.В. Тарле и имевший название, прямо ассоциирующееся с «новым порядком» на оккупированных территориях в рамках плана «Ост»: «Зверства немцев в войну 1914-1918 г.г.» (Л., 1943).

Другим примером злободневного внимания к феномену Первой мировой войны в это время стала обобщающая книга А.И. Молока «Немецкий военный разбой в Европе (Х-XX века)» (М., 1945), рассчитанная на широкий круг читателей. Пятая глава имела название «Немецкий разбойничий империализм и подготовка войны за мировое владычество Германии». А шестая глава под названием «Зверства немцев в первой мировой войне (1914 – 1918 гг.)» имела следующие подзаголовки своего содержания:

«1. Разгул шовинизма и оправдание зверств…

2. Бельгия под пятой германских оккупантов…

3. Жестокости и грабежи немцев во Франции…

4. Террор австро-венгерских захватчиков в Сербии…

5. Бесчинства немецких и австро-венгерских оккупантов в Румынии…

6. Зверства германских и австро-венгерских войск в войне против России…

7. Пиратство немецких подводных лодок  в 1914 – 1918 гг….»[11].

В то же время продолжается военно-историческое и теоретическое исследование театров военных действий войны 1914 – 1918 гг. В 1946 г. вышла работа генерал-лейтенанта Н.Г. Корсуна «Первая мировая война на Кавказском фронте» (М., 1946)

В послевоенный период интерес к Первой мировой войне оставался стабильнм, хотя, вполне объяснимо, значительно уступал интересу к событиям Великой Отечественной войны. Не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающую полноту, можно отметить следующие историографические вехи обращения к теме Первой мировой.

В 1960 г. вышло исследование В.В. Готлиба «Тайная дипломатия во время первой мировой войны» (М., 1960). В 1964 г. была опубликована работа Н.П. Полетики «Возникновение Первой мировой войны (июльский кризис 1914 г.)» (М., 1964), являвшаяся переработкой его упомянутой ранее книги 1935 г. Различные аспекты событий 1914 – 1918 гг. рассматривались в сборнике «Первая мировая война. 1914-1918» (М., 1968). Проблемы практики тайной дипломатии были подняты в работе М.П. Ирошникова и А.О. Чубарьяна«Тайное становится явным: Об издании секретных договоров царского и временного правительств» (М., 1970).

Интересными работами по теме Первой мировой войны отмечены 70-е годы. В 1973 г. вышла работа А.Л. Сидорова «Экономическое положение России в годы Первой мировой войны» (М., 1973). 1974 г. был отмечен появлением двух крупных работ: А.А Строкова «Вооруженные силы и военное искусство в Первой мировой войне» (М., 1974) и Н.Н. Яковлева «1 августа 1914» (М., 1974). В 1975 г. под редакцией И.И. Ростунова вышла коллективная двухтомная монография «История первой мировой войны 1914 – 1918 гг.» (М., 1975), а в 1976 г. – монография И.И. Ростунова «Русский фронт первой мировой воины» (М., 1976). В серии ЖЗЛ в 1980 г. увидела свет книга С.Н. Семанова «Брусилов» (М., 1980).

Не иссяк интерес к вопросам истории Первой мировой войны и в последнее десятилетие существования СССР. Особенное внимание в это время уделяется политическому взаимодействию России и её союзников по Антанте. В 1985 г. вышла монография И.П. Евдокимовой «Между Востоком и Западом: Проблема сепаратного мира и маневры дипломатии австро-германского блока в 1914-1917 гг.» (Л., 1985), в которой рассматривались попытки Центральных держав заключить сепаратные мирные соглашения, как с Россией, так и с западными фрагментами «Сердечного согласия». Резонансным было появление книги О.Ф.

Соловьёва «Обречённый альянс» (М., 1986). В ней затрагивался и вопрос об «агентах влияния», которые по линии деловых, политических, масонских и др. связей действовали в интересах Англии, Франции и Германии. Большой интерес представляет и работа А.И. Алексеевой «Агония сердечного согласия» (Л., 1990), с которой и сегодня очень полезно ознакомиться всем интересующимся событиями Первой мировой войны, особенно – испытывающим иллюзии относительно её результатов в случае, если бы Россия ценой дополнительных десятков тысяч жертв осталась в составе Антанты до капитуляции Германии.

Но никакой «забывчивости» и «стыдливости» по поводу войны 1914 – 1918 гг. не было не только в научной и популярной литературе, но и в школьных программах, и в литературе для детей. В послевоенный период характер освещения данной темы практически не изменялся, но был вполне взвешен и адекватен. Война рассматривалась в целом как империалистическая (а никто убедительно и не доказал обратного), но рассматривалась достаточно подробно, и школьники получали существенной информации о ней не меньше, чем современные ученики.

Например, в учебнике «История СССР» для 10-го класса средней школы под редакцией А.М. Панкратовой (М., 1952) Первой мировой войне посвящена целая глава (Глава V: «Царская Россия в годы первой мировой войны (1914 – март 1917)). § 20 «Участие России в мировой войне» включает в себя пункты: «Начало мировой войны», «Ход войны на Восточном фронте», «Измена II интернационала», «Меньшевики и эсеры – проводники шовинизма в Росси», «Борьба большевиков против войны и социал-шовинизма»[12]. § 21 «Прорыв русских войск на Юго-Западном фронте» целиком посвящён «Брусиловскому прорыву». В обоих параграфах приводится адекватный картографический материал, характеризующий боевые действия[13]. Периоду войны посвящён и § 21, озаглавленный «Нарастание революционного кризиса»; развитию кризисных явлений в стране в военные годы[14]. В § 25 («Свержение царизма») весьма пространно рассказывается о заговоре против Николая II, «назревшем в кругах империалистической буржуазии и генералитета»[15] на рубеже 1916 – 1917 гг. Описанию событий, связанных с заключением Брестского мира и обоснованию позиции В.И. Ленина по этом вопросу посвящён целый параграф (§ 38: «Брестский мир»)[16]. Интересно отметить, что следующий параграф озаглавлен так: «Борьба советских народов с немецкими оккупантами»[17].

Обратимся теперь к одному из последних советских учебников по истории – «История СССР» (учебник для 10 класса средней школы), написанном авторским коллективом в составе Ю.И. Кораблёва, И.А. Федосова и Ю.С. Борисова (М., 1989). Здесь также глава VI имеет название «Россия в первой мировой войне»  и состоит из трёх параграфов.  § 19  – «Причины первой мировой войны. Военные действия на Восточном (русском) фронте» – посвящён собственно военным действиям до начала 1917 г. Название § 20 говорит само за себя: «Влияние войны на экономику и политическую жизнь страны». § 21 «Революционная работа партии большевиков» является замыкающим элементом послевоенной схемы освещения событий Первой мировой войны в послевоенной советской учебной литературе.

Не только программная, но и дополняющая школьные учебники литература Первую мировую войну не забывала. Можно взять для примера такое издание как «Книга для чтения по истории СССР. Период империализма. Пособие для учащихся», под редакцией К.Ф. Шацилло (М., 1979). В этом пособии из 33-х рассмотренных тем четыре посвящены Первой мировой войне. Они даются в ракурсе господствующей советской историографической концепции, но без каких-то умолчаний. Не забываются ни успех российского Генштаба в деле с восстановлением по ложному германскому «Меморандуму о распределении на случай войны немецких боевых сил» истинного «плана Шлифена» (глава «Подарок кузена»[18]) ни победы русского оружия (глава «Брусиловский прорыв»[19]), ни мужество воинов (глава «Первый таран»[20], посвящённая военной биографии выдающегося российского лётчика П.Н. Нестерова). Не подвергается умолчанию и позиция партии большевиков во время войны, а, наоборот, на её разъяснении акцентируется внимание в главе «Долой войну! Долой царское правительство! Да здравствует революция!»[21].

Нельзя даже сказать, что мимо темы Первой мировой войны проходила литература, издававшаяся для среднего школьного возраста. Для примера можно взять великолепное издание, которое произвел на автора большое впечатление в детские годы, – «Книгу будущих командиров» А.В. Митяева (М., 1970). В главе «Грамматика боя»[22] рассматриваются особенности развития военного дела в ХХ в., и начинается она с рассмотрения того нового, что появилось на войне в начале века, преимущественно – в ходе Первой мировой войны. Юные читатели узнают (не только по описаниям, но и по картинкам) о винтовке С.И. Мосина, миномёте С.Н. Власьева и Л.Н. Гобятко, опытном танке А.А. Пороховщикова, многомоторных самолётах «Русский витязь», «Илья Муромец» и «Святогор», универсальном противогазе Н.Д. Зелинского. Большое внимание уделено тактическому разбору Брусиловского прорыва (приводится и рисованный портрет генерала от кавалерии А.А. Брусилова). При описании развития военной авиации автор рассказывает о достижениях и мужестве П.Н. Нестерова. На целую широкоформатную страницу даётся запоминающаяся на всю жизнь картина тарана 26 августа 1914 г., озаглавленная: «Лётчик Нестеров таранит самолёт австрийского барона Розенталя»[23].

Таким образом, можно соглашаться или доказательно не соглашаться с историографическими концепциями Первой мировой войны, их идеологической наполненностью, но говорить о том, что в советский период отечественной истории эта война была «забытой», специально «замалчиваемой», и что за упоминание о ней, об участии в ней предков можно было чуть ли ни под репрессии попасть, можно только или по недоразумению, или в рамках идеологической тенденции, допускающей сознательное искажение легко проверяемой истины.

Видимо, понимая это, Н.А. Нарочницкая более аккуратно формулирует новое отношение к освещению темы Первой мировой войны в советской литературе:  «Российская советская и постсоветская историография, к сожалению, не обращала внимания на очень многие аспекты, приведшие к войне. И не столько в силу научной небрежности, – есть примеры превосходных работ ученых над документами, - сколько в силу некой мировоззренческой скованности. Естественно, парадигма осмысления исторических процессов в основном направлена была в то время на то, чтобы выделить те из них, которые, так или иначе, продвигали мир к изменению бывшего общественно-политического строя. Такие понятия, как «национальные интересы» в отношении к народу как к нации, - когда богатый и бедный, старый и молодой, мужчина и женщина, – все чувствуют себя единым целым, единым преемственно живущим организмом с общими целями, историческими переживаниями, в советской историографии не поощрялись. А потому,  с учетом огромной исследовательской работы, которую, несмотря ни на что, проделала российская наука в советское время, сегодня необходимо по-новому, через другую призму, взглянуть на  этот период истории»[24].

В этом замечании представляет интерес прописанная мысль, которая, очевидно, кладётся в основу создаваемой на основе исторических презентаций новой идеологии, предполагающей формирование сознания общества, в котором «богатый и бедный, старый и молодой, мужчина и женщина, – все чувствуют себя единым целым, единым преемственно живущим организмом с общими целями, историческими переживаниями».

Корректность оценок «российской советской и постсоветсвкой историографии» Н.А. Нарочницкой, как и реалистичности концепта внутренне разделённого, но цельного и сплочённого общества, того факта, что Первая мировая война демонстрирует нам такое общество как действительность, а не декларацию – предмет отдельного рассмотрения и дискуссии. Однако, на основе рассмотренного тезиса о «забытости» «великой войны» в советский период, активно внедряемого в рамках формирования новой постсоветской идеологии, можно констатировать, что данная идеология, по крайней мере, не всегда строится на основе исторических реалий, а это, неизбежно, порождает определённые сомнения по поводу её адекватности.

Ключевские чтения – 2014. Россия и Русский мир перед лицом глобальных угроз: материалы всероссийской научной конференции. Сборник научных трудов. – Москва.:Спутник+,2015, стр. 266-271