Томление

- Хочу беспримерной любви! - вдруг томно произнесла Зинаида, уставившись на гору шелухи из подсолнуха. Ее глаза расплавлялись в неге, а желудок, набитый до отвала семечками, тяжело поднимался и опускался, упираясь в стол.

- Ага! Агапушки этой! - радостно поддержал тему Григорий, который был с некоторых пор беспримерным мужем окончательно объевшейся  женщины. 

- Чего-чего? - подозрительно зыркнула на Григория Зинаида.

- А... это, когда дуальность мира вдруг расщепляется в великолепный узор частиц, окончательно переставших притягивать к себе, а потому спешащих немедленно соединиться в единый элемент для завершающегося успокоения от эмпирического...

- произнес торжественно Григорий. У него неожиданно полезли на лоб красные от вечного внутреннего огня глаза. Зинаида поперхнулась, потом неодобрительно глянула на мужа. Назидательно затараторила:

- Ты это... прекращай уже по ночам смотреть месиканские страсти эти. А то заговариваться стал. И жри меньше! Пьешь дрянь всякую! Потом храп всю ночь, а меня обнять некому...

- Так я что? Я ничего, - стал оправдываться Григорий, - я и сам не понял. Может, это... эти сглазили?... ну, которые с журнальчиками приходили... Чего-то там про свидетелей и имена говорили... А я как раз литру оприходовал, спорил с ними упорно и долго - нужен ли мне ларек на углу, или не нужен. Можь и подцепил от них какую заразу?..