Феминизм меняет сознание женщин

Меня поразила история одной из первых феминисток Олимпии де Гуш, которая во время французской революции провозгласила, что если женщина может зайти на эшафот, то она имеет право взойти на трибуну. Ее не пустили на трибуну, но ей отрубили голову, поскольку французские революционеры были страшные сексисты. Т.е. они вообще не признавали ни в коей мере равенство женщин, а гильотина была абсолютна «политкорректна» в этом смысле, и сексизмом не страдала, она рубила головы абсолютно всем. Меня это совершенно поразило. И я считаю, что есть в истории и в литературе моменты, которые нас заставляют задуматься о том, что феминистская теория - это не набор нелепостей, деклараций типа «все люди сестры» и т.д., и отказа «спать с врагом», и прочих каких-то цитируемых иногда не очень правильно смешных вещей. А что это все-таки закономерная реакция на определенные общественные обстоятельства, на определенные общественные явления.

Первая, так называемая, «волна феминизма» была связана просто с тем, что у женщины не было либо никаких прав, либо эти права были очень ограничены. Причем, часто говорят о том, что женщины были угнетаемы только в рабочей среде, что они выполняли тяжелый труд и им платили очень мало. Это не совсем так. А дело в том, что дискриминация в отношении к женщине - это, наверное, уникальная дискриминация в человеческом обществе, когда некие «лишенности» распространяются на человека по вот такому неотъемлемому признаку. Признак расы, конечно, тоже неотъемлемый, но могут измениться расовые представления, а женщина остается женщиной. Получается, что ты, только потому, что ты женщина, ты попадаешь под определенные дискриминационные правила. Это похоже на расовую дискриминацию, но это действует сильнее, и, так скажем, неотступнее.

Дискриминация касалась женщин и из других слоев. Вы знаете, что в Англии существовал, например, майорат, по которому унаследовал только мужчина. И если, например, у собственника поместья не было сыновей, его жену и дочерей выселяли, для того, чтобы вселился новый владелец. Это было из-за того, чтобы не было деления собственности. Кстати, в России женщины имели больше экономических прав, в том числе и благодаря Петру 1, чем, например, в Англии. Т.е. первоначально феминизм был ориентирован на то, чтобы уравнять формально закон женщин в правах с мужчинами. Дальше речь пошла о том, что и женская судьба тоже не должна зависеть от общественных установок так жестко и женщина вправе ее решать так же, как и мужчина. Это речь идет уже о правах на развод и о праве на аборт - где пришлось вступить в очень жесткое противостояние уже с церковью. Кстати, в этом смысле Советская Россия была самая «феминистская страна», потому что в 1918 году был Декрет о гражданском браке, и, по-моему, впервые в истории, именно Россия дала возможность женщине оставлять за собой собственную фамилию, а не брать фамилию мужа.

А дальше наступают интересные вещи. На Западе в 60-ые годы начинается вторая «волна феминизма», которая значительно сложнее для понимания, потому что не очень понятно, что они требуют. «Вы хотите работать на равнее с мужчинами? Да ради Бога, работайте! Мы вам разве мешаем? Вы можете поступать в высшие учебные заведения». Хотя, кстати, Принстон только в 70-ые годы открыл двери девушкам 20-го века. «Вы хотите работать? Пожалуйста, работайте! Но вы же сами не хотите». Вот посмотрите, девушек среди студентов столько же, сколько и молодых людей, а последнее время даже чуть больше. Чем дальше мы пойдем по иерархической или карьерной лестнице в любой сфере, тем там будет меньше и меньше женщин. Если мы пойдем на уровень принятия решений, так называемый, то там женщин будет совсем немного. Они сами не хотят. И вот здесь, со второй волной феминизма получилось так, что она была направлена в основном на самих женщин. На их переориентацию, на изменение их мотивации, для того, чтобы они, вообще говоря, определились с целями, и для того, чтобы поддержать их, в том числе в общественном мнении.

Все. Карьера становится вполне достойным занятием для женщин. И тут мы приходим к тому, что что-то не так в этой сфере.

Здесь большая разница между нами и Западом, поэтому я буду говорить о нас. Дело в том, что в России эмансипация была насильственной. Нашу российскую женщину из крестьянской страны в 1917 году схватили «за шкирку» и «швырнули» в индустриализацию, в систему образования, в гражданскую войну, в репрессии. Когда уходили мужчины, они оставались с детьми и вынуждены были работать на них в Великую Отечественную войну и т.д. Наша женщина, в отличие от западной женщины среднего класса, совершенно не успела заскучать в домике с двумя детьми, она просто вообще не успела заскучать. И как раз у нас, в то время как на Западе начала формироваться третья волна феминизма, уже постмодернистского и психологического, который говорил о более сложных механизмах дискриминации на психологическом уровне и т.д., у нас как раз в 70-80-ых годах стала формироваться среди женщин волна «антифеминизма». Потому что наша женщина безумно устала быть эмансипированной. У нас же что произошло? Вовлечение женщин в общественное производство произошло стремительно, и экономика с определенного момента без них обойтись уже не могла, они были уже «встроены» в отраслевую структуру. После войны происходит естественным образом, что было связано с таким обстоятельством, как нехватка мужчин колоссальным - либерализация семейно-брачных отношений, стремительная опять же. И вдруг женщина оказывается и вовлеченная в общественное производство, и с образованием, и совершенно как бы сексуально свободна, но перестроиться внутри семейные отношения еще не успели, потому что поколений немного прошло и эти мужчины, которые, например, мои ровесники, или ровесники моих родителей, они-то еще воспитаны в патриархальной системе. И поэтому получилось, что на нашу жизнь рухнула двойная нагрузка: и общественно-трудовая, и семейная полностью. И с одной стороны женщина должна быть сексуально раскованной, чтобы быть сексуально привлекательной. Это правило поведения в этой сфере, а с другой стороны на нее ложиться весь груз, скажем так, общественного недовольства, если она не устроит свою женскую судьбу. Есть такой термин у социологов «вина незамужних и бездетных женщин». Так же упреки в распущенности может получить только женщина, есть у нас термин еще такой некрасивый «мать-одиночка». Т.е. ты должна быть раскованной и т.д., но, тем не менее, культура ответственности у наших мужчин не вырабатывается. В этом как раз Россия вдруг, впервые с 1917 года стала очень остро нуждаться в настоящем западном феминизме. Но, к сожалению, у нас он не принимается именно женщиной. Почему? Потому что у нас очень сильны традиции женственности, очень сильны традиции, если не покорности, то, по крайней мере, преданности мужчине. А феминизм считается очень не женственной и очень «анти-мужской» идеологией. И в нашей ситуации, когда мужчин нехватка и женщина боится демонстрировать свой сильный характер, свои сильный амбиции, даже если они у них есть, а у большинства наших женщин все это есть. Но она старается их слегка нивелировать, по крайней мере, в поведении. И поэтому откровенно феминистские лозунги не принимаются. Поэтому они нужны в такой немного абсолютизированной форме, доведенной до логического конца, чтобы немного пробудить хотя бы новое поколение от спячки и сказать им, чтобы они немного иначе взглянули и на себя, и на свою судьбу, и на то, что они ценны так же, как и мужчины, рядом с ними.