Инвесторы получили сигнал бежать

Выступление Путина на Петербургском форуме противоречит экономической реальности.
На Петербургском экономическом форуме Путин бодро доложил о том, что экономика падает — на 2,2% в первом квартале нынешнего года. Но волноваться, по мнению президента, не о чем, поскольку страна «уверенно проходит через полосу трудностей»,  «глубокого кризиса» нет. То есть кризис есть, и мы это уже признаем, но все же совсем не глубокий — это, похоже, какое-то новое слово в экономической науке. Впрочем, прежнего тезиса о том, что через два года нефть и экономика восстановятся, в речи Путина уже не звучало.

Путин, в общем, наказал всем радоваться, а о проблемах слишком не волноваться — они уже решаются лучшими профессионалами. Таким образом, в борьбе интерпретаций относительно нашего ближайшего экономического будущего поставлена точка.

Экономика падает, перспективы роста не обсуждаются, но вообще все замечательно.

Путин солидаризовался с главой ВТБ Андреем Костиным, который накануне — еще до ареста активов банка во Франции и Бельгии — делал аналогичные заявления, мол, какой может быть кризис. В меньшинстве, соответственно, оказались позиция Германа Грефа, заявившего, что экономика будет в лучшем случае — на фоне возможного восстановительного роста в следующем году — колебаться «около нуля». И Алексея Кудрина, чьи оценки были еще более консервативными: по его мнению, сейчас мы находимся в «самой середине» полномасштабного экономического кризиса.

Хотя форум по традиции считается международным, речь Путина на нем, в первую очередь, была предназначена для внутреннего употребления. И она немедленно будет употреблена: сейчас чиновники и экономисты выстроятся в очередь, чтобы доказать, что никакого и особенно уж «глубокого» кризиса у нас нет. Раз уж Путин так считает, двух мнений у людей, интегрированных в вертикаль, на этот счет быть не может. То есть

повестка, предложенная Путиным, приведет к тому, что все ответственные лица постараются еще сильнее засунуть головы в песок, и «глубины» в кризисе изо всех сил не замечать — до тех пор, пока это физически будет возможно.

Сколько мы в этой стадии отрицания протянем — неизвестно.

Например, уже сейчас становится все труднее не замечать, что в региональных бюджетах по всей стране кончаются деньги. Такова реальная природа «вертикали власти» — она держится на настроениях одного человека, случайно брошенных словах, сиюминутной риторической игре. Затем всем в стране приходится платить по счетам за такую модель управления.

Путин сделал еще несколько заявлений. Рассуждая о санкциях, он сказал, что чем больше препятствий перед страной появляется извне, тем более свободной и открытой она будет делаться внутри. «И это не лозунг», — добавил Путин, чтобы уж никаких сомнений не осталось. Трудно понять, что именно имел в виду президент. Может быть, внутреннюю свободу по Канту, которая, как известно, не может быть ограничена никакой тиранией, а может быть какую-то особенную нашу православную духовную свободу-в-себе. Но действительно, чем меньше денег у нас в кармане, тем более мы внутренне свободны — не приходится думать про то, как их инвестировать.

Путин рассуждал об успехах в импортозамещении, которые, по его словам, обнадеживают, о том, что Россия остается открытой миру, что она готова к «экономическому, гуманитарному и научному сотрудничеству» с другими странами, и что инвесторов в нашей стране ждут «максимально предсказуемые решения». Говорил он при этом, видимо, о какой-то другой воображаемой России — в которой, например, не существует понятия «иностранного агента», не вводится продовольственное эмбарго, и главное — не бывает внезапных присоединений территорий в нарушение международного права.

Разрыв между реальностью и словами Путина был настолько существенным, что любой сколько-нибудь информированный инвестор должен считать его послание однозначно: отсюда нужно бежать как можно скорее. Потому что здесь либо не понимают ситуации, либо пытаются нас обмануть.

Некоторые ждали от речи Путина сенсации. Предполагалось, что он мог поддержать сделанное накануне заявление Кудрина о возможности досрочных президентских выборов для обеспечения курса структурных реформ. Но президент ни слова не сказал ни о выборах, ни о структурных реформах. Игра Кудрина пока осталась без поддержки, сам он выглядит изолированным. Официальная позиция руководства страны: реформы России не нужны, у нас и без них все прекрасно.