Мифология рыночного фундаментализма - основное препятствие развитию России

Основным препятствием для развития российской экономики является не дефицит ресурсов. Главная проблема локализована в умах правящей элиты и выражается в засилье либеральных мифов.

Если попытаться перечислить факторы, сдерживающие экономическое развитие России, получится длинный перечень, включающий в себя высокую коррумпированность государства и криминализацию элиты, незащищённость прав собственности и негибкую налоговую систему, высокую инфляцию и бюрократизацию хозяйственного регулирования.

Между тем, основное препятствие лежит не в сфере институтов – оно кроется на уровне идеологии и заключается в широком проникновении рыночного фундаментализма в структуры государственного управления и систему образования. Часто явление фундаментализма ошибочно ограничивают исключительно религиозным контекстом.

В действительности фундаментализм является особым типом психики, которому свойствен догматизм суждений и полное неприятие рациональной критики в свой адрес. В этом смысле фундаментализм может находить выражение в различных системах взглядов.

Возникновение российского рыночного фундаментализма

Российский рыночный фундаментализм сложился не сегодня и не вчера – он является наследием поражения СССР в холодной войне. После крушения советской экономической системы началась интеграция постсоветских стран в систему американскую, вскоре ставшую глобальной.

Включение России в систему «Вашингтонского консенсуса» было взаимовыгодным процессом,  как для новой российской элиты, так и для элит западного глобального проекта. Российские либерально-рыночные нувориши встраивали Россию в систему американского глобального доминирования на зависимых правах, за что получали от заокеанских партнёров всяческую поддержку, опираясь на которую они проводили разорительные для страны реформы.

Изначально либеральная идеология служила средством обеспечения смены политического строя. Однако, как известно, после многократного произнесения лжи человеку свойственно начинать верить в то, что он говорит, и со временем российские либеральные деятели искренне приняли догматику рыночного фундаментализма. Так сложилась существующая по сей день экономическая модель.

Её характеризует ориентированность на интересы глобального бизнеса и блокирование внутренних источников развития. Россия добровольно ограничивает свой экономический суверенитет и отдаёт право решать свои внутренние вопросы экспертам международных финансовых организаций в лице МВФ и Всемирного банка. Малоэффективная экономическая модель сохраняется во многом благодаря мифам, обосновывающим её мнимую правильность и оптимальность.

Либеральная мифология даёт весьма упрощённый взгляд на реальность и рассматривает большинство экономических явлений в отрыве от их системного контекста. Тем не менее, её воздействия оказывается достаточно для того, чтобы обеспечивать минимально необходимую легитимность порочной экономической системы. В основе рыночного фундаментализма лежит ряд мифов, главные из которых следует рассмотреть.

Миф №1. Чудеса глобального рынка

Рыночные фундаменталисты настырно продвигают идею о том, что российская экономика должна быть максимально открытой и включённой в мировую экономику. Ими отрицается очевидный факт: для модернизации необходим оптимальный уровень протекционизма.

Достаточно изучить историю современных промышленно развитых стран, чтобы понять, что модернизация невозможна при полной либерализации внешней торговли. В условиях, когда большинство российских отраслей обладают недостаточной конкурентоспособностью на внутреннем рынке по отношению к иностранным аналогам, импортозамещение изначально обречено на провал.

Адепты рыночного фундаментализма активно выступают против использования внешнеторговых барьеров, рассматривая их исключительно в качестве фактора удорожания продукции. По их логике снятие торговых барьеров ведёт исключительно к снижению стоимости продукции и облегчает доступ более качественных импортных товаров на внутренний рынок.

Такой подход не учитывает принципиального факта: доход, производимый предприятиями, которые защищены таможенными пошлинами, является частью валового дохода страны. В случае отмены пошлин и закрытия этих предприятий происходит снижение среднедушевого уровня достатка населения в целом. В результате снижения покупательной способности потребителей более дешёвый импортный товар, заменивший на внутреннем рынке отечественный аналог, в реальном выражении становится дороже.

Другой пример извращённого понимания протекционистских механизмов – рассмотрение субсидирования исключительно в качестве ненужной обузы для налогоплательщиков. По мнению рыночных фундаменталистов, производственные субсидии являются лишней нагрузкой на бюджет и должны быть сведены к минимуму.

В действительности же, субсидии являются сверхвыгодной инвестицией в производство общественного продукта. Рассмотрим пример: отрасль А сохраняет рентабельность благодаря государственным субсидиям в размере 10 млрд руб. и производит доход в размере 100 млрд руб. Казалось бы обнулив субсидии можно было бы сэкономить 10 млрд руб. бюджетных средств. Однако потери для общества в таком случае намного превзойдут эту экономию и в результате гибели целой отрасли составят в соответствии с эффектом мультипликатора более 100 млрд руб.

Непонимание зависимости национального дохода от режима защиты отечественного производителя привело к возникновению парадоксальной ситуации, когда Россия, будучи одной из наиболее ресурсообеспеченных стран, производит мизерное количество готовой продукции (рис. 1).

Рис. 1. Соотношение ресурсообеспеченности и производства добавленной стоимости на доллар сырья в отдельных странах

Миф №2. Спасительные иностранные инвестиции

Вот уже больше 20 лет либеральные экономисты и деятели правительства рассматривают иностранные инвестиции в качестве главного ресурса развития. Для привлечения этих инвестиций был выстроен достаточно либеральный режим регулирования движения капитала. Но несмотря на надежды и ожидания, на протяжении последних 20 лет только дважды наблюдался чистый ввоз капитала частным сектором – в 2006 и 2007 годах. Все остальные годы отток капитала превосходил его приток (рис. 2).

Рис.2. Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором в России

Весьма показательна структура иностранных инвестиций в Россию. В 2013 году всего лишь 6,8% инвестиций составили взносы в капитал предприятий. При этом на кредит пришлось более 90%, что является результатом отсутствия полноценной системы денежно-кредитного рефинансирования внутри страны (рис. 3).

Рис. 3. Структура иностранных инвестиций в Россию в 2013 году

Миф №3. Все беды от денег

Рыночные фундаменталисты исповедуют веру в монетаристское правило, согласно которому уровень цен в стране в первую очередь зависит от размера и динамики денежной массы, а значит в целях борьбы с главным, по их мнению, злом – инфляцией, следует всячески ограничивать денежное предложение:

Будучи уверенными в линейной зависимости уровня цен от денежной массы, либеральные экономисты и госуправленцы не хотят обращать внимание на связь цен с ещё одной величиной – количеством производимых товаров и услуг.

Опыт множества стран мира показывает, что кредитование производителей под низкий процент позволяет сдерживать рост цен даже при растущей денежной массе, так как прирост товарной массы идёт опережающими темпами.

Например, Китай с 1997 по 2001 год нарастил денежную массу более чем в 3 раза.

При этом инфляция в среднем составляла менее 3,5% в год. Такой результат, очевидно, был достигнут благодаря высокому реальному росту ВВП – на 49% за указанный период.

  Для демонстрации противоречий между монетаристской догматикой и реальностью не обязательно искать зарубежные примеры. Достаточно посмотреть на закономерности, наблюдаемые в российской экономике. Так, 2000-е годы можно условно разбить на два этапа: до кризиса 2008-09 годов и после (рис. 4).

Если на протяжении первого этапа в результате интенсивного притока нефтедолларов наблюдался высокий прирост денежной массы (в среднем на 45% в год), то на протяжении второго периода этот показатель упал до 3%. Однако вопреки тезису о том, что увеличение денежного предложения влечёт повышение цен, на протяжении первого этапа уровень инфляции ежегодно сокращался.

И напротив, по мере снижения темпов роста денежной массы в ходе второго периода инфляция пошла вверх. Примечательно, что период более интенсивного наращивания М2 сопровождался достаточно высоким ростом ВВП, в то время как за снижением денежного предложения последовало и падение темпов экономического роста.

Рис. 4. Отдельные экономические показатели в России на протяжении 2000-х годов

Сравнив уровень монетизации российской экономики с аналогичным показателем в других крупных странах, исходя из логики рыночных фундаменталистов, можно сделать предположение, что в России должен быть один из самых низких уровней инфляции – ведь отношение денежной массы к ВВП невелико (рис. 5)

Рис. 5. Отношение денежной массы в расширенном определении (с учётом валютных депозитов) к ВВП

Однако как ни странно, ситуация прямо противоположна. Среди рассматриваемых стран выше, чем у России, инфляция только в Турции (рис. 6).

Рис. 6. Инфляция в отдельных странах мира, 2013 год

Стремление рыночных фундаменталистов ограничить количество денег в обороте превращает их в дефицитный товар, что повышает спрос. Повышенный спрос на деньги ведёт к росту их стоимости, которая выражается в процентных ставках. Как результат, в России процентные ставки являются одними из самых высоких среди сопоставимых крупных стран (рис. 7).

Рис. 7. Банковские процентные ставки в отдельных странах мира, 2013 год

Недоступность кредита внутри страны заставляет российские предприятия занимать за рубежом, в результате чего внешний корпоративный долг по своему размеру многократно превзошёл и государственный долг, и объём золотовалютных резервов (рис. 8).

Рис. 8. Динамика внешнего долга России

Миф №4. В любой непонятной ситуации сокращайте бюджетные расходы

Из стана рыночных фундаменталистов регулярно поступают призывы к сокращению бюджетных расходов. Теорию о необходимости оптимизации государственных расходов продвигает и МВФ. При анализе статистики на первый взгляд может показаться, что рекомендация сокращении госрасходов имеет под собой основания.

Ведь темпы роста ВВП в странах с более низкими государственными расходами выше, чем в странах, где госрасходы велики. Однако из этого вовсе не следует, что при сокращении бюджета темпы роста ВВП должны увеличиваться.

Как известно, по мере развития экономики происходит исчерпание потенциала роста: в производственный процесс включаются все ресурсы и не остаётся свободных мощностей. Как результат, падают и темпы роста.

Именно поэтому в большинстве развитых стран темпы роста ВВП ниже, чем в развивающихся странах. Таким образом, объяснять разницу в темпах экономического роста между развитыми и развивающимися странами различием в размере госрасходов в корне неверно.

При этом известно, что 80-90% прироста ВВП в развитых странах приходится на новые знания. Иными словами, экономическое развитие в западных странах основано на высоком качестве человеческого капитала, которое невозможно без достаточного финансирования образования и науки. Поэтому вполне логично, что в России, где госрасходы составляют всего лишь 38% от ВВП (для сравнения, в США – 54%) и наука недофинансирована, основную долю в приросте ВВП составляют не новые технологии, а ТЭК.

Миф №5. Будущее за постиндустриальной экономикой

Важным предметом поклонения в мифологии рыночного фундаментализма является постиндустриальная экономика. Её адепты отказываются понимать, что без промышленности ни одна крупная страна не способна устойчиво поддерживать высокий уровень жизни своего населения. Вся разнообразная надстройка в виде сферы услуг и торговли держится на промышленном базисе, который и создаёт ту добавленную стоимость, которая затем перераспределяется постиндустриальными секторами.

В качестве примера успешной постиндустриальной экономики часто приводится США, где на долю промышленности приходится всего лишь 21% ВВП. России часто предлагают следовать американскому примеру и не делать слишком большого упора на промышленную политику. Однако, во-первых, из того факта, что сфера услуг составляет большую долю американского ВВП, вовсе не следует, что власти США не уделяют внимание развитию индустрии.

В действительности в США действуют масштабные программы развития обрабатывающих производств. Во-вторых, не стоит забывать, что выведенные за пределы американской территории промышленные предприятия, хотя и не учитываются в американской статистике, во многих случаях не потеряли связи со страной происхождения и в действительности действуют в едином хозяйственном комплексе с остальной частью США, поставляя продукцию на американский внутренний рынок. Наконец, благодаря исключительному праву эмиссии мировой валюты США могут позволить себе сохранять огромный государственный долг, за счёт которого финансируется дефицит бюджета и платёжного баланса (рис. 9).

Рис. 9. Величина государственного долга США

В результате, производя 20% мирового ВВП, США потребляют 30%. Для такого типа экономики скорее подходит термин не «постиндустриальная», а «паразитическая».

Стремиться построить такую же экономическую модель в России бессмысленно. Во-первых, Россия не является эмитентом мировой валюты, и у неё нет возможности содержать свой государственный долг за счёт внешнего спроса на её валюту. Во-вторых, любое развитие посредством финансовых пирамид, включая пирамиду госдолга, заканчивается крахом. Наконец, финансово-экономический грабёж не согласуется с принципами русской культуры и цивилизации, а значит, основанная на нём экономическая система не может быть устойчивой.

Вывод

Развитие России несовместимо с либерально-неоколониальной моделью экономики, для ухода от которой необходимо прежде всего разрушить мифологию рыночного фундаментализма как в массовом сознании, так и в управленческой культуре правящей элиты. До тех пор, пока на смену ошибочным концептам не придёт адекватная реальности система взглядов на мир, позитивные сдвиги в управлении страной маловероятны.