Дикий, дикий Запад... Рассказ второй

Хо­рошие ков­бои ни­ког­да не сбе­га­ют; они прос­то у­ез­жа­ют.

Ста­рая по­говор­ка

    Пос­ле Вто­рой ми­ровой вой­ны я жил в Лос-Ан­дже­лесе и вре­мя от вре­мени со­бирал рюк­зак и от­прав­лялся в не­оби­та­емую мес­тность, как пра­вило в Ари­зону.

     Од­ним из мо­их са­мых лю­бимых мест бы­ла так на­зыва­емая Ди­кая зо­на Си­камор в кань­оне Си­камор. В те дни там про­ходи­ла же­лез­но­дорож­ная вет­ка, ко­торая ве­ла из Клар­кдей­ла в Дрейк, и по­ез­дная бри­гада мог­ла вы­садить вас в лю­бой точ­ке вет­ки и по­доб­рать по пу­ти об­ратно, ког­да бы вы ни по­яви­лись. По­езд на­зывал­ся «Вер­де-Микс».

    Это бы­ла труд­нопро­ходи­мая, не­оби­та­емая и кра­сивая зем­ля. Там во­дились оле­ни и гор­ные ль­вы, и да­же встре­чались мед­ве­ди. Там би­ли кра­сивые род­ни­ки и жур­ча­ли ручьи — и ни­кого вок­руг, кто мог бы вас пот­ре­вожить. Обыч­но я три или че­тыре дня бро­дил по пус­тынным кань­онам, взби­рал­ся на го­ры, блуж­дал по ле­сам и спал под звез­дным не­бом или в пе­щерах, ко­торые в свое вре­мя ук­ры­вали ин­дей­цев и бан­ди­тов.

    Хо­дило мно­го ис­то­рий о приз­ра­ках, за­терян­ных при­ис­ках, ко­нок­ра­дах и древ­них ин­дей­цах. Не­кото­рые из них я слы­шал от Джи­ма Ро­бер­тса, ко­торый в то вре­мя был блюс­ти­телем по­ряд­ка в Клар­кдей­ле. В пер­вый раз я стол­кнул­ся с ним, ког­да за­нимал­ся оцен­кой иму­щес­тва для взи­мания на­логов на гор­ном от­во­де не­пода­леку от Дже­рома. Ро­бер­те был од­ним из тех, кто ос­тался в жи­вых пос­ле вой­ны в до­лине Тон­то, и мы нес­коль­ко раз го­вори­ли об этом, по­тому что я знал То­ма Пи­кет­та, ко­торый то­же в ней учас­тво­вал.

     Всад­ни­ки еха­ли груп­пой.

— Заж­ги спич­ку, Реб!

     В го­лосе На­тана Эм­бри зву­чало тор­жес­тво.

— На­конец-то один есть; я слы­шал, как он упал.

     Реб Фар­релл сос­ко­чил с ло­шади.

— Я ви­жу его! Он здесь!

    Спич­ка чир­кну­ла по его джин­сам, и вспых­нул свет.

    Все вы­тяну­ли шеи. Ле­жав­ший на зем­ле по­лучил пу­лю в го­лову, но ли­цо его ос­та­лось без­мя­теж­ным. Из­бо­рож­денное мор­щи­нами ли­цо ста­рика. Ли­цо че­лове­ка, ус­тавше­го от борь­бы за жизнь. Ли­цо от­ца Ре­ба Фар­релла.

    Оне­мев от ужа­са, Реб смот­рел на то­го, ко­го сей­час зас­тре­лил. На единс­твен­но­го че­лове­ка в ми­ре, ко­торый так его лю­бил и все­ми си­лами ста­рал­ся дать ему хоть ка­кое-то об­ра­зова­ние, при­вить по­нятие о чес­ти; он всю жизнь упор­но бо­рол­ся — и про­иг­рал, и те­перь ле­жал здесь, на зем­ле, уби­той собс­твен­ным сы­ном.

— Бо­же мой! — ти­хо вскрик­нул Дейв Бар­бот. — Толь­ко не Джим Фар­релл! Не мо­жет быть!

     На­тан Эм­бри то­же был пот­ря­сен. Но вско­ре его пот­ря­сение не­ожи­дан­но сме­нилось яростью.

— Так вот оно что! Так вот по­чему ты не мог най­ти угон­щи­ков, Реб! Мо­жет, это объ­яс­нит, от­ку­да они всег­да уз­на­вали, ког­да и где бу­дет на­несен удар? Мо­жет, это объ­яс­нит, по­чему они всег­да опе­режа­ли нас на один шаг?

    Реб Фар­релл смот­рел на те­ло, не ве­ря сво­им гла­зам. Как отец ока­зал­ся на этой тро­пе? Воп­рос му­чил его не мень­ше, чем соз­на­ние то­го, что он сам зас­тре­лил его. Он не слы­шал слов На­тана Эм­бри. И не слы­шал, как Дейв Бар­бот рез­ко воз­ра­зил ему:

— Ты сам не ве­ришь в это, На­тан! Реб сра­жал­ся с ни­ми ярос­тнее, чем кто дру­гой. Он вер­нул те­бе два ста­да.

— Угу. — В го­лосе На­тана Эм­бри скво­зила хо­лод­ная уве­рен­ность. — По­чему он на­шел их, в то вре­мя как ни­кому дру­гому это не уда­валось? А не по­тому ли, что знал, где ис­кать? Ког­да на­чались все эти уго­ны? Сра­зу пос­ле то­го, как я сде­лал его стар­шим ра­бот­ни­ком, ведь так?

     Реб Фар­релл под­нял го­лову.

     Из-за об­ла­ка по­каза­лась лу­на, ос­ве­тив нап­ря­жен­ные ли­ца ков­бо­ев.

— Что та­кое? Что ты ска­зал, На­тан?

    На­тан Эм­бри был все­го лишь че­лове­ком, но че­лове­ком жес­то­ким и без­жа­лос­тным.

— Ты уво­лен, Реб! Уво­лен! — про­рычал он. — За­бирай свое ба­рах­ло и про­вали­вай. У ме­ня нет ни­каких до­каза­тель­ств про­тив те­бя, но, ес­ли ты в те­чение двад­ца­ти че­тырех ча­сов не убе­решь­ся от­сю­да, мы пой­ма­ем те­бя и по­весим.

     От изум­ле­ния Реб це­лую ми­нуту не мог про­из­нести ни сло­ва, но ког­да всад­ни­ки на­чали по­вора­чивать ло­шадей, что­бы дви­нуть­ся прочь, он об­рел дар ре­чи.

— Ты об­ви­ня­ешь ме­ня в уго­нах, На­тан? — Его гла­за по­лыха­ли ог­нем. — Я не по­тер­плю это­го ни от ко­го. Не смей на­зывать ме­ня угон­щи­ком, ес­ли не хо­чешь от­ве­дать свин­ца.

     Эм­бри по­вер­нулся к не­му.

— Ко­неч­но, — през­ри­тель­но бро­сил он, — ты неп­ре­мен­но по­пыта­ешь­ся сде­лать что-ни­будь в этом ро­де. Втя­нешь ме­ня в пе­рес­трел­ку, что­бы убить. Всем из­вес­тно, что ты за­дира, Реб, но те­перь, ког­да ты прис­тре­лил собс­твен­но­го от­ца из-за слиш­ком воль­но­го об­ра­щения с ору­жи­ем, дол­жно же в тво­ей баш­ке хоть нем­но­го про­яс­нить­ся.

      Реб смот­рел на не­го, не ве­ря сво­им ушам. Ког­да они ус­лы­шали стук ко­пыт, Эм­бри сам зак­ри­чал ему, что­бы он стре­лял. И он выс­тре­лил по си­лу­эту си­дев­ше­го в сед­ле че­лове­ка.

— Ли­бо ты ду­мал, что твой отец в бе­зопас­ности, да­леко от­сю­да, ли­бо рас­счи­тывал, что про­мах­нешь­ся в тем­но­те и ник­то те­бя не рас­ку­сит. Что ж, твоя пе­сен­ка спе­та. У те­бя есть толь­ко двад­цать че­тыре ча­са!

      В Ре­бе Фар­релле за­кипа­ла зло­ба.

— Ты хо­чешь ска­зать, что у ме­ня да­же нет шан­са ра­зоб­рать­ся в этом? Ты при­гова­рива­ешь ме­ня и мо­его от­ца без су­да?

— Су­да? — На­тан Эм­бри был вне се­бя от гне­ва. — Мы ло­вим угон­щи­ков, ко­торые уво­дят ста­до. Ты стре­ля­ешь, один из них па­да­ет, и им ока­зыва­ет­ся твой отец. Ка­кие еще нуж­ны до­каза­тель­ства? По спра­вед­ли­вос­ти те­бя на­до по­весить, и я не сде­лаю это­го толь­ко ра­ди мо­ей до­чери! Но уби­рай­ся, и что­бы я боль­ше ни­ког­да не ви­дел тво­его ли­ца в этих мес­тах!

     Кру­то раз­вернув ло­шадь, он увел от­ряд. Толь­ко Дейв Бар­бот нем­но­го за­дер­жался.

— Мне жаль, Реб, — ти­хо ска­зал он. — Мне в са­мом де­ле очень жаль.

      Реб Фар­релл ос­тался сто­ять один в тем­но­те воз­ле те­ла от­ца, прис­лу­шива­ясь к уда­ля­юще­муся сту­ку ко­пыт.

     Дви­га­ясь слов­но во сне, он пой­мал свою ло­шадь и за­тем ло­шадь от­ца, взва­лил те­ло по­перек сед­ла и мед­ленно нап­ра­вил­ся к до­му, опус­тив го­лову и ни о чем не ду­мая. Его мир рух­нул. Он по­терял от­ца, ра­боту на ран­чо, ко­торую лю­бил, обор­ва­лись его от­но­шения с Ла­урой — сло­вом, все про­пало.

     Спе­шив­шись у ста­рой хи­жины, где прош­ло его детс­тво, Реб во­шел и за­жег лам­пу. Не до­жида­ясь рас­све­та, отыс­кал нес­коль­ко до­сок, ско­лотил гру­бый гроб и пос­те­лил в не­го ста­рое пон­чо. Оту­пев­ший от го­ря, от­пра­вил­ся на зе­леную лу­жай­ку под де­ревь­ями и там, ря­дом с мо­гилой ма­тери, ко­торая умер­ла, ког­да он был еще ре­бен­ком, по­хоро­нил от­ца.

     Хо­тя Реб ни­чего не ел с са­мого ут­ра, он да­же не вспо­минал о пи­ще. Он мед­ленно об­вел взгля­дом ти­хую убо­гую хи­жину, свой род­ной дом. Что взять с со­бой? Уме­реть мо­жет каж­дый че­ловек, а те, что ос­та­лись, дол­жны жить даль­ше, и ему нуж­но ду­мать о еде, ноч­ле­ге, сна­ряже­нии, ору­жии.

     Ору­жие… Слав­ный ста­рый «шарпс» от­ца, но­вый вин­честер 44-го ка­либ­ра, ко­торый отец…

     Вин­честер ис­чез!

     Реб по­чувс­тво­вал, как его зат­рясло от вол­не­ния. «Шарпс» ле­жал на сво­ем мес­те, на пол­ке, но но­вый вин­честер ис­чез! И у сед­ла от­цов­ской ло­шади не ока­залось чех­ла от не­го. Реб знал от­ца и не сом­не­вал­ся, что тот ни­ког­да не вы­ехал бы ночью, не взяв с со­бой ружье, то есть «шарпс». По­дарен­ный Ре­бом вин­честер он хра­нил на пол­ке и по-преж­не­му поль­зо­вал­ся сво­им при­выч­ным ста­рым ружь­ем, с ко­торым, бы­вало, охо­тил­ся на би­зонов.

      По­чувс­тво­вав что-то не­лад­ное, Реб зас­тыл пос­ре­ди хи­жины. Вдруг он вспом­нил о тща­тель­но прип­ря­тан­ных от­цом день­гах. Все­го лишь нес­коль­ко со­тен дол­ла­ров; ма­лень­кая стра­хов­ка на слу­чай бо­лез­ни или еще ка­кой неп­ри­ят­ности. Реб бро­сил­ся на ко­лени и вы­тащил од­ну из до­сок по­ла. День­ги ис­чезли!

      Мед­ленно под­нявшись на но­ги, обыс­кал кар­ма­ны ста­рой одеж­ды. Ни­чего. И тут вдруг вспом­нил, что на по­ясе от­ца ви­сел ре­воль­вер. Это уже са­мо по се­бе ка­залось стран­ным. Джим Фар­релл пе­рес­тал но­сить ре­воль­вер мно­го лет на­зад. Не­до­уме­ние вы­зыва­ли три об­сто­ятель­ства — от­сутс­твие вин­честе­ра, от­сутс­твие де­нег и на­личие ре­воль­ве­ра на по­ясе у от­ца. Так что же все это зна­чит?

      Ог­ля­дывая хи­жину, Реб за­метил на пли­те ко­фей­ник. Он по­дошел к не­му и под­нял крыш­ку. На дне ос­та­лась гу­ща. Ли­бо кто-то чу­жой ва­рил этот ко­фе и ос­та­вил ко­фей­ник, ли­бо Джи­ма Фар­релла от­влек­ли, ког­да он го­товил ко­фе, по­тому что за го­ды жиз­ни с ак­ку­рат­ной же­ной у Джи­ма вы­рабо­талась при­выч­ка ни­ког­да не ос­тавлять ко­фей­ник на пли­те, а по­суду не­вымы­той.

      По­ка Реб Фар­релл упа­ковы­вал ос­тавшу­юся про­визию, в нем рос­ла уве­рен­ность, что ли­бо от­ца что-то встре­вожи­ло и он по­кинул хи­жину, ли­бо его заб­ра­ли от­сю­да си­лой.

      Но за­чем ре­воль­вер на по­ясе? Пра­вое за­пястье Джи­ма уже мно­го лет на­зад ут­ра­тило твер­дость и не го­дилось для то­го, что­бы раз­ма­хивать тя­желым коль­том. А мо­жет быть… Мо­жет быть, он не сам на­дел на се­бя этот по­яс? Мо­жет быть, это сде­лал кто-то дру­гой? Но за­чем? И кто?

      Уже рас­све­ло, ког­да Реб на­конец по­кинул хи­жину. Он взял с со­бой двух вь­юч­ных ло­шадей и че­тырех вер­хо­вых, не счи­тая той, на ко­торой ехал сам. Ос­та­вал­ся еще при­над­ле­жав­ший ему скот с ран­чо «Ро­кинг-Ф», но с этим при­дет­ся по­дож­дать.

      Он нап­ра­вил­ся к хол­мам над Ин­дей­ским ручь­ем. И те­перь уже знал на­вер­ня­ка, что ни­куда от­сю­да не у­едет, по­ка не вы­яс­нит, что же слу­чилось в его до­ме. Его отец не за­нимал­ся бес­чес­тны­ми де­лами. В прош­лом он не­ред­ко про­вора­чивал вы­год­ное дель­це так, что ко­мар но­са не под­то­чит. Но Джим Фар­релл ни ра­зу не прис­во­ил то­го, что ему не при­над­ле­жало.

      Реб ехал по су­жа­юще­муся кань­ону, об­ду­мывая про­ис­шедшее. Доб­ро­душ­ный, рас­су­дитель­ный отец ни­ког­да ни с кем не ссо­рил­ся и не имел вра­гов. Зна­чит, ес­ли их хи­жину ог­ра­били, то ту­да заб­ре­ли слу­чай­ные во­ры. Или… не­ожи­дан­но его осе­нило. Это его, Ре­ба, вра­ги!

      Но кто его вра­ги? Ес­ли не счи­тать нес­коль­ких по­тасо­вок во вре­мя тан­цев, ни од­на из ко­торых не за­кон­чи­лась серь­ез­ной враж­дой… ко­му он пе­решел до­рогу?

      Угон­щи­кам! Реб на­шел и вер­нул два ста­да по­хищен­но­го ско­та и нес­коль­ко раз прес­ле­довал ско­ток­ра­дов за мно­го миль. В сущ­ности, у них бы­ли все ос­но­вания бо­ять­ся его. Мо­жет, они ре­шили та­ким об­ра­зом рас­пра­вить­ся с ним?

      Обог­нув Юж­ный пик, Реб Фар­релл въ­ехал в уз­кий кань­он, доб­рался до его даль­ней час­ти и спе­шил­ся око­ло ста­рого кор­ра­ля, ко­торый пос­тро­ил сам мно­го лет на­зад, за­вел ту­да ло­шадей, по­том пе­рело­жил сед­ло с ко­ня, на ко­тором ехал, на длин­но­ного­го се­рого в яб­ло­ках ска­куна, быс­тро­го и силь­но­го, в вы­нос­ли­вос­ти и сме­лос­ти ко­торо­го он убе­дил­ся еще рань­ше. Кор­раль рас­по­лагал­ся на лу­гу, пок­ры­том гус­той зе­леной тра­вой, а че­рез один из его уг­лов про­текал не­боль­шой ру­че­ек.

      Хи­жины там не бы­ло, но кру­то на­висав­ший утес слу­жил дос­та­точ­ным ук­ры­ти­ем, а рас­ту­щие нап­ро­тив пих­ты на­деж­но за­гора­жива­ли огонь его кос­тра ночью и рас­се­ива­ли дым днем. Реб и не ду­мал по­кидать эти мес­та.

      Он вско­чил на се­рого и от­пра­вил­ся в го­род. Преж­де все­го ему нуж­но по­видать Ла­уру Эм­бри.

      Ког­да он въ­ехал в Па­ло-Се­ко, го­род от­ды­хал. Свет го­рел толь­ко в двух са­лунах и нес­коль­ких до­мах. Од­ним из них ока­зал­ся го­род­ской особ­няк На­тана Эм­бри. Хо­рошо пом­ня о твер­до­лобос­ти сво­его быв­ше­го хо­зя­ина, Реб спе­шил­ся в то­поли­ной ро­щице яр­дах в пя­тиде­сяти от до­ма и про­шел вдоль из­го­роди, ок­ру­жав­шей сад Эм­бри. По­том прос­коль­знул во двор и заг­ля­нул в ок­но.

      Ла­ура в оди­ночес­тве си­дела у пи­ани­но. Он быс­тро взбе­жал на крыль­цо и ти­хонь­ко пос­ту­чал в дверь. Ког­да он пос­ту­чал вто­рой раз, му­зыка стих­ла. Пос­лы­шал­ся звук ша­гов, и дверь от­кры­лась.

— Реб!

     Ла­ура за­жала рот ру­кой; гла­за ее ши­роко рас­кры­лись.

— Ес­ли отец об­на­ружит те­бя здесь, убь­ет!

— Мо­жет быть. Но я рад те­бя ви­деть. — Он прис­таль­но вгля­дывал­ся в ее ли­цо. — На чь­ей ты сто­роне, Ла­ура? Ты ве­ришь, что я угон­щик?

— Нет. — Поч­ти не­замет­ное ко­леба­ние. — Нет, не ве­рю. Но твой отец…

— Зна­чит, ты ве­ришь, что он был угон­щи­ком? Этот слав­ный ста­рик? За всю свою жизнь не взяв­ший ни од­но­го гро­ша, не за­рабо­тан­но­го чес­тным тру­дом?

— Но, Реб, ты… ты выс­тре­лил, и он… ты убил его! Он ехал с ни­ми! — вос­клик­ну­ла она.

— Нет, — спо­кой­но воз­ра­зил он. — Пусть ник­то не по­верит мне, но те­перь я уве­рен, что его уби­ли еще до то­го, как он ока­зал­ся поб­ли­зос­ти от это­го ста­да!

      Ла­ура слег­ка отод­ви­нулась.

— Из­ви­ни, Реб, но те­бе луч­ше уй­ти.

— Ла­ура! — зап­ро­тес­то­вал Реб. — Выс­лу­шай ме­ня!

      Она сде­лала дви­жение, что­бы зак­рыть дверь, но он при­дер­жал ее ру­кой.

— Уве­ряю те­бя, это прав­да! Ког­да все у­еха­ли, я вер­нулся до­мой и об­на­ружил, что но­вый вин­честер от­ца ис­чез. Кто-то ук­рал его! Отец не брал его с со­бой. Он ни­ког­да им не поль­зо­вал­ся, по­тому что пред­по­читал свой ста­рый «шарпс». И кто-то на­цепил на не­го ре­воль­вер. Отец уже мно­го лет не но­сил ре­воль­ве­ра. У не­го бы­ло слиш­ком сла­бое за­пястье!

— Мне жаль, Реб. — Ли­цо Ла­уры ста­ло хо­лод­ным. — Но ни­чего не вый­дет. Труд­но по­верить, ко­неч­но, что ты сам уго­нял скот, но не ви­жу, че­му еще я мо­гу ве­рить. И ес­ли ты сей­час не дашь мне зак­рыть дверь, я…

— Ла­ура? — проз­ву­чал го­лос На­тана Эм­бри. — Кто там? С кем ты раз­го­вари­ва­ешь?

      Реб уб­рал ру­ку.

— Хо­рошо, — ти­хо ска­зал он. — Но да­же ес­ли это пос­леднее, что я мо­гу сде­лать, я…

      Дверь зак­ры­лась у не­го пе­ред но­сом. Он сто­ял, ту­по ус­та­вив­шись на нее. Ру­шил­ся весь мир вок­руг.

      Да­же Ла­ура! Пот­ря­сен­ный, он по­вер­нулся и по­шел к се­рому.

      По­ложив ру­ку на лу­ку сед­ла, Реб Фар­релл мрач­но раз­мышлял. Ну лад­но, на­до с че­го-то на­чинать. Он знал, что его отец не был угон­щи­ком. Он знал, что отец ока­зал­ся воз­ле ста­да не по сво­ей во­ле. Сле­дова­тель­но, есть шанс до­казать, что он прав.

      Еще один че­ловек, а мо­жет быть, да­же нес­коль­ко, то­же зна­ют прав­ду. Угон­щи­ком-то из­вес­тно, что его под­ста­вили.

      Но кто эти угон­щи­ки? На­ибо­лее ве­ро­ят­ный кан­ди­дат — Лон Мел­хор, ко­торый жи­вет око­ло сто­ловой го­ры Тэнк. Мел­хо­ра дав­но в этом по­доз­ре­вали, но он всег­да ока­зывал­ся слиш­ком ло­вок, что­бы по­пасть­ся. Так или ина­че, но по­верить, что Лон мог убить его от­ца, Реб не мог. Они сто­яли по раз­ные сто­роны бар­ри­кад, но всег­да ос­та­вались друзь­ями. И все же с это­го мож­но на­чать.

      Не жа­лея ни се­бя, ни ло­шадь, он за пол­ночь доб­рался до жи­лища Ло­на. Сто­яла мер­твая ти­шина. Сос­ко­чив с сед­ла, Реб быс­тро нап­ра­вил­ся вдоль скло­на хол­ма к хи­жине. По­чему-то ему здесь сов­сем не пон­ра­вилось. По­коле­бав­шись, он по­пытал­ся свес­ти свои ощу­щения к че­му-то кон­крет­но­му и оп­ре­делен­но­му.

      Обог­нув угол до­ма, Реб об­на­ружил; что дверь, как ни стран­но, рас­пахну­та, хо­тя ночь сто­яла прох­ладная. Прис­лу­шав­шись и не раз­ли­чив ни­каких зву­ков, кро­ме хрип­ло­го ды­хания, Реб нег­ромко поз­вал:

— Лон!

      В от­вет ни зву­ка. Он шаг­нул в двер­ной про­ем, прик­рыл за со­бой дверь и сно­ва прис­лу­шал­ся. По­том еще раз про­из­нес имя угон­щи­ка, но опять ник­то не отоз­вался. На­конец он ре­шил­ся и за­жег спич­ку.

       Лон Мел­хор ле­жал на по­лу без соз­на­ния, и вся его ру­баш­ка бы­ла в пят­нах кро­ви!

      Реб опус­тился на ко­лени, то­роп­ли­во ос­мотрел ста­рика и на­чал быс­тро дей­ство­вать. Он раз­вел огонь и пос­та­вил на пли­ту во­ду. За­тем под­су­нул под го­лову ра­нено­го по­душ­ку и уло­жил его по­удоб­нее, пе­рета­щив на оде­яло, ко­торое рас­сте­лил на по­лу. Ког­да во­да наг­ре­лась, про­мыл ра­ну — опас­ную ог­нес­трель­ную ра­ну в ле­вом бо­ку и, толь­ко пе­ревя­зав ее, ос­мотрел­ся вок­руг.

      Ре­воль­вер Ло­на ва­лял­ся ря­дом. По­доб­рав его, Реб уви­дел, что из не­го стре­ляли три ра­за. Ружья он ниг­де не на­шел; ве­ро­ят­но, оно ос­та­лось на ло­шади. Фар­релл ос­то­рож­но вы­шел на­ружу и, ог­ля­дев­шись, за­метил ло­шадь. Сед­ло про­пита­лось кровью с той сто­роны, где у ста­рика кро­вото­чила ра­на. Реб рас­седлал ко­ня и от­вел его в кор­раль. Про­верил, есть ли во­да в ко­рыте, ви­лами под­бро­сил нем­но­го се­на в кор­мушку и вер­нулся в хи­жину.

      Лон от­крыл гла­за.

— Реб! — вы­дох­нул он. — Ты ви­дел их? Угон­щи­ков?

— Кто они, Лон? Это они те­бя подс­тре­лили?

— Да.

       Он не сво­дил глаз с мо­лодо­го че­лове­ка. Ли­цо его вы­ража­ло стра­дание.

— Это и моя ви­на то­же. Я знал, что Джо Бан­та го­лово­рез…

— Джо… Кто?! — Реб Фар­релл скло­нил­ся над ста­риком. — Ты ска­зал, Джо Бан­та?

— Да. Он за­явил­ся сю­да в по­ис­ках убе­жища, мо­жет быть не­дели три на­зад. Я на­вер­ня­ка знал, что это мер­зкий тип, но поз­во­лил ему ос­тать­ся. Чес­тно го­воря, я прос­то не мог выс­та­вить его. По­том он у­ехал, но вер­нулся опять с ком­па­ни­ей кру­тых пар­ней. Они от­пра­вились за ста­дом, а я упер­ся. И этот Джо, он по­вер­нулся пря­мо ко мне и выс­тре­лил, а по­том ос­та­вил ме­ня ва­лять­ся и у­ехал. — Ста­рик за­дох­нулся от сла­бос­ти и нес­коль­ко ми­нут от­ды­хал, по­том сла­бым го­лосом про­дол­жил рас­сказ: — Я заб­рался в сед­ло, сам не знаю как. Соб­рался к вам, но не до­ехал. Ме­ня на­шел твой ста­рик. Он сно­ва по­садил ме­ня в сед­ло, но ког­да я со­об­щил ему, что слу­чилось, он вско­чил на ло­шадь и сам пус­тился вслед за угон­щи­ками.

— Они уби­ли его, Лон.

       Реб вкрат­це объ­яс­нил, что про­изош­ло. Ста­рик при­шел в ярость.

— На­тан Эм­бри уп­ря­мый иди­от! — фыр­кнул он. По­том схва­тил Ре­ба за ру­ку. — Возь­ми с со­бой лю­дей, сы­нок. Я знаю, ку­да он от­пра­вит­ся. Воз­ле Бур­ро-Спрингс есть ста­рое убе­жище. Что­бы ту­да по­пасть, нуж­но прой­ти по Тем­но­му кань­ону. Пря­мо вверх че­рез все эти ва­луны. Он дер­жит там скот. От­ту­да его мож­но лег­ко пе­реп­равлять че­рез гра­ницу. Про­дать это ста­до в ка­кой-ни­будь ла­герь гор­но­добыт­чи­ков — раз плю­нуть.

      Реб ко­лебал­ся, но ста­рик жес­том ве­лел ему ухо­дить.

— Не ду­май обо мне. Я вы­караб­ка­юсь.

     Реб рез­ко по­вер­нулся и нап­ра­вил­ся к две­ри. У не­го не ос­та­лось вре­мени ехать за по­мощью, к то­му же его в са­мом де­ле мог­ли прис­тре­лить, ес­ли он взду­ма­ет вер­нуть­ся в го­род.

     На вос­то­ке толь­ко-толь­ко за­нимал­ся рас­свет, ког­да он об­на­ружил вход в Тем­ный кань­он и спус­тился с края сто­ловой го­ры в глу­бокие, те­нис­тые, зе­леные тай­ни­ки это­го о­ази­са в пус­ты­не. Уже дав­но по­доз­ре­вали, что этот кань­он слу­жит мес­том встреч угон­щи­ков, и в прош­лом го­ду его нес­коль­ко раз про­чесы­вали, но ис­кавших всег­да ос­та­нав­ли­вала неп­ро­ходи­мая на вид гря­да ог­ромных ва­лунов. Не­кото­рые из них на­ходи­лись так близ­ко друг к дру­гу, что, ка­залось, пе­реб­рать­ся че­рез них нет ни­какой воз­можнос­ти. К то­му же это бы­ло весь­ма опас­ное мес­то. Ес­ли на дне кань­она че­лове­ка зас­та­вал про­лив­ной дождь, у не­го поч­ти не ос­та­валось шан­сов спас­тись от ре­вуще­го по­тока, не­суще­гося по уз­ко­му рус­лу.

      Те­перь Реб знал, что про­ход че­рез эти ва­луны су­щес­тву­ет. Он прод­ви­гал­ся впе­ред с ве­личай­шей ос­то­рож­ностью, час­то ос­та­нав­ли­ва­ясь, что­бы об­сле­довать кань­он. Вско­ре пе­ред ним ока­зались те са­мые гро­мад­ные кам­ни, ко­торые до сих пор счи­тались неп­ре­одо­лимой прег­ра­дой на пу­ти по это­му древ­не­му рус­лу ре­ки. Он ис­кал про­ход меж­ду ни­ми, но, сколь­ко ни ста­рал­ся, не мог об­на­ружить ни­чего, что поз­во­лило бы прой­ти ло­шади или ко­рове. И все же, пом­ня сло­ва Ло­на Мел­хо­ра, не от­сту­пал, по­ка на­конец еле вид­ная от­ме­тина на сте­не кань­она не от­кры­ла ему сек­рет. Эту от­ме­тину впол­не мог­ло ос­та­вить стре­мя, за­дев­шее о сте­ну. Подъ­ехав поб­ли­же и приг­нув го­лову, что­бы заг­ля­нуть за выс­туп, Реб не­ожи­дан­но уви­дел про­ход, как раз та­кой ши­рины, что­бы по не­му прош­ла ло­шадь. Про­ехав нем­но­го впе­ред, он ос­та­новил­ся в глу­бокой те­ни.

      Ка­залось, весь кань­он впе­реди сплошь заг­ро­мож­ден ва­луна­ми. Тща­тель­но ис­сле­довав ска­лы и сте­ны, он дви­нул­ся даль­ше, за­тем стал под­ни­мать­ся по уз­кой тро­пин­ке. Эту еле вид­ную тро­пу, ве­ро­ят­но, про­ложи­ли ди­кие ло­шади или заб­лу­див­ший­ся скот. Она при­вела его к раз­ру­шен­ным ска­лам рух­нувшей сте­ны кань­она, а за­тем — на сто­ловую го­ру с вер­ши­ной, пок­ры­той пыш­ной рас­ти­тель­ностью. Пе­ресе­кая ее, он ос­та­новил­ся под де­ревь­ями и пос­мотрел вниз. Кань­он под ним рас­сту­пил­ся, пре­об­ра­зив­шись в длин­ную зе­леную, хо­рошо оро­ша­емую до­лину ак­ров в пять­сот. К од­ной из его стен при­лепи­лись две хи­жины и длин­ный дом. Еще там на­ходи­лись ко­нюш­ня и кор­ра­ли, а по все­му кань­ону раз­бре­лось ста­до в нес­коль­ко со­тен го­лов.

      По­ка он наб­лю­дал, из длин­но­го зда­ния выш­ли два че­лове­ка и не­тороп­ли­во нап­ра­вились к кор­ра­лям. Они шли так, как хо­дят лю­ди, нас­ла­див­ши­еся хо­рошей едой, ко­торым не нуж­но спе­шить на ра­боту. Од­ним из них был Джо Бан­та.

      Ник­то не знал, что Бан­та про­мыш­ля­ет в этих мес­тах, и На­тан Эм­бри пер­вым под­нял бы та­кую мысль на смех. Тем не ме­нее он тор­чал здесь, и Реб от­четли­во его ви­дел. Это­го плот­но­го ко­ренас­то­го пар­ня ма­лень­ко­го рос­та, в пот­ре­пан­ной се­рой шля­пе Реб да­же из­да­лека уга­дал без осо­бого тру­да. Ког­да муж­чи­ны по­вер­ну­лись, ста­ло яс­но, что вто­рой — Айк Гуд­рич, мел­кий гра­битель, ко­торый вре­мя от вре­мени на­нимал­ся ков­бо­ем и од­нажды ра­ботал у Эм­бри.

      Че­рез два ча­са ожи­дания и наб­лю­дения, по­ка его ло­шадь с до­воль­ным ви­дом щи­пала тра­ву, Реб Фар­релл оп­ре­делил, что вни­зу на­ходи­лось не мень­ше че­тырех че­ловек. Кро­ме Бан­ты и Ай­ка, там жи­ли по­вар — Реб за­метил его, ког­да тот по­дошел к две­ри, что­бы вып­леснуть во­ду, — и еще то­щий ры­жий па­рень, ко­торый слег­ка прих­ра­мывал и очень обе­регал свою но­гу, как буд­то на ней бы­ла сов­сем све­жая ра­на. Этот че­ловек про­шел в кор­раль и осед­лал че­тырех ло­шадей.

       На по­мощь рас­счи­тывать не при­ходи­лось. Что­бы съ­ез­дить за ней, пот­ре­бова­лось бы нес­коль­ко ча­сов. Да­же ес­ли ему удас­тся убе­дить ко­го-ни­будь в прав­ди­вос­ти сво­его рас­ска­за, к то­му вре­мени, ког­да они вер­нутся сю­да, скот уже ис­чезнет, по­тому что из кань­она на­вер­ня­ка есть и дру­гой вы­ход — ве­ро­ят­но, тот са­мый путь че­рез гра­ницу.

Ве­дя ло­шадь в по­воду, Реб мед­ленно спус­тился в глу­бокую ло­щину, ко­торая ве­ла к до­лине, по тро­пе, про­ходив­шей с об­ратной сто­роны го­ры. Ос­та­вив се­рого в за­рос­лях, он по­шел с вин­товкой в ру­ках вниз по кань­ону. Из его устья он ос­мотрел до­лину. Бли­жай­ший кор­раль рас­по­лагал­ся не бо­лее чем в двад­ца­ти яр­дах, зад­няя сте­на бли­жай­шей хи­жины — при­мер­но на том же рас­сто­янии. Ко­нюш­ня и ос­таль­ные пос­трой­ки об­ра­зовы­вали от­кры­тый угол с кор­ра­лем, око­ло ко­торо­го он сто­ял. Реб на­ходил­ся к югу от убе­жища, ко­нюш­ня вы­ходи­ла на за­пад, а пос­трой­ки смот­ре­ли на се­вер. Ры­жий во­зил­ся око­ло ко­нюш­ни, за­тяги­вая под­пру­гу сед­ла. Реб мед­ленно вы­шел из устья кань­она и не­тороп­ли­во нап­ра­вил­ся вдоль ог­ра­ды кор­ра­ля, по­ка не ока­зал­ся ря­дом с ним. Боль­ше ни­кого не бы­ло вид­но.

— От­лично, Ры­жий! — Он го­ворил ти­хо, но дос­та­точ­но твер­до. — От­стег­ни ре­воль­ве­ры и по­вер­нись! Од­но лиш­нее дви­жение — и ты труп!

      Ры­жий мед­ленно по­вер­нулся, раз­ве­дя ру­ки ши­роко в сто­роны. Его ли­цо зас­ты­ло в изум­ле­нии.

— От­ку­да ты взял­ся? — спро­сил он.

— От­стег­ни по­яс! Жи­во!

      Ру­ки Ры­жего по­тяну­лись к пряж­ке, за­тем он рез­ко по­вер­нулся и вых­ва­тил ре­воль­вер. Прог­ре­мел вин­честер Ре­ба. Па­рень упал; ре­воль­вер выс­коль­знул из его паль­цев и от­ле­тел по зем­ле на фут от вы­тяну­той ру­ки.

      В до­ме с гро­хотом упал стул, и Гуд­рич под­ско­чил к две­ри. Реб уже ждал его и выс­тре­лил. Пу­ля обож­гла Ай­ку шею. Гуд­рич дер­нулся от бо­ли и вы­пал в двер­ной про­ем.

     Ря­дом с Ре­бом уда­рила пу­ля, при­летев­шая из до­ма; он приг­нулся и по­бежал. Гуд­рич вых­ва­тил ре­воль­вер и пе­ревер­нулся на жи­вот. Реб рис­кнул выс­тре­лить нав­скид­ку и за­метил, как пу­ля за­лепи­ла Ай­ку ли­цо грязью. По­ка бан­дит ру­гал­ся и тер гла­за, Реб бро­сил вин­товку, вых­ва­тил ре­воль­вер и ки­нул­ся к две­ри. Он по­шел на риск, на­де­ясь, что Джо Бан­та ни­чего по­доб­но­го не ожи­да­ет. Ког­да Реб по­казал­ся в две­рях, Бан­та вне­зап­но обер­нулся. Они оба выс­тре­лили, и оба про­мах­ну­лись. Те­перь им приш­лось ска­кать, пры­гать, вер­теть­ся в тес­ной ком­на­те, ни на се­кун­ду не ос­та­нав­ли­ва­ясь. Реб ух­ва­тил­ся за край сто­ла, что­бы дви­нуть его под но­ги про­тив­ни­ку, и выс­тре­лил сно­ва. Бан­та дер­нулся, и от­ветная пу­ля впи­лась в по­толок. Тог­да Реб прыг­нул на не­го и уда­рил ство­лом ре­воль­ве­ра. Бан­та упал на чет­ве­рень­ки, но тут же поп­ро­бовал встать и опять по­лучил удар по го­лове.

      Рез­ко по­вер­нувшись, Реб от­ско­чил и ока­зал­ся у две­ри. Гуд­рич пол­зком под­би­рал­ся к бро­шен­ной вин­товке. Пу­ля вспо­рола зем­лю у не­го пе­ред но­сом. Он ос­та­новил­ся и в бе­шенс­тве пос­мотрел на дверь.

— Ты зап­ла­тишь за все! Я это­го не за­буду, да­же ес­ли про­живу ты­сячу лет!

      Скрип­ну­ла дос­ка, и Реб под­нял го­лову. По­вар смот­рел на не­го по­верх двус­тволь­но­го дро­бови­ка.

— Брось ору­жие! — при­казал он. Его гла­за до­воль­но блес­те­ли. — Брось, или я рас­крою твою баш­ку по­полам!

      Ре­воль­вер Ре­ба Фар­релла был на­веден на по­вара, и он не ко­лебал­ся ни се­кун­ды.

— Стре­ляй, — ска­зал он, — и я убью те­бя. Ты прих­лопнешь ме­ня, но я возь­му те­бя с со­бой. Да­вай стре­ляй, по­тому что на та­ком рас­сто­янии я не про­мажу!

      По­вар ус­та­вил­ся на не­го, су­дорож­но сглот­нул, и его гла­за за­бега­ли. Та­кой рас­клад его не ус­тра­ивал. Он и пред­ста­вить се­бе не мог, что Реб не от­сту­пит пе­ред дро­бови­ком, од­на­ко от­четли­во по­нимал, что, по­ка он бу­дет стре­лять в Ре­ба, пу­ля из ре­воль­ве­ра убь­ет его. А он не со­бирал­ся вот так, ни с то­го ни с се­го, уми­рать.

— Стре­ляй, — про­из­нес Реб, — или брось ружье!

— Ну да­вай же! — за­вопил Айк. — Стре­ляй, ты, гряз­ный иди­от!

По­вар ско­сил гла­за.

— Ну да, — ух­мыль­нул­ся он, — те­бя очень бес­по­ко­ит, что со мной слу­чит­ся.

       Он сно­ва пос­мотрел на Ре­ба. Ру­ка с ре­воль­ве­ром не дрог­ну­ла.

— Я ни­ког­да не был хо­рошим иг­ро­ком. Приз­наю, что ты вы­иг­рал. Я луч­ше бу­ду си­деть в тюрь­ме жи­вой, чем ва­лять­ся здесь мер­твый. — Он нак­ло­нил­ся, ос­то­рож­но по­ложил дро­бовик на зем­лю и сде­лал шаг на­зад. — На­де­юсь, ты вспом­нишь об этом, ког­да ме­ня бу­дут су­дить.

      Реб быс­тро по­доб­рал ору­жие, свя­зал Ай­ку и по­вару ру­ки и пе­ревя­зал ра­ны Бан­ты. Ры­жий по­кон­чил сче­ты с жизнью. Пу­ля 44-го ка­либ­ра из вин­честе­ра Ре­ба про­била ему грудь под уг­лом спра­ва на­лево и прош­ла пря­мо че­рез сер­дце.

      В пол­день сле­ду­юще­го дня Реб Фар­релл ехал вер­хом по ули­це Па­ло-Се­ко. Всю­ду хло­пали две­ри, и лю­ди вы­ходи­ли пос­мотреть на про­цес­сию: Джо Бан­та, по­вар и Айк Гуд­рич, за ко­торы­ми шла ло­шадь с те­лом Ры­жего, а по­зади всех, дер­жа вин­товку по­перек сед­ла, — Реб Фар­релл.

      На­тан Эм­бри вы­шел из са­луна и ос­та­новил­ся. Ла­ура сто­яла в две­рях поч­то­вой кон­то­ры. Ли­цо ее вдруг по­беле­ло.

— Эм­бри, — прог­ре­мел на ули­це го­лос Ре­ба, — вот твои угон­щи­ки. Сво­их ко­ров ты най­дешь в Тем­ном кань­оне. Все они от­кор­млен­ные и рез­вые. Это Джо Бан­та, на слу­чай, ес­ли ты его не зна­ешь. Мой отец пы­тал­ся ос­та­новить их, и они его уби­ли. По­том они рас­су­дили, что я ско­рее спо­собен рас­ку­сить их, чем та­кой олух, как ты, по­это­му взя­ли те­ло мо­его от­ца с со­бой, а ког­да я выс­тре­лил, бро­сили его и сбе­жали. Они на то и рас­счи­тыва­ли, что я по­думаю, буд­то убил собс­твен­но­го от­ца, а ты за­подоз­ришь, что угон­щик — я. Пра­виль­но, Бан­та?

      Угон­щик по­жал пле­чами:

— Ты взял ме­ня. За­чем мне лгать? Ко­неч­но, все так, как я те­бе и ска­зал. Эм­бри нас не вол­но­вал. Я пос­пра­шивал тут вок­руг. Все сог­ла­шались, что без те­бя он не смог бы пой­мать и ля­гуш­ку в боч­ке для дож­де­вой во­ды!

      Ли­цо Эм­бри по­баг­ро­вело.

— Ка­жет­ся, я дол­жен при­нес­ти те­бе из­ви­нения, — хо­лод­но за­явил он, — но ты не мо­жешь не приз­нать, что я имел при­чины…

      Реб Фар­релл пос­мотрел на не­го.

— При­чины сом­не­вать­ся в че­лове­ке, ко­торый мно­го лет усер­дно ра­ботал на те­бя? При­чины сом­не­вать­ся в ста­рике, ко­торый ни­ког­да ни­кому не при­чинил вре­да? Эм­бри, я у­ез­жаю из этих мест, но на­де­юсь, что это ста­нет для те­бя уро­ком. В сле­ду­ющий раз не слиш­ком то­ропись осуж­дать.

      Реб дви­нул­ся даль­ше, за­тем ос­та­новил­ся. На до­щатом нас­ти­ле сто­ял Дейв Бар­бот.

— Дейв, ты единс­твен­ный ска­зал мне доб­рое сло­во. Я так по­нимаю, ты не прочь ку­пить мо­их ко­ров? Ви­дишь ли, у нас с от­цом око­ло че­тырех­сот го­лов.

— На­вер­ное, чуть боль­ше, — про­из­нес Дейв. — Ты на­мерен их про­дать?

— Для те­бя они оце­нива­ют­ся в ты­сячу дол­ла­ров, но обе­щай мне, что бу­дешь уха­живать за мо­гилой мо­его от­ца, по­ка жив.

— Од­ну ты­сячу? — Бар­бот не мог в это по­верить. — Они же сто­ят вдвое боль­ше!

— Ты слы­шал мою це­ну. Так что же?

— Ко­неч­но, — кив­нул Дейв. — Я не ду­рак, что­бы упус­кать та­кой слу­чай.

— Зна­чит, по­рядок. При­готовь день­ги, а я по­ка от­ве­зу их в тюрь­му.

      Ла­ура сто­яла пе­ред поч­то­вой кон­то­рой с по­белев­шим ли­цом, при­кусив гу­бу. Реб вдруг по­чувс­тво­вал к ней жа­лость. И все же он по­нимал, что она ни­ког­да не лю­била его. Он взгля­нул на нее и сдер­жанно кос­нулся шля­пы.

— Реб!

      Она про­тяну­ла ру­ку, как буд­то хо­тела удер­жать его. Он ос­та­новил­ся.

— Я у­ез­жаю, Ла­ура. Не ви­ню ни те­бя, ни ко­го-то дру­гого. Ду­маю, что ты ни­ког­да не зна­ла ме­ня по-нас­то­яще­му хо­рошо, ина­че бы не сом­не­валась. К за­паду от­сю­да есть мно­го зе­мель, ко­торых я еще не ви­дал. Ту­да я и от­прав­люсь.

      Ког­да Реб подъ­ехал к баш­ку, Бар­бот ждал его. Реб рас­ска­зал ему о ло­шадях, ос­тавших­ся в кор­ра­ле у по­кину­той хи­жины.

— За­бери их, Дейв. Они твои.

— Ко­неч­но, я как раз хо­тел об этом по­гово­рить. Ты зап­ро­сил с ме­ня нич­тожную це­ну и не дал мне ни вре­мени, ни по­вода спо­рить. Ну хо­рошо, я сде­лаю то же са­мое для те­бя. Вни­зу, в кор­ра­ле плат­ной ко­нюш­ни, сто­ит из­вес­тная те­бе ло­шадь. Гне­дой же­ребец. Он всег­да те­бе нра­вил­ся. Те­перь он твой.

      Ког­да он про­ез­жал по ули­це, в од­ном из до­мов с шу­мом рас­пахну­лась дверь, на крыль­цо вы­шел по­жилой че­ловек, он ос­та­новил­ся, прис­ло­нив­шись к стол­бу на­веса. Это ока­зал­ся Лон Мел­хор.

— Со мной все в по­ряд­ке. Сей­час я не слиш­ком-то си­лен, сы­нок, но со­бира­юсь стать по­силь­нее. Пер­вые нес­коль­ко дней мне при­дет­ся ехать чу­точ­ку по­мед­леннее, по­тому что я по­терял мно­го кро­ви, но ес­ли ты возь­мешь ме­ня с со­бой, сы­нок, я по­еду. — Он мах­нул ру­кой в сто­рону го­рода. — Здеш­ний на­род не лю­бит ме­ня. Я хо­чу по­видать но­вые края.

      От слов ста­рого угон­щи­ка у Ре­ба Фар­релла по­теп­ле­ло на сер­дце.

— Са­дись в сед­ло, Лон. Мы от­пра­вим­ся на за­пад, к Го­лубой ре­ке, в сто­рону Ари­зоны.

      Мор­щась от бо­ли, ста­рик вска­раб­кался на ло­шадь и ог­ля­нул­ся. Ли­цо его бы­ло блед­ным и нап­ря­жен­ным, но гу­бы улы­бались, в гла­зах да­же свер­ка­ли ве­селые ис­корки.

— Впе­ред, сы­нок! Да­ешь Го­лубую ре­ку!

      Сол­нце сто­яло вы­соко, и да­лекие го­ры на за­паде тя­нулись пур­пурной по­лосой. В воз­ду­хе пах­ло све­жестью, и где-то в глу­бине его па­мяти воз­ник за­пах со­сен, ко­торый он вско­ре по­чувс­тву­ет сно­ва.

      Гне­дой шел боль­ши­ми ша­гами, по­дер­ги­вая уди­ла...