"И курок не смогу над виском нажать..."

"И курок не смогу над виском нажать..."
http://vm.ru/news/2015/05/20/i-kurok-ne-smogu-nad-viskom-nazhat-286991.html

 
Владимир Маяковский и Лиля Брик в Германии на курорте «Норден Зее». Фотография 1922 года
Фото: РИА Новости

История любви Владимира Маяковского и Лили Брик.

Лиля Брик не была красавицей, даже, скорее, наоборот. Невысокая, чернявая, умный взгляд из-под шляпки. Неизменные крупные драгоценности – конечно, чистой воды.  Роман начался восторженно: летом 1915 года Маяковский познакомился с Лилей Юрьевной и Осипом Максимовичем Брик. Маяковский читал свою поэму «Облако в штанах», срывал аплодисменты и комплименты. Брики назвали поэзию Владимира «невиданным чудом», он же в ответ наградил Лилю званием «ослепительной царицы евреев». Поэма тут же была посвящена ей. Так же, как и вся последующая жизнь.


Тройственный союз Осипа Брика (слева), Лили Брик и Владимира Маяковского. Слухи об этом странном «романе втроем» быстро распространялись среди знакомых, друзей и в литературных кругах


1917 год, Петроград, кафе «Привал Комедиантов»

Эта пара обращала на себя внимание. Высокий эффектный мужчина в шляпе и пальто. Тяжелый взгляд, лицо, будто вырезанное из камня. Громкий голос, - хочешь не хочешь, начинаешь прислушиваться…

В кафе сидела в одиночестве Лариса Рейснер, эффектная дама. Не женщина, а именно дама: серый английский костюм подчеркивает статную фигуру, белая блузка с галстучком, темные косы уложены венчиком на гордой голове. Революционерка и писательница, возлюбленная Гумилева. Сидит, наблюдает за посетителями. С поэтом Маяковским и Лилей Брик они шапочно знакомы, - кивнули друг другу издали. Лариса смотрит на них и не может понять: этот огромный красивый человек, - ну что он нашел в своей спутнице? Маленькая, на лягушонка какого-то похожа… Большеротая и большеглазая. Модница. Кутается в шарф, загадочно улыбается. Говорит Маяковскому:

- Володичка, я тебе не просто так – Лиличка! Между прочим, меня назвал так папа в честь Лили Шенеман!

- Что еще за Шенеман? – хмурит брови Володичка.

- Это, между прочим, Володичка, возлюбленная Гете! Эх ты, поэт, а таких вещей не знаешь! – и она хохочет, заливисто, заразительно.

Волей-неволей улыбнешься. И даже кажется, что хмурый петербургский день стал светлее. Солнце выглянуло, что ли…

Володичка с Лиличкой ушли; а на стуле осталась лежать лилина сумочка.

Маяковский вернулся за ней, схватил крошечную сумочку своей огромной ручищей. Заметил пристальный взгляд Ларисы Рейснер и вдруг подмигнул ей – совсем по-мальчишески. Да он, оказывается, совсем не грозный, этот Володичка! Лариса грустно улыбнулась в ответ.

- Вы так и будете теперь таскать эту сумочку всю жизнь!

- Я могу эту сумочку в зубах носить, - тут же ответил Маяковский. – В любви обиды нет!

Лиля была, несомненно, магической женщиной, из тех, которые до конца дней своих покоряют и безраздельно властвуют. У нее был несомненный талант: открывать неординарных людей.  А как иначе можно назвать то, что с первого взгляда Лиля поняла гениальность Маяковского. Разглядела в хрупкой девочке великую балерину Майю Плисецкую, оценила стихи Бориса Слуцкого и Андрея Вознесенского.

Практически сразу после знакомства они стали жить одной дружной семьей. Сейчас сказали бы: шведской. Но в двадцатых годах подобная свобода нравов была носила скорее не физиологическую подоплеку, а интеллектуальную. Лиля писала на полях рукописи: «Физически О.М.не был моим мужем с 1916 г., а В.В. – с 1925 г.» А что же было на протяжении пятнадцати лет? Тройственный союз, где верховодила эта роковая женщина. Казнила и миловала. Писала в письме Маяковскому: «Целую 1000 раз тебя и 800 Оську». «Оське» поцелуев досталось на двести меньше. Но отказаться от него совсем Лиличка не хотела, а может, не могла. Сверкала своими темными умными глазами, блистала остроумием. Вела беседы, устраивала «салоны». Крутила романы. После аборта в ранней молодости она не могла иметь детей, чем, впрочем, не тяготилась.


Лиля Брик . Фотография Александра Родченко, 1924 год



А Маяковский сходил с ума от ревности. Он привык к присутствию Осипа Максимовича, потому что был уверен: физических отношений между Лилей и официальным мужем нет. А как друг – ну что ж, пусть будет. Даже, более того, Владимир Владимирович нуждался в интеллектуале Брике. Брик делал много «черновой литературной работы» - собирал фактические материалы для Маяковского, например, для поэмы «Ленин». Сдавал рукописи в издательства. Наконец, Брик расставлял «запятаки» - как известно, Маяковский писал без знаков препинания. Их расставлял потом Осип… Литературоведы и психологи нашли объяснение «роковому» поведению Лилечки. Первым эту версию озвучил Василий Катанян, сын последнего мужа Лили: "Лиля любила только Осипа, который ее не любил; Маяковский - только Лилю, которая, увы, не любила его; и наконец, все трое не могли жить друг без друга". Итак, она любила по-настоящему «Оську». А он охладел к ней очень давно… Тут-то подвернулся «Щен» Володичка. Маяковский был красив, талантлив. И самое главное – он был, действительно по-собачьи, предан своей хозяйке. И Лиля больше всего ценила не физическую верность (да ее, впрочем, и не было ни с одной стороны), а то, что она – Муза. Что именно ей посвящены рубленые гениальные строки. Что она, хрупкая еврейская царица, останется в веках именно благодаря «Володичкиным стишатам». «Если я чего написал, если чего сказал – тому виной глаза-небеса, любимой моей глаза. Круглые да карие, горячие до гари…» Маяковский подарил ей кольцо, по которому узором шли инициалы Лили Юрьевны Брик: «ЛЮБЛЮЛЮБЛЮЛЮБЛЮ». И сам носил кольцо, подаренное Лилей. В этом сильном, противоречивом человеке боролось два чувства: презрение к мещанству и, с другой стороны, желание такого простого человеческого счастья. Обладания любимой женщиной. Единоличное, бесконечное, как закольцованное «ЛЮБЛЮЛЮБЛЮЛЮБЛЮ…». На одном из творческих вечеров Маяковскому указали на это: как же так, борец с мещанством, обличитель рутины и быта, а носишь кольцо! «Кольцо вам не к лицу, товарищ Маяковский!». Кольцо Маяковский снял, но не расстался с ним: надел на связку ключей. Как бороться со своей любовью? И, главное, Владимир Владимирович понимал, что такая безумная страсть односторонняя. Лиля его любит, безусловно. Но не так, как он. Не на разрыв аорты. Наверное, чтобы проверить себя, а может, наказать Бриков за легкомыслие. И в конце 1922 года он на два месяца уходит из квартиры Бриков и фактически отшельничает в своей квартире на Лубянке. Выходит только за папиросами. Много курит и пишет, пишет… И приходит к страшному выводу: он не может без Лилечки. Хотел наказать ее, а наказал – себя. Лиля Юрьевна, например, этот странный разрыв объясняет так: "Жилось нам хорошо, привыкли друг к другу, обуты, одеты, живем в тепле, едим вкусно и вовремя, пьем много чая с вареньем. Установился "старенький, старенький бытик". Мы испугались и решились разбить это "позорное благоразумие". Маяковский приговорил себя на два месяца одиночного заключения проверить себя".

То есть – без Щена мироустройство Бриков не изменилось. Все те же чаи с вареньем, салоны, гости, беседы. А вот Володичка страдал по-настоящему. Так, как это может делать только очень творческий, очень живой и очень любящий человек. Бегал подслушивать, о чем говорят в квартире Бриков: стоял под дверью, задыхаясь от ревности. Писал Лиле письма, где ругал то себя, то ее. Вымаливал прощение. Именно в этот период написана поэма «Про это». Что такое «Это» - догадаться нетрудно. Любовь. Страшная в своей беспощадности, испепеляющая.

Лиля поступила, как и договаривались в самом начале романа. Разлюбила окончательно – и сказала об этом. Это было в 1925 году, но заботиться друг о друге они не перестали до самого конца. Смешно и грустно читать письма Лилички Щену, где она делает «заказы», что ей привезти из заграниц: «Рейтузы розовые 3 пары, рейтузы черные 3 пары, чулки дорогие, иначе быстро порвутся: Духи Rue de la Paix, пудра Hubigant и вообще много разных, которые Эля посоветует.

Бусы, если еще в моде, зеленые. Платье пестрое, красивое, из крепжоржета, и еще одно, можно с большим вырезом для встречи Нового года». И еще – автомобильчик! Фордик. Лиличка хотела фордик, и получила его. И розовые рейтузы, конечно, тоже.

Лиля Юрьевна была в курсе всех романов Владимира Владимировича, и даже, в какой-то мере, срежиссировала его последнее увлечение молодой актрисой Вероникой Полонской. Таким образом она «отвлекла» Маяковского от другой сильной страсти – «русской парижанки» Татьяны Яковлевой. Потому что в Яковлевой увидела не просто любовницу поэта, а возможную Музу, конкурентку. Когда Маяковский публично посвятил Татьяне Яковлевой стихи, Лиля смертельно обиделась и сочла это самой настоящей изменой и предательством. А после смерти Маяковского все письма Яковлевой безжалостно уничтожила.

С Татьяной Яковлевой, живущей за границей, Владимир Маяковский был бесконечно счастлив сорок дней осенью 1928 года. Дневники и письма позволяют установить, до обидной точности, эту цифру – всего сорок дней. Маяковский был влюблен настолько, что готов был жениться; но осторожная Татьяна уклончиво ответила на его предложение. Не хотелось ей, умной аристократке, ехать в Советский Союз. Маяковский уехал один – надо было ставить «Клопа». И полетели в Париж письма и телеграммы, стихи и признания. Лиля Брик была вне себя: ее трон пошатнулся! Тонко она манипулирует этим внезапным романом Маяковского. Знакомит его с красавицей Вероникой Полонской – конечно, Маяковский сражен наповал темноглазой юной актрисой. В Париже Лиля действует через свою сестру Эльзу Триоле: и Яковлева узнает, что Маяковский ей изменяет, чуть ли не жениться тут собирается, в пролетарской Москве! А Яковлева девушка видная, окруженная поклонниками. И в январе 1929 года она выходит замуж.


Середина XX века. Модель Татьяна Яковлева. Возлюбленная и адресат двух любовных стихотворений Маяковского


Маяковский раздавлен, опустошен. Он тут же, немедленно, требует от Вероники узаконить отношения!

Но Вероника медлит. Ведь она, оказывается, уже замужем! Конечно, муж ее намного взрослее и она его не любит. Это «брак по расчету». Но для Маяковского страшнее всего то, что опять он оказывается всего лишь одним из углов пресловутого любовного треугольника. Просто «проклятье Брик» какое-то.

Это весна, слякоть. То оттепель, то снова снег. Владимир Владимирович приболел, плохо себя чувствует. Как всегда, много курит. Друзья подшучивают над ним: полно, может, это не простуда, а сифилис?

К Маяковскому на Лубянку приходит Вероника Полонская. В легком пальто с меховым воротником, в перчатках и милых ботиках. Он пишет на листке бумаги план разговора с ней. «Я не смешон… нельзя быть смешным!» и тут же пишет о самоубийстве: «Я не кончу жизни, не доставлю такого удовольствия художественному театру». Уже написана посмертная записка: «Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо».

Он очень, очень болен. Такой огромный, с зычным голосом, с пудовыми кулаками, - совершенно бессилен против этого мироустройства, где бал правят демонические женщины с темными манящими глазами.


Начало 1920-х годов. Вероника Полонская — последняя возлюбленная поэта


14 апреля 1930 г., Москва, Лубянский проезд, д.3

Маяковский мерил свою комнату громадными шагами. Ну где же она? Где Нора? Почему не идет?

Пришла. Робкая, необычайно красивая, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы. Маяковский бросился к ней, сжал до хруста стройную фигурку.

- Володя, прости, прости меня. Я на минутку только… Мне надо бежать, через полчаса репетиция с Немировичем-Данченко.

- Не ходи туда! Не ходи к ним! Брось театр вообще! – Маяковский был в ярости.

Он спрятал ключ в карман. То кричал, то плакал, как ребенок.

- Нора, Нора, давай поженимся тут же, сегодня же! Уйди от мужа. Уйди из театра. Ты что, не видишь – у меня сердце разрывается!

Вероника тоже плакала. Ей было очень страшно.

- Ты погубишь меня, погубишь себя! Ну, разве можно так изводиться… Прошу тебя, успокойся. Мне сейчас бежать надо. Я вернусь потом, после репетиции, все скажу мужу. Я приду к тебе сегодня. Навсегда. А сейчас – отпусти меня…

Маяковский взял себя в руки. Стал очень холодным, отстраненным. Молча подошел, отпер дверь. Распахнул ее.

Полонская стояла в нерешительности. Такой перепад настроения не сулил ничего хорошего.

- Володя, ты что же, не проводишь меня? – робко спросила.

- Нет, не провожу, - сухо ответил Маяковский. – Могу дать денег на такси. Нужно?

Вероника кивнула.

Не говоря больше ни слова, поэт отсчитал ей двадцать рублей на такси. Она еще медлила, не хотела уходить. Хоть слово еще услышать от него. Пусть только не молчит так страшно, страшно. Медленно Вероника застегивала пуговицы пальто, надела перчатки.

Маяковский молчал. Привалился плечом к стене и смотрел тяжелым,  свирепым взглядом. Вероника почти выбежала из комнаты. Слезы хлынули из глаз. Как же он не понимает, как же он так может – жестоко с ней обращаться. Она должна объяснить…

Грянул выстрел. Как в дешевом романе, как в театральной постановке. Вероника уже поняла, что произошло, но медлила. Боялась вернуться в квартиру… Кто-то крикнул ей: «Бегите, встречайте карету «Скорой помощи!». Выбежала, встретила.

А когда возвращалась, услышала горькие слова: «Поздно. Умер…»




Владимир Маяковский. Париж, 1923 год
Автор: РИА Новости


Страшно, что в день, когда застрелился Маяковский, в доме Бриков была вечеринка. Пили чай с неизменным вареньем, шампанское; много говорили о жизни и смерти, шутили. Позже, в 1940 году, Лидия Корнеевна Чуковская, которая приедет к Брикам для того, чтобы обговорить детали издания поэта, напишет нелицеприятный отзыв о них: «Общаться с ними было мне трудно,  весь стиль дома — не по душе. Мне показалось к тому же, что Лиля Юрьевна безо всякого интереса относится к стихам Маяковского. Не понравились мне и рябчики на столе, и анекдоты за столом… Более всех невзлюбила я Осипа Максимовича: оттопыренная нижняя губа, торчащие уши и главное — тон не то литературного мэтра, не то пижона… была удивлена небрежностью их работы, полным равнодушием к тому, хорош ли, плох получится однотомник, за который они в ответе».

Наверное, тайна этой женщины, Лили Юрьевны Брик, так и останется неразгаданной. Любительница бриллиантов и уникальных людей, в ее «салоне» в шестидесятые годы звучали песни Булата Окуджавы, там бывали и Рина Зеленая, и Татьяна Самойлова, и Микаэл Таривердиев; и Майя Плисецкая познакомилась у нее с Родионом Щедриным… К своему 85-летию Лиля Юрьевна получила в подарок роскошное платье от Ива Сен-Лорана, он считал ее одной из самых прекрасных женщин. До самых последних дней – а она прожила очень долгую жизнь, восемьдесят шесть лет, - оставалась королевой, давала приемы и была окружена мужчинами. Видела вещие сны. В семидесятых годах записала в своем дневнике: «Приснился сон — я сержусь на Володю за то, что он застрелился, а он так ласково вкладывает мне в руку крошечный пистолет и говорит: «Все равно ты то же самое сделаешь». Сон оказался вещим: 4 августа 1978 года Лиля Брик покончила жизнь самоубийством на даче в Переделкино, приняв огромную дозу снотворного. Она была стара, больна, бессильна. Сломала шейку бедра, нелепо оступившись дома. Но убила себя не из-за болезней. Говорят - из-за несчастной любви.

Екатерина Рощина