Планирование Нормандской операции

В начале 1944 года в командовании союзных воск началось активное панирование операции "Оверворлд". Сама операця по десантированию получила кодово название "Нептун".
Для немцев которые имели тесные договоренности с Черчиллем, подобная перспектива означала что запад теперь идет полномасштабной волной на Германию. Если боевые действия в Италии еще можно рассматривать в качестве обходного маневра с целью не пропустить русских на Балканы.
То Нормандия - это ничем не прикрытый и полновесный удар по Германии со стороны союзников.

Так какие задачи в перспективе стояли над союзниками?

Перед американцами летом 1944 года стоит очень простая задача - разгромить вермахт, выйти к немецкой границе и захватить острова в Тихом океане, с которых можно будет отправлять стратегические бомбардировщики на "прополку" японской метрополии.

По сути, в самой Нормандии американцам нужно всего лишь закрепиться на Котантене, не позволить сбросить себя в море. А оттуда уже начинать наступление в нужные им точки
Англия--тоже планировала ломануться в Германию, но разгром нацизма не был её оновной целью.

Для Англии целью состояло в ом чтобы быстрее захватить Германию и превратить ее в новый бастион против большевизма.

Это укладывалось в разрабатываемый план операции "Немыслимое".

Но с другой стороны, в общем действия созников вынудят Гитлера перебрасывать войска с востока на запад и юг. Вот и получается, что слишком активные действия Монти во Франции и Лиза в Италии только облегчат русским проход в Европу.
Так что в итоге открытие второго фронта было на руку СССР

Начало планирования

При разработке плана вторжения союзники во многом опирались на уверенности в том, что противнику неизвестны две важнейшие детали — место и время проведения операции «Оверлорд». Для обеспечения секретности и внезапности высадки была разработана и успешно проведена крупнейшая в истории дезинформационная операция (операция Fortitude).
Начало планирования высадки в Нормандии британский маршал Монтгоммери вспоминал так:
"Прилетев в Марракеш вечером 31 декабря, я нашел премьер-министра изучающим план операции «Оверлорд» — это было кодовое наименование вторжения в Нормандию. Он дал мне его прочесть и сказал, что хочет знать мое мнение.
Я ответил, что его военным советником не являюсь; «Оверлорд», вполне очевидно, представлял собой морскую десантную операцию первостепенной важности, а я не видел плана и даже не говорил о нем с ответственными военно-морскими и авиационными командирами. Премьер-министр согласился, но сказал, что тем не менее просит меня изучить план и поделиться «первыми впечатлениями». Я ответил, что возьму план в постель и выскажу кое-какие впечатления утром; он знал, что я люблю ложиться рано.

Во второй половине дня в Марракеш прибыл Эйзенхауэр. Он собирался в США для разговора с президентом перед тем, как принять назначение Верховным главнокомандующим операцией «Оверлорд». Я виделся с ним в Алжире несколькими днями раньше; тогда он сказал мне, что имеет общее представление об этом плане и он ему не особенно нравится. Поручил мне быть его представителем в Лондоне, пока он сам не сможет прибыть туда; мне требовалось проанализировать и исправить план, чтобы он был готов к его прибытию в Англию примерно в середине января.
Я ответил, что его начальнику штаба, Беделлу Смиту, нужно бы находиться со мной в Лондоне, потому что он гораздо лучше меня знает общую картину. И попросил его выдать Беделлу письменное уведомление, что я буду представителем Эйзенхауэра, пока он не прибудет сам. Все это мы в Алжире согласовали. У меня в Марракеше было время лишь для краткого разговора с Эйзенхауэром, и он вылетел в США днем 1 января."

Маршал вспоминал что он дал к плану такие замечания:

«1. Необходимо четко уяснить нижеследующее:

(а) Сегодня, 1 января 1944 года, я впервые увидел анализ обстановки и предложенный план, то есть соприкоснулся с проблемой. (б) Я еще не встречался с адмиралом Рамсеем и не имел возможности проконсультоваться с кем-то из командования ВМФ.

(в) Я не мог посоветоваться с командующим ВВС или с кем-то из опытных офицеров.

(г) Поэтому мои первоначальные замечания не могут представлять большой ценности. Это просто первые впечатления после краткого ознакомления с планом.

2. Первая высадка происходит на слишком узком фронте и ограничена слишком тесным районом действий. На двенадцатый день на изначальном плацдарме вслед за первыми частями высаживаются в общей сложности шестнадцать дивизий. Это приведет к ужасной неразберихе на берегу, и развитие боевых действий на суше окажется весьма затруднено, а то и невозможно. Последующие дивизии вливаются на то же побережье. На двадцать четвертый день на этом побережье высаживаются в общей сложности двадцать четыре дивизии; контроль над побережьем будет очень затруднен; неразбериха усилится. Мое первое впечатление — представленный план непрактичен.

3. С чисто армейской точки зрения чрезвычайно важны следующие пункты:
(а) Первоначальная высадка должна производиться на как можно более широком фронте.

(б) Каждый корпус должен иметь возможность развивать операции со своих участков побережья, и другие корпуса не должны там высаживаться. (в) Британские и американские районы высадки должны быть раздельными.

Условия пункта (а) должны соблюдаться в каждом случае.

(г) После первой высадки операция должна проводиться так, чтобы захватить хорошие порты для британских и американских войск. У каждой стороны должен быть свой порт или группа портов.

4. Требуется план, содержащий следующие условия: (а) Одна британская армия высаживается на фронте двух, возможно, трех корпусов. Точно так же одна американская. (б) Последующие дивизии присоединяются к уже высадившимся корпусам.

(в) В операции используются все десантно-высадочные средства. После успешной высадки тут же используются все небронированные суда любых типов.

(г) Воздушное сражение должно быть выиграно прежде, чем операция начнется. Затем нужно сосредоточиться на успехе сражения на суше, делая ставку на стремительность и мощь наших операций».

Черчилль тогда принял эти замечания к сведению. Но тогда это носило лишь примерный характер.
Разрабатывая план вторжения в Западную Европу, командование союзников изучало все её атлантическое побережье.

Выбор места высадки определялся по различным причинам: мощность береговых укреплений противника, расстояние от портов Великобритании, и радиус действий истребителей союзников (так как флоту союзников и десанту требовалась поддержка авиации).

Успеху союзников способствовало и то что немцы ожидали высадки в другом месте, что стало результатом операции по дезинформации немецкого командования

Хотя есть иная версия что Роммель знал о месте высадки, но будучи заговорщиком дезинформировал Гитлера

Ни фельдмаршала Роммеля, ни большинства других военноначальников не оказалось в критический момент на командных пунктах. Совпадение ли? Или все же работа 5-й колонны?

Для высадки десанта наиболее подходили районы Па-де-Кале, Нормандии и Бретани, так как остальные районы — побережье Голландии, Бельгии и Бискайского залива — были слишком удалены от Великобритании и не удовлетворяли требованию снабжения морским путем.

Это плотно обсуждалось тогда, когда в штаб командования союзных войск прибыл командующий Дуайт Эйзенхауэр.
"Я выехал из Соединенных Штатов 13 января, чтобы принять на себя руководство мощнейшей боевой группировкой войск, какую были в состоянии создать два западных союзника. На второй день вечером я уже находился в Лондоне. Снова началась подготовительная работа к вторжению, но по сравнению с аналогичной работой, проделанной полтора года назад, теперь вместо порядка был беспорядок, вместо определенности и уверенности -опасения и сомнения.

В числе моих непосредственных подчиненных находились главный маршал авиации Артур Теддер, генерал-лейтенант Омар Брэдли, генерал Бернард Монтгомери, генерал-лейтенант Карл Спаатс и адмирал Бертрэм Рамсей — все испытанные боевые командиры, уже имевшие опыт по руководству войсками союзников в крупной операции.

Главный маршал авиации Ли-Меллори был назначен командующим военнно-воздушными силами союзников в рамках операции «Оверлорд». Он имел большой боевой опыт, в частности полученный в битве за Англию, но пока ему не приходилось возглавлять воздушные операции, требовавшие тесного взаимодействия с наземными войсками.
Когда я первый раз прибыл в Лондон в июне 1942 года, союзный штаб находился в центре города; на этот раз я решил во что бы то ни стало найти подходящее место где-либо за городом.

И я нашел такое место, хотя и были возражения и мрачные предсказания. Мы расположились в районе Буши-парка, и у нас быстро сложилась исключительно хорошая обстановка, которая с лихвой перекрывала небольшие неудобства, вызванные отдаленностью английских правительственных учреждений. Мой штаб официально теперь назывался штабом верховного командования союзных экспедиционных сил.

Планирование и подготовка операции «Оверлорд» будут детально изучаться военными специалистами. Что касается командной и штабной структуры, то здесь нужно отметить ряд важных моментов.

Первым из них было выявление наиболее целесообразного состава штаба. С тех пор как я был назначен союзным командующим в июле 1942 года с подчинением мне сухопутных, воздушных и морских сил, мы изъявляли известное желание иметь в подлинно объединенном штабе примерно одинаковое представительство от каждого вида вооруженных сил и соответствующих служб тыла.

Я считал, что в определенных ситуациях, когда крупным оперативным группам, возможно, придется вести широкие операции на большом расстоянии от штаба верховного командования союзных экспедиционных сил, потребуется именно такой состав штаба. В дни подготовки операции «Торч» в 1942 году мы первоначально намеревались создать штаб тоже на таком принципе.

В конце концов пришлось отказаться от этой идеи как расточительной в смысле использования своих кадров и необязательной в тех условиях.

Схема, которую мы нашли наиболее эффективной и которая позволяла всем командующим собраться вместе почти немедленно, предусматривала для командующих сухопутными, морскими и воздушными силами совмещение двух ролей.

В первой роли каждый из них выступал в качестве сотрудника моего штаба и со своими помощниками участвовал вместе с нами в разработке плана операции; во второй — каждый отвечал за осуществление своей части во всей операции. Такова была общая командная структура, которой мы придерживались на протяжении всей Средиземноморской кампании, и я был убежден, что с учетом особых условий нового театра военных действий нам следует взять за основу этот принцип, хотя были неизбежны определенные исключения.

Первое из этих исключений касалось военно-воздушных сил.

Было желательно, чтобы на начальных стадиях десантирования в целях должной поддержки авиацией сухопутных войск на решающих этапах операции, то есть до тех пор, пока мы прочно не закрепимся на захваченном плацдарме и пока не исчезнет угроза нашего поражения, вся авиация в Англии, за исключением только авиации берегового командования, была бы подчинена мне.

Сюда вошли бы стратегическая авиация в составе английского бомбардировочного командования под руководством главного маршала авиации Артура Харриса и 8-я воздушная армия США под командованием Дулиттла. Однако сразу же возникли возражения, частично со стороны премьер-министра и его начальника штаба.

Командующие стратегической авиацией не хотели получать приказы от командующего тактической авиацией, выделенной для операции «Оверлорд». Их возражения, по моему убеждению, исходили не из личных соображений, а основывались на убеждении, что командующий тактической авиацией, который прежде всего обеспокоен поддержкой войск на переднем крае, едва ли в должной мере оценит подлинную роль и возможности стратегической авиации и поэтому может неправильно ее использовать.

В более широком плане разногласия сводились к тому, что действия этих крупных бомбардировочных частей с их способностью наносить удары по любой точке в Западной Европе никогда не следует ограничивать, даже временно, задачей оказать непосредственную помощь сухопутным войскам, осуществляющим единственную операцию.

В ответ на эти доводы мы указывали, что эта операция, которую Соединенные Штаты и Великобритания собираются теперь предпринять, не может быть отнесена к категории обычного сражения.

Две страны вкладывают все силы и ресурсы в эту операцию, чтобы в дальнейшем развернуть боевые действия в Западной Европе.

Неудача в операции «Оверлорд» привела бы к последствиям почти роковым. Такая катастрофа могла означать полное перебазирование на другие театры военных действий всех американских сил, сосредоточенных в Соединенном Королевстве, и в то же время явилась бы таким тяжелым ударом по моральному духу союзников и их решимости, что последствия даже не поддаются учету.

И наконец, такое поражение оказало бы очень серьезное влияние на обстановку на Восточном фронте, и можно было не без оснований предположить, что если Россия будет считать своих союзников совершенно беспомощными и неспособными предпринять что-либо значительное в Европе, то она может пойти на сепаратный мир.

Упорно настаивая на передаче в мое подчинение стратегической авиации, я, помимо всего прочего, находился под влиянием урока, столь убедительно продемонстрированного в боях под Салерно.

Для обеспечения успеха сражения подчас требуется использовать все возможности, до последнего человека, и командующий не должен зависеть от того, будет ли выполнена его просьба оказать войскам авиационную поддержку или нет. Было крайне важно, чтобы все наши наступательные силы, в том числе и стратегическая авиация, были в распоряжении командующего для использования в критические моменты боя.
Я твердо заявил, что, пока буду командующим, не приму никакого иного решения, хотя и согласился с тем, что стратегические авиационные объединения не будут подчинены тактической авиации, а будут получать приказы непосредственно от меня. Это не накладывало на меня особенно большой дополнительной нагрузки, поскольку мой заместитель главный маршал авиации Теддер не только был опытным командиром, но и пользовался доверием в военно-воздушных силах, как английских, так и американских.

У нас не было намерения использовать стратегическую авиацию в качестве простого придатка к тактическому авиакомандованию. Наоборот, мы больше всего хотели продолжать разрушение немецкой промышленности, особенно нефтеперерабатывающей.

Генерал Спаатс убедил меня, что, поскольку у Германии усиливаются затруднени в связи с истощением запасов топлива, это окажет самое серьезное влияние на способность немцев вести боевые действия и соответственно ускорит их поражение в войне.

Мои представления относительно подчинения стратегической авиации были приняты в начале апреля, и с этого времени, пока не прошли решающие фазы кампании во Франции и Бельгии, Дулиттл и Харрис подчинялись непосредственно мне. Строго говоря, организация Ли-Меллори охватывала только те авиационные силы, которые были непосредственно выделены в состав экспедиционных сил как их неотъемлемая часть.

Это были английские военно-воздушные силы, поддерживавшие 21-ю группу армий, 9-я воздушная армия, поддерживавшая американскую 12-ю группу армий, и позднее американская авиация, действовавшая в поддержку 6-й группы армий (французских и американских войск) на юге Франции.

В его командование входили также многочисленная транспортная авиация, разведывательные самолеты и авиачасти специального назначения.

Для управления сухопутными войсками не предусматривалось назначения отдельного командующего. Поскольку наша десантная операция осуществлялась на относительно узком участке фронта с привлечением всего двух армий, один из командующих этими армиями должен был постоянно осуществлять боевое взаимодействие между двумя армиями на начальных стадиях операции.

Однако в планах предусматривалось скорее создание отдельных английской и американской групп армий на континенте, и поэтому было логично, чтобы сухопутные войска каждой из них имели своего командующего, непосредственно подчиненного моему штабу, когда эти группировки будут располагать достаточными силами, чтобы осуществить решительный прорыв и начать быстрое продвижение через Западную Европу.

Этот принцип распространялся также на группу армий, которая позднее вторглась во Францию с юга. Во избежание большой путаницы не предусматривалось никакого дополнительного штаба между этими тремя основными командующими сухопутными войсками и моим штабом.

Отсюда вытекало, что каждый из этих трех командующих группами армий являлся, по существу, руководителем сухопутных войск в своей зоне и получал поддержку со стороны тактического авиаобъединения.

Этот вопрос был тщательно обсужден и хорошо понят всеми задолго до начала операции. Однако некоторые английские офицеры, но не те, которые работали в моем штабе, оказались по традиции приверженцами строгого соблюдения «триумвиратного» метода руководства войсками и считали, что нам следует иметь отдельного командующего сухопутными войсками в качестве моего заместителя. "

Бернард Монтгоммери вспоминал:
"До 1944 года в течение долгого времени планирующий штаб в Лондоне, созданный на союзной основе и подчиненный Объединенному комитету начальников штабов в Вашингтоне, изучал проблему возвращения союзных войск в Северо-Западную Европу.
Главой этого планирующего штаба был генерал Фредди Морган, которого я хорошо знал; он часто жаловался мне, как трудно планировать должным образом без командира. Тем не менее он проделал хорошую работу и представил план «Оверлорда» в общих чертах, послуживший основой для дальнейшего планирования.

Ему приходилось работать на основании сведений, поставляемых Объединенным комитетом начальников штабов относительно войск, которые будут в распоряжении; выбора у него не существовало. И рядом не было опытного боевого командира, способного наставлять и оказывать помощь. "

ПЕРЕНОС ДАТЫ И ОПЕРАЦИЯ "НАКОВАЛЬНЯ"
Между тем пока шло бурное обсуждние плана, сделали еще еще одну попытку зтянуть открытие второго фронта. Дело было в споре о назначении операции "Наковальня"
Монтгоммери вспоминиал:
"Эйзенхауэр назначил меня своим представителем, и я провел много совещаний с командующими флотом, авиацией и их штабами. Во всей своей работе мы были убеждены, что надо прилагать все силы, чтобы «Оверлорд» привел к перелому в ходе войны в Европе.

Все препятствия требовалось преодолевать, все неудобства переносить, все первоочередные запросы удовлетворять, идти на любой риск, чтобы наш удар оказался решающим. Позволить себе оплошать мы не могли.

Мы составили переработанный план, и сразу же стало ясно, что успех будет зависеть от того, можно ли будет свести операцию «Наковальня» к отвлекающему маневру и высвободившиеся таким образом десантно-высадочные средства использовать в «Оверлорде».

Операция «Наковальня» предполагала высадку на юге Франции восточнее Тулона. Союзные войска, американские и французские, должны были прибыть с итальянского театра. Это был замысел американцев, и, насколько мне известно, он не нравился никому из британских политических и военных властей.

Американцы считали, что «Оверлорд» и «Наковальню» нужно рассматривать как единое целое, что «Наковальня» будет сдерживать силы противника на юге Франции и таким образом способстовать «Оверлорду».

Французам он нравился, так как де Голль хотел, чтобы французскую землю освобождала французская армия под командованием француза. Сталину нравился тоже, думаю, потому, что это замедлило бы продвижение Александера на итальянском фронте и позволило бы русским достичь Вены раньше западных союзников.
Мне этот замысел не нравился, Черчиллю тоже.

Споры по поводу «Наковальни» тянулись до середины августа; продолжались они, даже когда мы завершали разгром немцев, оказавшихся в Фалезском котле.

По неизвестной мне причине эту операцию тогда переименовали в «Драгун».
Лично я с самого начала был против «Наковальни» и стоял за ее полную отмену по двум важным причинам.

Во-первых, нам требовались десантно-высадочные средства для «Оверлорда»;

во-вторых, она ослабляла итальянский фронт в то время, когда продвижение давало нам хорошую возможность достичь Вены раньше русских. (То, что это не удалось, имело далекоидущие последствия в «холодной войне», начавшейся в конце 1945 года.)

В конце концов мы получили десантно-высадочные средства, необходимые для «Оверлорда», перенеся день высадки в Нормандии с 1 мая на начало июня и отложив «Наковальню» до августа.

Но операция «Наковальня» (или «Драгун») началась 15 августа и, на мой взгляд, явилась одной из серьезных стратегических ошибок в той войне. Эйзенхауэр ожесточенно спорил о ней с премьер-министром в конце июля — начале августа. Он думал, что ему поможет в этом споре, если я скажу, что согласен с ним, и «Наковальню» нужно начинать, как планировалось, в августе.

К тому времени я готов был согласиться, так как было уже начало августа, все войска были собраны и подготовлены к отправке, остановить эту операцию и произвести полезную высадку где-то в другом месте было явно невозможно. Она чрезмерно расширяла фронт; замедляла продвижение на юг и таким образом привела к еще одной стратегической ошибке, когда мы приближались к границе Германии. Сейчас я жалею — как часто жалел и раньше, — что неохотно дал согласие в тот день в начале августа. Но я хотел пойти навстречу Айку; я перечил ему в других делах и предвидел, что «другие дела» еще будут.
Эйзенхауэр одобрил исправленный план «Оверлорда» на совещании в Лондоне 21 января. Потом этот план постоянно совершенствовался, постепенно все детали уточнялись и занимали свое место в грандиозном общем замысле. Работа была очень трудной, и штабные офицеры выбивались из сил."

В итоге на месяц высака союзных войск была отсрочена.

ДАТА ВЫСАДКИ

К арту 1944 года дата высадки была нащначена и был создан примерный план введения боевых действий.

Монтгоммери так вспоминал происходившее:

"К концу марта подготовка к «Оверлорду» завершилась, и армии отправились в районы сосредоточения. Передвижения эти должны были занять много времени и начались рано; они стали серьезным испытанием для транспортных средств и железных дорог.
День высадки был намечен на 5 июня.
В течение всего апреля проводились учения, закончившиеся «генеральной репетицией» всех сил вторжения с 3 по 5 мая.

Я провел двухдневные учения в моем штабе в Лондоне 7 и 8 апреля, на них присутствовали все генералы общевойсковых армий. Моей целью было представить всем старшим командирам и их штабам полную картину «Оверлорда» — относительно генерального плана, проблем и плана ВМФ и действий авиации. Это было сделано в первый день. 8 апреля мы разбирали определенные ситуации, которые могли возникнуть в ходе операции — во время подхода по морю и после высадки на берег. В первый день присутствовал премьер-министр и обратился ко всем собравшимся.
28 апреля мой штаб перебрался в Саутуик-Хаус в районе Портсмута, он должен был стать нашим оперативным штабом в день высадки. Моя столовая разместилась рядом, в Брумфилд-Хаус.
В течение апреля я давал последние тактические наставления двум армиям, которым предстояло высаживаться в Нормандии. 14 апреля я написал следующее:

«1. Во время операции «Оверлорд» неопределенным фактором является скорость, с которой противник сможет сосредоточить напротив нас для контратаки свои моторизованные и бронетанковые дивизии. Мы должны внимательно наблюдать за ситуацией и не растягивать основные силы так, что они не смогут выстоять против решительной контратаки; с другой стороны, захватив инициативу с начала высадки, необходимо ее удерживать.

2. Лучшим способом противодействовать сосредоточению и сопротивлению противника будут достаточно мощные танковые удары во второй половине дня высадки.
Если две танковые бригадные группы будут выдвинуты вперед на фронтах обеих армий в тщательно выбранные районы, противнику окажется весьма затруднительно препятствовать наращиванию наших сил; из занятых таким образом районов дозоры и разведка будут продвигаться вперед, это замедлит продвижение противника к нашему оперативному плацдарму. В результате такой наступательной тактики мы сохраним инициативу и посеем тревогу в сознании врага.

3. Для достижения успеха такая тактика должна применяться в день высадки; ждать до следующего дня — значит потерять благоприятную возможность и инициативу. Бронетанковые части и бригады нужно сосредоточить настолько быстро, насколько будет позволять ситуация сразу же после высадки в первый день; может быть, это окажется нелегко, но планы для этого сосредоточения должны быть подготовлены, и приложены все усилия для того, чтобы их выполнить; тут потребуются быстрота и решительность, и танки должны пробиваться в глубь страны.

4. Результатом этой тактики явится создание надежных баз далеко впереди наших основных сил; если места их расположения будут тщательно выбраны, противник не сможет их обойти. Я готов пойти почти на любой риск, чтобы вести эту тактику.

Рискну даже полностью потерять танковые бригадные группы — что в любом случае невозможно; времени, на которое они задержат противника, чтобы он смог их уничтожить, будет вполне достаточно, чтобы наши силы продвинулись вглубь и перегруппировались для мощного наступления. И когда основные силы будут продвигаться вперед, их задача значительно упростится тем, что бронетанковыеподразделения будут твердо держаться впереди в важных районах.

5. Командующим армиями обдумать проблему в свете вышесказанного и сообщить мне о своих планах проведения этой тактики».

Копию написанного я отослал премьер-министру. Вот его ответ:
«Насколько могу судить, именно в этом духе нужно проводить операцию, и хочу, чтобы подобная тактика была испытана при высадке наших войск в Анцио».

Но это все был еще не окончательно сформированный план, полностью задачу поставил комадующий союзными войсками Дуайт Эйзенхауэр
Вот как он вспоминал полное определение задач операции:
"В мае 1944 года мы предполагали, что при наличии портов выгрузки, на которые мы рассчитывали, ко времени решающих бросков через Рейн в составе наших войск, очевидно, будет 68 дивизий, не считая тех, что прибудут со Средиземноморья.

После выделения из них 35 дивизий для наступления в направлении Амьен, Мобёж, Льеж, Рур (по нашим расчетам, это было максимальное количество войск, которые можно было выделить для действий в данном направлении) мы располагали еще 33 дивизиями и плюс теми, что прибудут с юга Франции, чтобы вести бои на растянутом фронте от Везеля на Рейне и на юг до самой границы Швейцарии. Следовательно, пока не будет преодолена линия Зигфрида, нам придется предпринимать только оборонительные действия к югу от Рура. Противник мог воспользоваться этой обстановкой и сосредоточить силы для нанесения мощного контрудара.

Однако такой перспективы можно было совсем избежать, если мы сумели бы выйти к Рейну на всем его протяжении. С выходом на этот рубеж мы оказались бы в относительной безопасности на всем театре военных действий, что позволило бы переключить на наступательные операции все наши силы, а не только те 35 дивизий, которые мы могли снабжать вдоль одного направления севернее Рура.

Имелись и другие соображения, диктовавшие целесообразность "захвата рубежа вдоль всей реки Рейн, прежде чем -предпринять окончательное наступление в Германию. Нашей целью был разгром немецких вооруженных сил. Если бы мы могли нанести противнику сокрушительное поражение западнее Рейна, то у него наверняка остались бы весьма скудные средства для последующей обороны: русские уже вошли в Польшу, и значительная часть немецких войск оказалась бы прикованной там, чтобы противостоять наступательным операциям на Восточном фронте.

Наконец, если бы нам не удалось разгромить немецкие армии западнее Рейна, где наши линии снабжения были бы наиболее короткими, как мы могли рассчитывать сделать это к востоку от Рейна, где у нас уже не будет этого преимущества? Генералы Брэдли и Паттон, а также весь мой штаб сходились во мнениях по этому вопросу при планировании наших наступательных операций через проход возле Меца и севернее Арденн.
Переходя к следующему шагу, мы полагали, что Рур, который, как ожидалось, противник будет оборонять крупными силами, лучше всего было отрезать от остальной части Германии двойным охватом.

С этой целью мы планировали основными силами предпринять на севере такое мощное наступление, какое только позволят там линии коммуникаций, а на франкфуртском направлении наступать оставшимися силами. Далее, мы считали, что, когда наступающие войска сомкнутся в районе Касселя, к востоку от Рура, в военном смысле у Германии больше не останется никакой надежды. Во всяком случае, мы полагали, что с выходом в район Касселя мы могли легко бросить в наступление наши войска на флангах.
Это означало бы конец войны в Европе.

 Командование союзных экспедиционных сил накануне дня «Д»: (сидят) Теддер, Эйзенхауэр, Монтгомери; (стоят) Брэдли, Рамсей, Ли-Мэллори, Беделл Смит

Все эти вопросы с учетом возможных вариантов явились предметом длительных обсуждений, однако общий план, который мы намеревались провести, сводился к следующему:
«Высадиться на побережье Нормандии.

Сосредоточить силы и средства, необходимые для решительного сражения в районе Нормандия, Бретань, и прорвать там оборону противника. (Операции сухопутных войск в период первых двух фаз должны осуществляться под руководством Монтгомери.)

Двумя группами армий преследовать противника на широком фронте, сосредоточив основные усилия на левом фланге, чтобы захватить необходимые нам порты, выйти к границам Германии и создать угрозу Руру. На правом фланге наши войска соединятся с силами, которые вторгнутся во Францию с юга.

Создать новую систему баз снабжения вдоль западной границы Германии, обеспечив себя портами в Бельгии и Бретани, а также на Средиземном море.

Продолжать наращивать силы и в то же время непрерывно вести наступление, чтобы измотать противника и создать условия для проведения заключительных сражений.
Закончить уничтожение вражеских войск к западу от Рейна, постоянно стремясь между тем овладеть плацдармами на восточном берегу реки.

Предпринять завершающее наступление с целью двойного охвата Рура, снова нанося основной удар левым флангом; затем немедленно осуществить бросок через Германию; конкретное направление этого наступления будет определено позже.

Захватить оставшуюся часть Германии».

Эйзенхауэр поставив задачи описал и план действий войск.
Для высадки десанта наиболее подходили районы Па-де-Кале, Нормандии и Бретани, так как остальные районы — побережье Голландии, Бельгии и Бискайского залива — были слишком удалены от Великобритании и не удовлетворяли требованию снабжения морским путем.

В Па-де-Кале укрепления «Атлантического Вала» были самыми мощными, так как немецкое командование считало, что это наиболее вероятное место высадки союзников, поскольку оно ближе всего к Великобритании. Командование союзников отказалось от высадки в Па-де-Кале. Бретань была менее укреплённой, хотя находилась сравнительно далеко от Англии.

Оптимальным вариантом, по-видимому, было побережье Нормандии — там укрепления были мощнее, чем в Бретани, но не столь глубоко эшелонированные, как в Па-де-Кале. Расстояние от Англии было больше, чем до Па-де-Кале, но меньше, чем до Бретани.

Немаловажным фактором было и то, что Нормандия находилась в радиусе действия истребителей союзников, а расстояние от английских портов соответствовало требованиям, необходимым для снабжения войск морским транспортом.

В связи с тем что в операции планировалось задействовать искусственные гавани «Малберри», на начальном этапе союзникам не требовался захват портов, вопреки мнению германского командования. Таким образом, выбор был сделан в пользу Нормандии.

Замысел морской десантной операции состоял в том, чтобы одновременно высадить пять пехотных диви-зий на побережье общим протяжением около 100 км (от Монтебура до устья р. Орн) на пяти участках и три воздушнодесантные дивизии в глубине побережья и захватить тактические плацдармы.

Уже в первый День операции предполагалось объединить тактические плацдармы в один - оперативный, а затем, сковав активными действиями английских и канадских войск противника в районе г. Кан, нанести американскими войсками удар на правом крыле и, повернув весь фронт на восток, на 20-й день выйти на рубеж Авранш, Дом-фрон, Кабур, т. е. захватить плацдарм 100 км по фронту и 100-110 км в глубину.

Эйзенхауэр писал:
"План действий авиации разрабатывался до мельчайших деталей и в него ежедневно вносились поправки с учетом данных об изменении обстановки, особенно в весенние месяцы. Флот и авиация осуществляли непрерывную разведку. Сведения о противнике поступали также из других источников.
В плане действий ВМС предусматривалось общее охранение, траление мин, сопровождение транспортных судов, поддержка десанта огнем корабельной артиллерии, а также создание искусственных портов, ремонт и восстановление захваченных портов и обеспечение снабжения через Ла-Манш.

Были тщательно изучены оборонительные сооружения на вражеском побережье и распределены задачи по уничтожению каждой огневой точки, каждого опорного пункта.

Изучались полученные аэрофотоснимки, на которых отмечалось продолжавшееся наращивание противником препятствий в прибрежных водах. Во время приливов большинство этих препятствий находилось под водой. Заранее тщательно определялись маршруты следования к портам погрузки, время отхода и прибытия судов, места размещения временных лагерей, их прикрытие и маскировка"

Особое место уделяли естественной маскировке. Время начала операции определялось соотношением между приливом и восходом солнца. Высадка должна произойти в день при минимальном уровне прилива вскоре после восхода солнца.

Эйзенхауэр писал:
"Удачное сочетание лунного освещения, прилива и времени восхода солнца, которое также было необходимо для нас, наступило 5-7 нюня. Мы хотели, чтобы наши корабли с десантом пересекли Ла-Манш ночью. Это скрыло бы под покровом темноты силы и направления наших ударов.

Лунный свет помог бы нам при высадке воздушного десанта. Нам нужно было приблизительно сорок минут светлого времени перед десантированием на берег, чтобы провести предварительную бомбардировку и обстрел противника из корабельной артиллерии. Мы должны были атаковать берег при относительно слабом приливе, чтобы удалить расставленные немцами препятствия, пока они были видны над водой.

Эти основные факторы определяли выбор времени для высадки десанта; однако назначение конкретного дня еще зависело от прогноза погоды.
Если бы ни один из этих трех дней не оказался приемлемым с точки зрения метеорологических условий, то последствия для нас были бы очень тяжелыми. Внезапность всей операции была бы потеряна.

Войска первого эшелона десанта выгрузились бы с судов и были бы остановлены в районах сосредоточения, а в это время стали бы прибывать последующие волны десанта. Сложные графики передвижения войск и техники пришлось бы выбросить за ненадобностью.

Упал бы моральный дух людей. Очевидных благоприятных условий пришлось бы ждать по меньшей мере четырнадцать, а то и все двадцать восемь суток. За это время воодушевление у более чем 2 млн. человек исчезло бы. Период хорошей погоды для всей кампании на этом ТВД еще больше сократился бы, а оборона противника еще больше усилилась бы.

Очень скоро в Англии и США поняли бы, что произошло какое-то несчастье, и трудно было предвидеть возможные последствия вызванного таким ходом событий общего уныния. Наконец, постоянно беспокоила смутная тревога, что немцы устанавливают на французском побережье новое эффективное оружие.

Каково будет его воздействие на наши переполненные гавани, особенно в Плимуте и Портсмуте, мы не могли предвидеть даже в общих чертах"

Особено тяжелым был вопрос о высадке в районе полуострова Контатен.

"Особенно трудно было решить вопрос, связанный с выброской воздушного десанта на полуостров Котантен. Десантирование с моря на восточном побережье этого полуострова, на участке под кодовым наименованием «Юта», было включено в общий план операции в силу моего убеждения, которое совпало с мнением Брэдли, что без этого будет трудно или почти невозможно быстро захватить Шербур.

Если мы быстро не овладеем Шербуром, то противник может воспользоваться возможностью молотить нас на узком плацдарме с таким успехом, что сорвет всю нашу операцию.

По нашему мнению, быстрый и полный успех на плацдарме «Юта» являлся предпосылкой к реальному успеху всей кампании.
Единственный доступный для десантирования участок на побережье полуострова Котантен был все же трудным. Сразу за берегом начиналась широкая лагуна, на которой было построено несколько узких насыпных дорог, ведущих в глубину полуострова.

Если противник будет прочно удерживать в своих руках эти дороги, то наши высадившиеся войска окажутся в ловушке и в конечном счете будут уничтожены вражеским огнем.
Чтобы предотвратить это, мы планировали выбросить две дивизии американских парашютистов в глубине полуострова, напротив плацдарма «Юта», с основной задачей захватить и удержать за собой эти важные дороги. Местность была исключительно непригодной для воздушно-десантных операций.

Повсюду многочисленные мощные живые изгороди. Берег был усеян зенитными орудиями, сквозь огонь которых должны были пролетать уязвимые транспортные самолеты и планеры.

Кроме того, в этом районе находились подвижные части противника, которые попытаются нейтрализовать наших парашютистов и планеристов до того, как те сумеют сосредоточиться и начать боевые действия.
Весь этот план подвергался длительным обсуждениям с самого начала, когда он был предложен, однако генерал Брэдли и генерал-майор Мэттью Риджуэй, наш старший американский офицер от воздушно-десантных войск, всегда решительно поддерживали меня, заявляя о необходимости и осуществимости этой операции. Вскоре эта операция была включена в общий план, и я полагал, что вопрос решен, однако в будущем ему предстояло снова всплыть в самой острой форме перед днем «Д». "

СОСТАВ ОБЕИХ СТОРОН

Вот список частей которые должны были высадится в Норманди и состав частей которые должны были защищать берег о десанта союзников.

Вооруженные силы коалиции союзников

Верховный главнокомандующий экспедиционными силами союзников — генерал Д. Эйзенхауэр.
⦁ 21-я группа армий (⦁ Бернард Монтгомери)
⦁ 1-я канадская армия (⦁ Харри Крирар)
⦁ 2-я британская армия (⦁ Майлс Демпси)
⦁ 1-я американская армия (⦁ Омар Брэдли)
⦁ 3-я американская армия (⦁ Джордж Паттон)
⦁ 1-я группа армий (⦁ Джордж Паттон) — сформирована для дезинформации противника.
В Англию прибывали и другие американские части, которые позже сформировали в 3, 9 и 15-ю армии.
Также в Нормандии принимали участие в боях польские части. На кладбище в Нормандии, где покоятся останки погибших в тех сражениях, захоронено примерно 600 поляков.

Экспедиционные силы союзников (верховный главнокомандующий генерал Д. Эйзенхауэр) состояли из 21-й группы армий (1-я американская, 2-я британская, 1-я канадская армии) и 3-й американской армии — всего 39 дивизий и 12 бригад. ВМС и ВВС США и Великобритании имели абсолютное превосходство над противником (10 859 боевых самолётов против 160 у немцев[источник не указан 1105 дней] и свыше 6000 боевых, транспортных и десантно-высадочных судов).
Общая численность экспедиционных сил составляла свыше 2 876 000 чел. Позже это число увеличилось до 3 000 000 и продолжало увеличиваться, так как в Европу регулярно прибывали новые дивизии из США. Численность сил десанта в первом эшелоне составляла 156 000 человек и 10 000 единиц техники\l "

Германия
Верховный главнокомандующий немецкими войсками на Западном фронте — генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт.
Группа армий «B» — (командующий генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель) — на севере Франции
7-я армия (генерал-полковник ⦁ Фридрих Долльман) — между Сеной и Луарой, штаб в Ле-Мане
⦁ 84-й армейский корпус (командующий генерал от артиллерии Эрих Маркс) — от устья Сены до монастыря Мон-Сен-Мишель
⦁ 716-я пехотная дивизия — между Каном и Байё
⦁ 352-я моторизованная дивизия — между Байё и Карантаном
⦁ 709-я пехотная дивизия — полуостров Котантен
⦁ 243-я пехотная дивизия — северная часть Котантена
⦁ 319-я пехотная дивизия — острова ⦁ Гернси и ⦁ Джерси
⦁ 100-й танковый батальон (вооруженный устаревшими французскими танками) — около Карантана
⦁ 206-й танковый батальон — к западу от Шербура
⦁ 30-я подвижная бригада (Кутанс, полуостров Котантен)
15-я армия (генерал-полковник ⦁ Ганс фон Зальмут, впоследствии генерал-полковник ⦁ Г. фон Цанген)
⦁ 67-й армейский корпус
⦁ 344-я пехотная дивизия
⦁ 348-я пехотная дивизия
⦁ 81-й армейский корпус
⦁ 245-я пехотная дивизия
⦁ 711-я пехотная дивизия
⦁ 17-я авиаполевая дивизия
⦁ 82-й армейский корпус
⦁ 18-я авиаполевая дивизия
⦁ 47-я пехотная дивизия
⦁ 49-я пехотная дивизия
⦁ 89-й армейский корпус
⦁ 48-я пехотная дивизия
⦁ 712-я пехотная дивизия
⦁ 165-я резервная дивизия
⦁ 88-й армейский корпус
⦁ 347-я пехотная дивизия
⦁ 719-я пехотная дивизия
⦁ 16-я авиаполевая дивизия
Группа армий «G» (генерал-полковник ⦁ Йоханнес фон Бласковиц) — на юге Франции
1-я армия (генерал от инфантерии ⦁ Курт фон Шевалери)
⦁ 11-я пехотная дивизия
⦁ 158-я пехотная дивизия
⦁ 26-я моторизованная дивизия
19-я армия (генерал от инфантерии ⦁ Георг фон Зодерштерн)
⦁ 148-я пехотная дивизия
⦁ 242-я пехотная дивизия
⦁ 338-я пехотная дивизия
⦁ 271-я моторизованная дивизия
⦁ 272-я моторизованная дивизия
⦁ 277-я моторизованная дивизия
В январе 1944 года была сформирована подчинявшаяся непосредственно фон Рундштедту танковая группа «Запад» (с 24 января до 5 июля 1944 года ею командовал Лео Гейр фон Швеппенбург, с 5 июля по 5 августа — Генрих Эбербах), преобразованная с 5 августа в 5-ю танковую армию (Генрих Эбербах, с 23 августа — Йозеф Дитрих).

  Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт инспектирует 12-ю танковую дивизию СС «Гитлерюгенд»: (стоят, слева направо) Рундштедт, Курт Мейер, Фриц Витт и командир 1-го танкового корпуса СС Зепп Дитрих

Побережье Северной Франции, Бельгии и Голландии обороняла немецкая группа армий «B» (командующий генерал-фельдмаршал Роммель) в составе 7-й и 15-й армий и 88-го отдельного корпуса (всего 39 дивизий). Её основные силы были сосредоточены на побережье пролива Па-де-Кале, где немецкое командование ожидало высадки противника.
На побережье Сенской бухты на 100-км фронте от основания полуострова Котантен до устья р. Орн оборонялось всего 3 дивизии.

Всего в Нормандии у немцев находилось около 24 000 человек (к концу июля немцы перебросили в Нормандию подкрепления, и их численность выросла до 24 000 человек), плюс ещё около 10 000 на остальной территории Франции

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

Тогда еще генерал королевской армии Бернард Монтгоммери так оставил свои впечатления о последних днях:

1 июня
Раздумывая над всем, что имело место с тех пор, как 2 января я вернулся в Англию, я понял, сколь многим обязан военному министерству. И написал сэру Джеймсу Григгу следующее письмо.
«1 июня 1944 года Мой дорогой министр! В январе я вернулся из Италии, чтобы принять командование над дислоцированными в Англии армиями и подготовиться к операциям в Западной Европе. Прошедшие пять месяцев были напряженным и трудным временем, но теперь планирование и подготовка завершены, и мы готовы к нашему громадному предприятию.

1. Перед началом его я хочу сказать, как глубоко благодарен Вам за всю помощь и наставления, которые получили от военного министерства я и мой штаб. Это был нелегкий для всех нас период, [я знаю, что временами бывал раздраженным, критичным и часто расстраивал Вас своими методами.

Теперь, когда мы завершили эту работу и можем спокойно оглянуться на нее, хочу сказать, что в возникавших трениях и приступах раздраженности почти всегда был повинен я; военное министерство, начиная с руководства и кончая рядовыми сотрудниками, действовало блестяще, каждый отдел, и военный, и гражданский, прилагал все усилия, чтобы помочь нам подготовиться к сражению.

2. Я навсегда усвоил тот важный урок, что военное министерство и главнокомандующий боевыми армиями представляют собой единую команду; между ними должно существовать полное взаимное доверие. В напряженные периоды легко преувеличить расхождения во взглядах и таким образом вбить клин между двумя частями команды.

Вы и военное министерство показали нам хороший пример того, как работать в такой команде; мы со своей стороны делали все, что было в наших силах, и надеюсь, не особенно огорчили Вас.

3. Поэтому теперь, когда приготовления завершены, я хочу перед отправлением в бой выразить через Вас благодарность от себя и своего штаба всем сотрудникам военного министерства — военным и гражданским — за проявленное к нам участие и неизменную помощь и наставление в наших трудностях.

4. Я считаю, что обязан сказать это Вам как главе военного министерства. Надеюсь, Вы передадите мою глубокую благодарность всем, кто трудится под вашим началом. Всегда Ваш, Б. Л. Монтгомери».

Сэр Джеймс ответил вот что:
«3 июня 1944 года Мой дорогой Монтгомери! Благодарю Вас за то, что Вы сказали в своем письме от 1 июня, и за то, как это сказано.

Военное министерство редко получает столь отрадное выражение одобрения от командующего боевыми армиями. В военном министерстве у всех, от руководства до рядовых сотрудников, как военных, так и гражданских, одна главная  цель — удовлетворить потребности армии, чтобы она могла с помощью других родов войск и наших союзников привести войну к быстрому и успешному завершению.

Мы рады узнать, что оказались в состоянии дать все, что Вам требуется; мы уверены, что, если Ваша армия получила необходимое, мы спокойно можем предоставить Вам и Вашим соратникам делать все остальное, и желаем вам — каждому из вас — успеха в этом.

Искренне Ваш, П. Дж. Григг».

Тогда же, 1 июня, мы начали с беспокойством изучать прогнозы погоды. В начале этого месяца оказалось всего четыре дня, когда возможно было начинать операцию «Оверлорд» по следующим причинам:
(а) На побережье находилось множество заграждений, и нам для уничтожения их требовалось, чтобы они не были покрыты водой.
(б) Для выполнения этой задачи требовалось как минимум 30 минут.
(в) Чтобы получить наибольший эффект от обстрела с моря и бомбардировки с воздуха, нам нужен был по меньшей мере один час светлого времени. В определенных условиях можно было довольствоваться меньшим, но ненамного.
(г) Нам требовалось около трех часов прилива после того, как первые суда достигнут берега.
С учетом всех этих факторов было ясно, что для начала операции в июне наиболее благоприятными являются следующие даты и сроки с учетом того, что рассвет начинался в 5 часов 15 минут.
День «В» Час «Ч» Период после рассвета
4-е 5.30 15 минут
5-е 6.10 55 минут
6-е 6.35 80 минут
7-е 7.15 120 минут
На мой взгляд, день 4 июня был неприемлем. У нас не было времени полностью использовать наше громадное преимущество в воздухе, поскольку бомбардировка могла начаться только через десять минут после рассвета.
Было ясно, что наиболее подходящий день — 5 июня, именно он и был намечен для дня высадки несколько месяцев назад.
День 6 июня был вполне приемлем.

7 июня не очень подходило, так как рассвет начинался за два часа до подхода к берегу; но это можно было уладить.
После этой даты следующий возможный период наступал только через две недели. Перспектива выгружать с судов все войска после того, как они получили все инструкции, и ждать две недели вызывала множество опасений; однако мы спланировали во всех деталях, что делать в том случае, если погода вынудит нас надолго отложить операцию.

2 июня
1 июня я выступал с обращением ко всем офицерам моих штабов — главного и тактического в Саутуик-Хаус утром, тылового в Лондоне во второй половине дня.

В тот вечер Эйзенхауэр спокойно поужинал со мной в Брумсфилд-Хаус, потом мы поехали в Саутуик-Хаус на совещание с метеорологами. Погода казалась подходящей, но метеорологов беспокоил циклон над Исландией. Было решено начать операцию 5 июня безо всяких изменений и еще раз встретиться с метеорологами 3 июня в 21.30.

3 июня
Прогноз погоды был неутешительным. Исландский циклон начал распространяться к югу и оттеснять антициклон, шедший к нам с Азорских островов. Это означало, что зона высокого давления над Ла-Маншем в ночь с 4 на 5 июня отступает.
Возникало затруднительное положение, и я записал в дневнике, что, возможно, потребуется принимать какое-то серьезное решение.

И добавил:  

«Лично я читаю, что, если море будет достаточно спокойным, чтобы флот мог доставить нас туда, нужно отправляться; для авиации, чтобы завершить все подготовительные операции, погода была отличной, и нужно иметь в виду, что, возможно, в день высадки ей не удастся действовать столь успешно».

Совещание собралось в 21.30, и мы решили ничего не менять. Но понимали, что окончательное решение насчет откладывания операции нужно будет принимать ранним утром 4 июня и в любом случае некоторые конвои выйдут в море.

4 июня
Мы собрались в Саутуик-Хаус в четыре часа утра. Некоторые конвои уже вышли в море, готовясь ко дню высадки 5 июня. Прогнозы погоды были обескураживающими. В ВМФ считали, что высадка будет возможна, но предвидятся трудности. Адмирал Рамсей определенного мнения не имел. Я был за начало операции. Теддер, заместитель главнокомандующего, за отсрочку.
Взвесив все факторы, Эйзенхауэр решил отложить день высадки на двадцать четыре часа, то есть на 6 июня.
Мы снова собрались вечером в 21.30; прогнозы погоды были по-прежнему скверными, и мы решили собраться снова на другое утро в четыре часа.

5 июня
Мы собрались в назначенное время. В Ла-Манше бушевал сильный шторм, и было ясно, что, если не перенести день высадки, нас может постигнуть катастрофа.
Но метеосводки предсказывали ослабление шторма и приемлемую погоду на 6 июня и на последующие несколько дней до начала очередного периода неустойчивой погоды.
Эйзенхауэр решил начинать. Мы все обрадовались. Это совещание длилось от силы четверть часа. Эйзенхауэр находился в бодром состоянии и принял решение быстро.
В тот вечер я отправился в Хиндхед повидаться с майором и миссис Рейнолдс и прийти с ними к окончательному соглашению  относительно Дэвида.

В последнее время я не видел его и не хотел оповещать всех ребят в Винчестере{13} о приближении дня высадки приездом туда, чтобы попрощаться с сыном. Миссис Рейнолдс потом говорила мне, что она догадалась о наступлении кануна этого дня — не по моим словам или поведению, а потому, что я привез туда штатскую одежду и повесил в шкаф.

6 июня
Я провел этот день в саду Брумсфилд-Хаус. После завтрака сделал для Би-би-си запись личного обращения к армиям, которое зачитали войскам при погрузке на суда. Еще до полудня стало ясно, что наши войска высадились на побережье и, насколько можно судить, все идет хорошо.

Я решил, что мое место в Нормандии; находясь под Портсмутом, я не мог принести никакой пользы. Поэтому в половине десятого вечера того же дня отплыл на эсминце Королевского военно-морского флота «Фолкнор» (капитан С. Ф. Г. Черчилль), стоявшем в военном порту, чтобы переправить меня на континент. Снова я увидел Англию почти через шесть месяцев.
Мне не терпелось увидеться с командующими армиями Бредли и Демпси, которые шли через пролив на кораблях вместе с командующим ВМФ. Требовалось обсудить ситуацию с ними.
Вот что написал премьер-министр в моей книге для автографов, когда приходил ко мне на обед в Брумфилд 19 мая:
«Накануне величайшего предприятия я свидетельствую свою уверенность в том, что оно пройдет успешно и что снаряжение армии будет достойно храбрости ее солдат и гения ее командующего.

Уинстон С. Черчилль».

Эйзенхауэр вспоминал о последнем совещании командования союзных войск перед высадкой:

"15 мая под руководством штаба верховного командования союзными экспедиционными силами было проведено в помещении школы Святого Павла заключительное совещание.

На нем присутствовали король Великобритании, Черчилль со старым другом — фельдмаршалом Смэтсом, а также почти все члены военного кабинета и английского комитета начальников штабов.

За всю войну я не присутствовал на совещании, где было столько высокопоставленных лиц. На нем ставилась задача рассмотреть оставшиеся нерешенными вопросы и устранить ранее отмеченные недостатки, а также обратить внимание всех командующих на широкие цели, выдвигаемые высшим штабом, напомнить каждому из них о той поддержке, на которую он может рассчитывать.

Были окончательно уточнены и утверждены распоряжения войскам о соблюдении мер предосторожности в период следования в порты погрузки. Главные усилия направлялись на обеспечение скрытности действий войск.

На этом совещании нам представилась возможность услышать выступление короля и премьер-министра Великобритании. Последний произнес типичную для него боевую речь, в которой он использовал настолько сильные выражения, что поразил многих из нас, особенно американцев.
Черчилль заявил:
"Господа, у меня укрепляется уверенность в отношении этого предприятия». Мы знали, что он долгое время сомневался в его осуществимости и ранее выступал за дальнейшую отсрочку в пользу проведения операций в других местах, но теперь, на последней стадии приготовлений, наконец стал верить вместе со всеми нами, что это единственно правильный курс действий для достижения победы."

Последние дни и часы перед высадкой Эйзенхауэр вспоминал так:

"Дважды в день — в 9.30 вечера и в 4.00 утра — мы собирались с представителями метеорологического комитета, состоявшего из американских и английских специалистов. Возглавлял этот комитет суровый и осторожный шотландец полковник авиации Стэг.

На этих совещаниях эксперты детально докладывали о метеорологических прогнозах на ближайшее время. С приближением критического периода нарастала напряженность.

По мере того как перспективы на приличную погоду становились все  хуже и хуже, напряженность среди командного состава нарастала.

Последнее такое совещание было запланировано на 4 часа утра 4 июня, чтобы в пробном порядке назначить дату вторжения на 5 июня. Однако некоторые контингента войск, размещавшиеся в северных частях Великобритании, уже получили приказ выйти в море, так как они не могли ждать окончательного решения до утра 4 июня.

Когда командующие войсками собрались на это совещание, поступивший прогноз погоды был обескураживающим: низкая облачность, сильный ветер и большое волнение на море обещали превратить высадку десанта в самое рискованное дело. Метеорологи заявили, что в таких условиях станет невозможной авиационная поддержка, огонь корабельной артиллерии будет неэффективным, а управление мелкими судами — затруднено.

Адмирал Рамсей считал, что с управлением судов можно справиться, но вести точный огонь из корабельной артиллерии действительно трудно. В основном он занимал нейтральную позицию. Генерал Монтгомери, обеспокоенный неблагоприятными последствиями при задержке десантирования, предлагал начать операцию. Теддер не соглашался с ним.

Оценив все факторы, я решил, что вторжение следует отложить. Это заставило нас немедленно вернуть в порты уже находившиеся в пути суда и породило некоторые сомнения относительно того, будут ли они готовы вновь выйти в море через 24 часа, если погода на следующий день окажется благоприятной. Маневр кораблей и судов в Ирландском море оказался крайне трудным в условиях шторма, но их команды, проявив высокую выучку и мастерство, сумели справиться со своей задачей.
Совещание вечером 4 июня добавило мало чего утешительного к общей картине утреннего доклада, и напряженность еще больше усилилась.

В 3.40 на следующее утро наш небольшой лагерь сотрясался под порывами ветра, достигавшего почти ураганной силы, а дождь, казалось, шел сплошной стеной. Путь в одну милю через раскисшие дороги в военно-морской штаб был далеко не ободряющим, и казалось, что нет никакого смысла проводить какое-либо совещание.

Когда же оно началось, полковник Стэг в своем докладе отметил, что плохие погодные условия, предсказанные за день до этого для северного побережья Франции, фактически подтвердились и что если бы мы настояли на десантировании 5 июня, то почти наверняка произошла бы крупная катастрофа. Это метеорологи, вероятно, сообщили для того, чтобы приободрить нас, потому что их последующее заявление поразило всех: к следующему утру наступит до сих пор совершенно непредвиденный период относительно хорошей погоды продолжительностью около тридцати шести часов.
Правда, долгосрочный прогноз погоды был неважным, и после короткого периода относительного спокойствия ожидалось опять ухудшение погоды.
Перспектива была неясной, поскольку после успешной высадки первых волн десанта нам пришлось бы из-за ухудшения погоды прекратить наращивание сил на плацдарме и тем самым оставить изолированные друг от друга высадившиеся войска в качестве легкой добычи для противника. Однако возможные последствия дальнейшей задержки оправдывали большой риск, и я быстро объявил решение приступить к десантированию 6 июня.

Д. Эйзенхауэр среди бойцов 101-й воздушно-десантной дивизии в Гринем-Коммон, перед вылетом на боевое задание. За спиной генерала – его адъютант коммандер Гарри Бутчер

Было 4.15 утра 5 июня.

Никто из присутствовавших не выразил своего несогласия, наоборот, на их лицах появилось определенное просветление, и каждый без лишних слов направился на командный пункт, чтобы немедленно радировать своим войскам решение, которое приведет их в движение.

Многие офицеры моего штаба обращались ко мне просьбой разрешить им следовать на борту поддерживающих кораблей, чтобы быть свидетелями высадки десанта.

Каждый работник штаба всегда мог привести десятки доводов, чтобы доказать, почему ему необходимо сопровождать десантируемые войска, а не оставаться на месте и выполнять порученное дело. Всем было отказано, за исключением тех, кто занимался обеспечением конкретных боевых задач, и, конечно, установленного числа представителей прессы и радио.
И опять я должен был выдержать мучительное ожидание, которое всегда наступает в период между принятием окончательного решения и появлением первых признаков успеха или неудачи в таких предприятиях.

Я провел это время в поездках по войскам, которым предстояло высаживаться на побережье Франции.

Бойцы группы наведения 6-й воздушно-десантной дивизии сверяют часы перед вылетом в ночь с 5 на 6 июня

Поздно вечером 5 июня я заехал в лагерь американской 101-й воздушно-десантной дивизии, одной из тех дивизий, целесообразность участия которых в воздушном десанте подвергалась столь серьезному сомнению со стороны главного маршала авиации Ли-Меллори. Я застал солдат в хорошем настроении; многие из них шутливо говорили мне, что нет никаких причин для беспокойства, поскольку за дело берется 101-я дивизия.

Все будет сделано в лучшем виде. Я оставался с ними, пока последние группы не поднялись в воздух примерно около полуночи. После двухчасовой езды обратно в свой лагерь оставалось уже очень немного времени, когда должно было начаться поступление первых донесений от высадившихся на берег войск. "

Так к утру 5 июня к проведению операции под кодовым названием "Нептун" всё было готово