Финский маршал завоевывает город на Неве

Кривая линия Маннергейма

 

Финский маршал завоевывает город на Неве

 В современной России историческая память стала не только полем яростных информационно-пропагандистских баталий, но и своеобразной площадкой для проведения всякого рода акций, многие из которых непоследовательны, а порой и вовсе противоречивы.

Интриги с подобием мощей коронованных особ, перезахоронения политических деятелей с неоднозначной исторической репутацией, снос памятников вчерашним героям и установка монументов кумирам нынешним – всё это порой напоминает сомнительную игру.

Однако теперь, похоже, новаторы совсем заигрались: в центре С.-Петербурга собираются открыть мемориальную доску в память… о финском маршале Маннергейме. 


Попытки увековечить память финского политического и военного деятеля барона Карла Маннергейма в той или иной  форме предпринимались в С.-Петербурге и раньше.
После того как в 2001 г. венок на могиле маршала в Хельсинки возложил президент России Владимир Путин, последовала череда помпезных мероприятий, посвященных Маннергейму: выставка в Эрмитаже, научные семинары и конференции, издание многочисленных книг, одна из которых даже вышла в серии «Жизнь замечательных людей».
В 2007 г. к 140-летию со дня рождения финского военачальника в одной петербургской гостинице был установлен бюст «Кавалергард Маннергейм» и открыта экспозиция, посвященная его жизни и деятельности.
В позапрошлом году группа поклонников Маннергейма в складчину запустила по городу маршрутный автобус с портретом своего кумира, притом почему-то на фоне георгиевской ленты, что вызвало в Северной столице насмешки острословов и возмущения ветеранов.
Однако почти все эти инициативы были частными, без претензий на знаковые события.
 
Теперь увековечить память маршала Маннергейма в городе на Неве вознамерился… министр культуры России Владимир Мединский.
В день начала Экономического форума в С.-Петербурге он собирается торжественно открыть здесь соответствующую мемориальную доску.
И хотя предполагается, что в данном мероприятии Мединский будет принимать участие в качестве главы Российского военно-исторического общества (РВИО), анонс этого события разместили на официальном сайте Минкультуры: «18 июня министр В. Мединский примет участие в торжественной церемонии открытия мемориальной доски генерал-лейтенанту русской армии К.Г. Маннергейму», – говорится в разделе «Информация о предстоящих мероприятиях». 
 
Примечательно, что если бы не эти скупые строчки анонса на министерском сайте, то С.-Петербург вообще не узнал бы о готовящейся акции.
Для городских комитетов, отвечающих за оформление Петербурга, инициатива Минкультуры и РВИО стала сюрпризом.
В КГИОП не видели документации по монтажу дополнительных элементов на фасад федерального памятника.
А глава комитета по культуре Константин Сухенко сообщил, что вообще ничего не знает о планах увековечивания памяти Маннергейма.
Более того, о мемориальном мероприятии ничего не знают даже распорядители здания на Галерной улице, где намечено водрузить памятную доску.
Во времена Маннергейма здесь находилась Академия Генштаба, в стенах которой в 1906 г. будущий маршал учился на краткосрочных топографических курсах.
Здесь и сейчас располагается ведомство Минобороны.
Вот только о планах главы Минкультуры военные узнали практически случайно.
Впрочем, они прокомментировали эту акцию для СМИ не без иронии: «Было бы совсем неплохо, если бы Министерство культуры нам заодно и фасад отремонтировало».
 
Однако в планы инициаторов мемориального почина ремонт фасада старинного здания не входит.
У них другие задачи, которые они сами себе ставят.
Участников Российского военно-исторического общества не смущает то, что с особняком на Галерной Маннергейма, строго говоря, почти ничего не связывает.
По замыслу инициаторов, мемориальная доска в память о финском маршале будет иметь для С.-Петербурга символическое значение.
Кто такой маршал Маннергейм, жителям С.-Петербурга хорошо известно. И значение его в судьбе города на Неве отнюдь не символическое, а самое что ни на есть реальное.
Только весьма неоднозначное.
Особенно хорошо об этом помнят ленинградские блокадники.
 
Вопреки преувеличениям современных почитателей финского маршала, никаких особых достижений в пору службы в российской императорской армии барон Карл Маннергейм на самом деле не имел.
Неплохо разбираясь в лошадях и имея определенные организаторские способности, он продвигался по служебной лестнице в гвардейской Конюшенной части при делах довольно широкого спектра: от комплектации лошадьми кавалерии до продажи навоза для усадьбы одной из придворных фрейлин.
По прошествии лет Маннергейм стал тяготиться канцелярской работой и подал рапорт о переводе на должность в кавалеристскую школу.
С началом русско-японской войны он попросился на фронт, фактически сбежав от множества долгов и любовных интриг, в которых увяз настолько, что разладил все отношения в своей семье.
 
Период русско-японской кампании Маннергейм отметил в своем дневнике как «крайне унылый и однообразный».
Куда веселей была его разведывательная вылазка в Монголию, где он руководил «местной милицией», которую сам описал так: «Мой отряд – просто хунхузы, то есть местные грабители с большой дороги. Эти бандиты ничего, кроме русской магазинной винтовки и патронов, не знают… Мой отряд собран на скорую руку из отбросов».
Впрочем, навыки в общении с обитателями непростого дальневосточного региона пригодились Маннергейму в период продолжительной Азиатской научной экспедиции, бывшей, по существу, разведывательной операцией. 
 
Настоящий звездный час Карла Маннергейма пробил в период после Первой мировой войны.
Итогом этой кровавой бойни народов стал развал империй и череда гражданских военных потрясений.
Отколовшаяся от рухнувшей Российской империи Финляндия в конце 1917 г. объявила суверенитет.
Однако граждане новоиспеченного суверенного государства видели политическую перспективу своей родины по-разному.
В Финляндии были очень сильны и популярны позиции социалистов разных толков и коммунистов, ориентирующихся на курс новой Советской России.
Словом, это были силы, которые тогда уже генерал Маннергейм ненавидел яростно и люто.
В 1918 г. он возглавил 70-тысячное контрреволюционное вооруженное соединение и буквально потопил в крови отряды финской красной армии, учинив в городах Финляндии массовые казни.
Помогли Маннергейму в этом части германской армии, по существу оккупировавшие страну Суоми.
 
Союз Карла Маннергейма, ставшего маршалом и главнокомандующим вооруженными силами Финляндии, с германскими политическими кругами не был случайным и временным.
Будучи убежденным противником СССР, он выступил во Второй мировой войне на стороне гитлеровской Германии.
Верный союзник Гитлера, маршал Маннергейм в сентябре 1941 г. двинул финские войска в направлении Ленинграда.
На занятых финнами территориях были устроены концлагеря, где содержалось порядка 24 тыс. человек местного населения из числа этнических русских, а также более 60 тыс. советских военнопленных, из которых почти третья часть погибла от голода, болезней и зверских издевательств.
Под руководством Маннергейма финские войска установили блокаду Ленинграда с севера и более двух лет содействовали гитлеровцам в осаде блокадного города, где по их вине погибли сотни тысяч мирных жителей.
 
Вряд ли эти и другие подобные «заслуги» маршала Маннергейма перед городом на Неве будут отражены на мемориальной доске, которую хочет открыть министр культуры Мединский.
К тому же и сам глава Минкультуры писал в одной из своих книг, что «блокада Ленинграда и голодная смерть почти миллиона жителей города стала возможна потому, что финны замкнули свою половинку кольца».
Да и без особого министерского напоминания помнят это сегодня многие блокадники, их дети и внуки-правнуки.
Потому идея установки мемориальной доски в городе, где финский маршал оставил по себе недобрую память, уже вызвала возмущение многих горожан.
 
Вместе с тем едва в С.-Петербурге поднялась волна обсуждений скандальной инициативы по увековечиванию памяти пособнику Гитлера и одному из организаторов блокады Ленинграда маршалу Карлу Маннергейму, как с сайта Минкультуры об этом мероприятии… исчез анонс.
Похоже, ведомство решило, как говорится, от греха подальше избавиться от двух коротких строчек, вызвавших такую острую реакцию общества.
Однако «память» интернета хранит всё, даже наскоро стертое.
Еще крепче память общества, которое этот сомнительный мемориальный почин наверняка не забудет очень долго. 
 
Денис МИРОНОВ-ТВЕРСКОЙ
Санкт-Петербург
 [18/06/2015]