Дед Вослед (Лес)

Н.КАЗЬМИНА
ДЕД ВОСЛЕД

Каждый год, когда я приезжала в родные места, мой путь
лежал через лес. Тропа вела в заросли цветущих трав. Идти
было нелегко: мышиный горошек свивался с ромашками, терлась
об ноги шершавая медуница. Твердые листья вековых дубов
касались головы и плеч, словно спросить хотели: "Кто ты?
С чем идешь? С чистым сердцем или злым умыслом?"

Как хороший человек имеет доброе имя, так и этот лес
ласково называли: Дубровка. Посадила дубовую рощицу еще
до революции барыня, чтобы гулять там, да не предполагала
она скорого отъезда за границу. А рощица с тех пор
в огромный лес превратилась. И кому только не служил он:
в зимние военные холода людям давал дрова, летом -
прохладу и пастбище для скота, приют пасечникам, которые
ставили на опушках ульи, цыганам, что один из уголков леса
облюбовали. А грибы и ягоды?

В детстве Дубровка нам вроде няньки была. Уйдут взрослые
на работу, а чтобы нам не бездельничать, бабушка в лес
пошлет, грибов поискать или ягоду принести. "Да смотрите,
далеко не заходите, - скажет, - на деревья не лазайте,
сучья не ломайте, цветов много не рвите. А то дед Вослед
вас накажет."

Как-то раз я спросила: "Бабушка, а кто это -
дед Вослед?" - "Это дух лесной". "Как это - дух?" -
"А вот так:лес - он тоже живой. ему тоже несладко, когда
люди его по чем зря переводят: и топчут, и рубят, и
зверье обижают. Вот и живет там дед Вослед, он все видит,
все слышит и чувствует, что человек в лесу задумал -
доброе дело или пакость; доброго человека он не тронет,
а злого накажет: завертит, закружит и с собой в лес
навсегда уведет. Лес он охраняет и никому в обиду
не дает." - "Бабуш, а ты его видела?" - "Приходилось..."
"А почему его зовут - дед Вослед?" - "Потому,что он
вослед за людьми ходит и порядок наводит, ведь где ни
появится человек, там природе оживать целый век, а то
и больше. Не только добро делают люди ей, но и вред.
Не каждый захочет, не всяк сумеет сады разводить, поля
распахивать. Кому труд на земле в радость, а кому -
в тягость. А нести ответ за свои дела люди сами должны,
а не дед Вослед... Так-то, внучка..."

Любили мы бегать в Дубровку. Там и ягод наедимся, и
наиграемся, и деда Воследа дразнить примемся, а он всё
не наказывал никого, видно, прощал все шалости. Это
подзадоривало, и мы становились все смелее, пробовали
искать, где живет лесной дух.

... Я шла дальше по лесу и узнавала любимые места:
вон смородинник, за ним - большая земляничная поляна,
а там, на другой поляне пасли деревенское стадо.
Остановилась перед корявым, косматым дубом. Старая
кора была теплой, словно тело человека, и гулко бродили
в нем соки, словно пульс бился.

- Что, заплутала, дочка? - неожиданно передо мной
возник маленький старичок. Взъерошенные брови кустиком,
добродушная усмешка, которую не могла скрыть даже
длиннющая, буйная борода. "Ого,как у царя Берендея!" -
удивилась я и сказала уже вслух:
- Нет, этот лес я знаю.
- Не мудрено его знать, - отозвался старик, - небось,
не забыла, как дитем сюда бегала? Как с бабушкой скотину
пасла?

- Конечно, помню.
- Помнишь, - эхом повторил дед. - потому и возвращаешься
сюда каждый год. Что, скучаешь по деревне, по бабушке?
- Скучаю, вот и навещаю любимые места, - ответила я и
не удивилась, что мой собеседник вспомнил о бабушке -
в деревне все друг друга знают, а я, хоть и росла
у людей на глазах - мало кого помнила в лицо. Вот и
сейчас не могла вспомнить, кто этот старик.

- Дедушка, а Вы кто - лесник?
- Я-то?.. Лесник... - уклончиво ответил он. Весело
глянул на меня и шагнул следом: - А ведь это и мои
любимые места. Всю жизнь здесь прожил. Много людей
я повидал, каждого провожал через Дубровку, только
редкий человек помнит меня.
- Почему?
- Да потому, что не люблю я своими делами хвастаться.

Я задумалась над словами старика. Выходит, он помогал
в чем-то людям, потому и не рассказывал об этом -
"хвастаться не люблю". А люди-то разные, и отношения
к себе неодинакового заслуживают...

Мы шли молча,
думали каждый о своем. Глаза деда блестели больше прежнего,
брови смешно двигались, выражение лица быстро менялось,
но в каждой морщинке на этом обветренном, темном от
постоянного загара лице светилась спокойная строгость.
Незаметно деревья расступились, и стали попадаться кусты
дикой смородины. Больше, еще больше... Пряный
смородиновый запах почувствовался, едва я сорвала крупную
спелую ягоду.
- Смотри, сколько ее здесь, - радовался старик, обходя
куст за кустом, - не переводится уже столько лет!
-Значит, берегут люди лесное богатство, а может,
дед Вослед за этим следит? - не удержалась я от шутки.
- Может, и дед Вослед, согласился со мной собеседник.

Мы пошли дальше. Земляничная поляна взгляду открылась
не сразу, будто на три большие рощи разделила она лес.
"Так и зовут в деревне: Первый куст, Второй и Третий,
видно с тех пор, как посажены, -вспомнила я.
Листья земляники уже начали розоветь.
- Отошла земляника, - с сожалением сказал дед.
Я вздохнула:
- Когда-то здесь любила гулять детвора. Земляника
вкус-усная! Я даже домой лукошко не доносила.
- Знаю, я все видел!.. А дети и сейчас сюда за ягодой
ходят.
- Откуда Вы знаете?
- Я все знаю, все помню. Вот и тебя я знаю, живешь,
как душа подсказывает: веришь людям и поддерживаешь их
добротой своей...
- А я Вас, дедушка, что-то не помню...
- Это потому не помнишь, что не видела меня раньше,
ты и не догадывалась, чем обернется твой приход сюда,
в лес, под его защиту...
- Защиту?
- Конечно, Лес - отец и покровитель наш, природа -
наша мать, перед которой в долгу человек, - ответил
старик с благоговением.

Мы снова двинулись в путь: я - впереди, он - сзади.
и тут я вспомнила - об этом человеке мне еще бабушка
рассказывала, очень любили его. "Силен Иван правдой
и добротой своей," - говорила она.
- А как Вас зовут, дедушка? - я обернулась к нему и
даже остановилась от неожиданности: старичка нигде
не было, только покачивал ветвями потревоженный
кем-то куст терновника. "Вот чудеса, кто же это был? -
размышляла я. - Или в самом деле - дед Вослед?"
- Дед Восле-е-ед! Дед Восле-е-ед! - повторил терновник.
- Дед Восле-е-ед! - зашуршала трава.
- Дед Восле-е-ед, дед Восле-е-ед! - заверещала сорока,
пролетая над моей головой.
Я удивилась и вдруг ощутила, как повеяло теплом
родных мест.